Mel RedWolf - Проклятие Крылатых. Цена мира

Хоть посол и хранила свою «драгоценность», тщательно спрятав от посторонних, отыскать столь необходимые бутыли с напитком Дорэль не оказалось сложно. Также не много времени и сил ушло на то, чтобы найти ткань, в которую удалось завернуть бутыли, прежде чем покинуть палатку. Принцесса вернулась в свой шатер, спрятавшись в тени. Прежде там сидела Ларвэль, после покушения. Сейчас этот факт вызывал нервный смешок, который удалось заткнуть терпкостью виноградного букета.

Как ледяная вода остужает ожоги, так и градус напитка ударял по раскаленным нервам, расслабляя их. Постепенно осушились слезы, словно исчерпались сосуды тревоги, перестал срываться голос и затих внутренний крик. Нет, боль еще жила. Девушка чувствовала ее внутри, но раз она могла помолчать и дать передышку, за нее Дорэль была благодарна Небесной, раз она создала способ ее приглушить. И раз лекарство от боли было, принцесса позволила себе впитать столько, сколько вмещало нутро. Теперь Дорэль можно было застать с осушенной бутылкой крепкого вина и второй, которую только-только откупорили, пригубив. По подбородку от линии плотно сжатых губ тянулась тонкая струйка виноградного напитка.

Ларвэль. Её участь после падения была всем известна, но лишь единицы стали свидетелями того, как наследница придала огню тело сестры. Изменница не могла рассчитывать ни на оплакивание, ни на церемонию прощания, положенную наследникам рода правящего дурф. Пепел развеяли по ветру и лишь после этого темноволосая вернулась к лагерю. Сейчас мысли об этой утрате только пульсировали тупой болью. Дорэль перебралась за стол, на стул, ощутив легкое головокружение, правда тело шаталось сильнее, нежели ощущалось. Придерживаясь за твердую поверхность походного стола, принцесса устроилась за ним, поставив бутыль с недовольным звоном стекла.

Что делать дальше? Идеи как-то странно, словно испуганные птицы, разбежались кто куда. Раньше их было много. Дурфа даже думала о смерти, а теперь она даже не рассматривалась, но идти вперед тоже не хотелось. Совсем. Оставалась только одна, кто бы не отказал сейчас принцессе в тепле, радушии и ласке, кому бы Дорэль все-таки посмотрела в глаза не смотря ни на что – сестра. Слишком милосердная, милая маленькая дурфа, крылатая сестра, в чьих объятиях могли забыться также, как и в объятиях жизнь подарившей. В её объятиях черпала силы крылатая. Этот лучик маячил впереди через мрак горя.

К моменту, когда Дорэль надумала искать младшую, кое-как поправила волосы и застегнула подрагивающими пальцами рубашку, вернулась Улия, что выполняла приказ принцессы. В лагере ведь было очень мало дурф не только из-за суда, не только потому что часть крылатых по своей воле осмелились взглянуть на быт бескрылых, но и потому что они, дурфы, имели возможность исцелять, а Дорэль всех, кто был свободен, кто может лечить, отправила в лагеря баргустов, чтобы помочь с раненными. И теперь посол сопроводила до места отдыха воротившихся целительниц из расположения баргустов. В её руки и впихнули два бутыля вина, которые сама темнокрылая опробовать не успела.

– Улия, верну вино, когда будем дома.

Новость ударила по дурфе сильнее, чем если бы приложили дубину. Посол даже отшатнулась, но далеко не от алкогольного духа, что шлейфом сопроводил принцессу, а от ее слов. Как такое вообще произошло? Дорэль залезла в её шатёр? Вот так просто наплевала на личное пространство подруги и в вещах ее рылась? Не будь Улия дипломатом, девушка бы тут же вспыхнула праведным гневом и устроила бы взбучку подруге, но все же было несколько факторов, что ее удерживали от этого: во-первых, Дорэль принцесса, а сюзерен может быть варваром, деспотом, узурпатором, во-вторых, принцесса слишком многое пережила за короткий период, что ее срыв можно было ожидать, хотя Улия не предполагала, что он обретет именно такую форму.

– Пошли, нам надо к Огненной. Я выжила и теперь пора сказать ей спасибо за наставления.

Раздосадованный от обиды взгляд светловолосой опустился к двум одиноким бутылям в руках и в пору было бы взреветь и спрятаться от того, кто посмел так сильно ранить, посягнув на самое святое. Но разве могла она так вот просто отпустить Дорэль одну, да ещё и в таком состоянии, когда перед глазами плыло, а извернуть всё выпитое могли в любой момент, не говоря уже о том, что наследница могла и поздороваться с прогревшейся за день землей.

Как бы там ни было, а сделанного не воротишь, да и смутно, но светлоокая посол припоминала своё обещание Огненной об угощении. Распить хорошее вино можно было и в одиночку, но истинная прелесть его раскрывалась лишь в правильной компании, а в том, что царица самый подходящий для того вариант сомневаться не приходилось.

Путь занял не так много времени, а от полёта принцессу удержала всё та же Улия, что предложила пройтись, дабы алкоголь чуть выветрился, а разум несветлый протрезвел. Так, спрятав сосуды с напитком в сумке, девушка придерживала подругу за рукав рубахи, но не более, сжимая ткань большим и указательным пальцами. И непонятно было, то ли эта крылатая так субординацию поддерживала, то ли в ней всё ещё обида говорила клокочуще.

Яркие огни Яростной привлекали к себе все взгляды, включая и восхищенную милосердную, что в своих глазах таила всё звёздное небо. Каждый огонек отзывался тысячей бурных всплесков неподдельного восторга, бурлящего где-то внутри. Но и тут, в лагере дочерей Воздушной, где найти выход было куда проще, чем прежде в городе, руки Каски не отпускали. Её всё также крепко сжимали, словно воительница могла легким ветерком ускользнуть и оставить крылатую. Нет, такое нельзя допустить. Тепло, что всё это время сопровождало её везде стало настолько привычным, что даже мгновение разрыва рук заставляли иначе смотреть на происходящее вокруг. Рядом с Каской Лора ощущала себя далеко не маленьким несмышленым ребёнком, а крылатой, которую заботливо оберегают от всех напастей и страхов этого мира. Так и теперь мягкая улыбка коснулась нежности губ.

– Как танцуют воительницы клана Воздуха? Мне кажется, это должно быть очень красиво! Так не терпится!

– Ты все сама увидишь, милосердная. Вон когда начнутся танцы, все будет замечательно. Вот только сперва, скорее всего, будет прощание с прежней царицей.

Предупредила Каска, а лицо девушки посерело. Еще бы, не часто бывают такие ситуации, когда хоронят цариц. Только сейчас Аллен подняли на добрых десять метров по столбу из бревен. Царица – не обычная воительница и в прощании возвышалась над шатрами. Слушающие Ветра отпевали мантры, ведуньи клана танцевали замысловатые танцы – тоже своего рода обращения к Великой через движения тела, в которых даже через жесты обращали ее волю к той, что уходит в объятия богини, опутывая ветрами ее тело, обернутое в церемониальную шаль.