Анастасия Маслова - Midian

– Раз так, то я не буду мешать тебе и пойду. Не помешало бы мусор захватить!

И она взяла пустую пачку из-под чипсов. А затем она мгновенно подняла на Керта блестящий испуганный взгляд:

– Книга! Та самая…

– Ничего не говори Мари! – взмолился Флоренц и усадил Адели перед собой. Он начал перед ней юлить:

– Послушай, всё, что эта безумная тебе навязывала по поводу Андерса Вуна – грубый подлог. О, ты не знаешь, какой это человек! Благодетель! Он несёт свет. Ты ничего не скажешь своей тёте, верно?

Флоренц был похож на преступника, который пытается договориться с ребёнком-свидетелем, вот-вот уже собравшимся бежать докладывать о чужом злодеянии умным взрослым. Он повторил:

– Ничего же не скажешь, да?..

– Не скажу, – дрогнул её голос. До этого момента она была уверена, что личность Андерса Вуна обходит её близких стороной.

В голове Керта затеплилась мысль: «Может её тоже привлечь? Ведь великий праведник поощряет тех, кто приводит в братство новые заблудшие души…» Заученными фразами и цитатами он начал рассказывать Адели обо всём, что знал. Он говорил долго, думая, что вершит благую миссию. Когда Адели от волнения поднесла руку к кулону, то не обнаружила его.

– Подвеска! Она пропала! – воскликнула она. Но её дядя пропустил фразу мимо ушей, что крайне изумило девушку. Он продолжал говорить, говорить, говорить. В его голову словно закачали файл и нажали на «плей». Команды «стоп» не звучало. И если бы к нему через минуту подошли посторонние люди и попросили рассказать то же самое, то запись воспроизвелась бы в точности.

– …И вот только тогда, когда каждый человек познает истину, то наступит вечное царствие в гармонии и чистоте! – завершил он мучительный и бесконечный для Адели монолог. И он соизволил поинтересоваться:

– А ты что плачешь?.. Тебя так растрогали заповеди господина Андерса Вуна?

– Подвеска. Подарок мамы куда-то делся… Она ж меня прикончит.

– О, ты так дорожила хрусталиком! Какая утрата! – на этой фразе Керт стал прежним, узнаваемым. Адели было больно смотреть на него. Она отвела взгляд в сторону, на экраны и тут же поменялась в лице, увидев на одном мониторе пропажу:

– Посмотри, вон же она!

Керт повернулся и также обнаружил, что камера слежения в баре выхватила довольно чёткое изображение одного высокого и чёрного молодого человека у стойки, который держал перед собой ярко поблёскивающее украшение, точно специально демонстрируя его перед камерой. Потом какой-то панк схватил цепочку из рук высокого и чёрного и положил решительным жестом к себе в карман. «Я сейчас вернусь», – грозно произнёс Керт и вышел.

Скоро он был на месте и подошёл к компании, где каждый отметил его неожиданное появление вопросительным взглядом и молчанием. Он указал на Даниэля и Скольда и сказал:

– Вот ты и ты, пройдёмте.

– Это ещё зачем? – скрестив руки на груди, ухмыльнулся Скольд.

– Я подозреваю вас в краже, – важно ответил Флоренц, подбоченившись. Завсегдатаям было в новинку видеть этого непредприимчивого труса таким дерзким и наконец-то работающим.

– Зря подозреваешь! – возразил Даниэль.

– Верните. Камеры не врут, – потребовал охранник.

– Ничего у нас нет, Керт! Что ты из себя героя строишь?! Ты не герой, а очевиднейший у*бок! Тебя не узнать, окстись! Покурил чего? Накатил чего? – рассмеялся Дикс.

– Или вы пройдёте со мной, или я вызову полицию. Сюда. Думаю, вам не хочется, чтобы о вашем шабаше узнали посторонние. И я найду, кому ещё раскрыть ваши тайны, – Керт почувствовал власть и, шантажируя, не заметил, как увлёкся и сказал лишнего. Он понял, что стоит на стороне огромной силы в лице Вуна – главного человека в Мидиане. А под его покровительством можно позволить себе больше.

Авилон готов был испепелить его разъяренным взглядом, тут же предположив, что Керт манипулирует именем Андерса. Более он никак не мог пояснить его поведение и смысл последней фразы. Об этом же подумалось и Даниэлю, но также он заметил, что с минуты на минуту главарь подполья выйдет из себя и взорвётся. Поэтому Дани обратился к Керту:

– Да, хорошо, ведите нас!

Они пошли в комнату с камерами. Адели ждала возвращения дяди и знала, что он прибудет не один. Она привела лёгкий макияж в порядок, выправила кудри. На книгу дяди, так и оставленную на краю стола, она предусмотрительно накинула свой шарф.

– Сюда! – скомандовал охранник и протиснулся в дверь первым. Даниэль и Скольд вошли и тут же заострили внимание на милейшей Адели и заулыбались.

– Как на расстрел! – расхохотался пуще прежнего Дикс.

– Да таких можно и расстрелять. Вредители общества! – приосанившись, выдал хранитель порядка. И с драматической напыщенностью обратился к племяннице: – Аделаида, ты знаешь кого-нибудь из них? Это они прибрали твою драгоценность?

– Ты же не так понял, я её случайно обронила! А они, значит, нашли её просто-напросто. И спасибо им за это! Не делай им ничего плохого, а просто отпусти! – виновато проговорила девушка.

– Какие рыцари!.. Где это видано, чтоб эти переносчики смуты были благодетелями? Это несчастные больные люди!.. Идиоты! У них нет ума! – краснел охранник.

Друзья переглянулись, сдерживая смех за спиной Флоренца. Скольд засунул в свою ноздрю палец и, закатив глаза, предположил, как в этом случае он должен выглядеть. Даниэль театральным жестом смахнул со своей щеки несуществующую слезу и понимающе похлопал его по плечу. И так же понимающе выдал Керту:

– О, Вы правы! Мы болеем клептоманией.

– А это ещё что?.. – мрачно спросил у Дани охранник.

– Это когда у человека есть болезненная тяга воровать. Вот Вы смотрели такую передачу, где обсуждалась эта психологическая проблема? Там один зашёл в хозяйственный магазин и понял, что он хочет своровать швабру. И он её спрятал в штанину и пошёл вот так, вот т-а-ак, – он продефилировал, как это могло смотреться со стороны. Получилось крайне реалистично. Действо сопровождалось заразительным хохотом Скольда. Адели прикрыла рукой озарённые улыбкой губы. Грозный Керт хмыкнул как-то доброжелательно и уточнил у Адели:

– Ты точно их видишь впервые?

– Да!

– Надеюсь, что в первый и последний раз. А теперь возвращайте находку.

Скольд обречённо достал из кармана подвеску, прощально на неё посмотрел и нагло всучил Даниэлю:

– Я не смогу. Давай ты лучше.

Дани взял тёплую серебряную цепочку с заледенелым кулоном и приблизился к девушке. Она стояла перед ним, робея.

– Ничего больше не теряй, Адели. И пошли воровать швабры Вместе! – растроганно улыбнулся он, когда с его ладони искрящимся тонким ручейком в её ручку заструилось украшение.

Но внезапно дверь громко распахнулась, и в комнату ворвался Авилон, который тут же взял охранника за грудки: