Анастасия Маслова - Midian

– Керт, а кому бы ты рассказал ещё о существовании «Лимба»? Не Вуну ли?.. Может, ты с ними?! Как хорошо прятаться под тень чужой власти! Не так ли?

– Ещё только одно слово!.. – испуганно вырвалось у Флоренца.

– Ещё только одно слово и я позову сюда толпу, которая тебя на клочья порвёт! Побеседуете?! – Авилон кричал ему в лицо.

Адели быстро выбежала, а Даниэль сначала рванул за ней, но трезво понял, что ему необходимо остаться.

– Ты и подобные тебе разрушают всё!.. Безмозглое стадо! Стадо! – надрывался Рейн, готовый стереть Керта в порошок. Даниэль схватил Авилона перед тем, как тот замахнулся, и начал оттаскивать, пытаясь достучаться до него:

– Не надо насилия! Чем мы будем лучше Андерса?..

Рейн отпрянул. Задыхаясь, он пошёл взрывной волной уже в сторону Даниэля:

– Так, значит, будем жалеть их? Будем подставлять другую щёку? Ты не видел, как умирают те, кого ты любишь! Ты ничего ещё в этой жизни не видел! Идиот!

И он вышел из комнаты. И вслед за ним её покинули Даниэль и Скольд, всё это время стоявший в дикой растерянности. Так они оставили Керта в одиночестве.

Флоренц сел на своё место и продолжил чтение через какое-то время.

Пахло сыростью. На потолке образовались грязные подтёки. Лета в том сезоне была особенно полноводна.

Артур стоял на крыльце особняка. Был почти час ночи, но ему не спалось. По завершении этого дня он ощущал, что сделал нечто огромное, отведённое ему. Он не мог понять, откуда сошла такая милость, но покой и наполненность были в его сердце. Он ничего не хотел, кроме как смотреть на звёзды. Но они лишь блёкло мерцали сквозь зарево, исходящее от Мидиана. В безветренном воздухе послышался звук подъезжающей машины, возникли столпы света фар, которые погасли, как только Даниэль припарковался у ворот.

Он энергично вбежал на крыльцо и обратился к Артуру:

– Ты всё ещё не спишь?

– Такая ночь! Сколько тишины и свободы! – приободрился старик.

– А я приехал прямиком из места, где громко. Более того, там явно чувствуется угнетённость и несвобода. Я хотел спеть «Боже, храни королеву», но мне не дали. Я бы им показал! Но я им ещё спою! Они меня все услышат! Сегодня у меня был насыщенный вечер с новыми, разнообразными знакомствами. Надо обдумать и переварить… А как насчет рвануть за город? Покататься.

– Сейчас? – встрепенулся Артур.

– Сколько ты не покидал поместье?

– Ох!

– Неужели тебе хочется оставаться здесь? Это же скучно!

– Дивная затея, сын! Вези! – согласился Артур. Для него это казалось сродни сорваться в головокружительную авантюру. Но в тот момент он был только рад.

Они проехали пустынные дороги Мидиана и оказались на единственной из города трассе, окаймлённой глухим лесом, покрытым инеем. Иногда его громады сменялись серебристыми полями, уходящими в подножья невидимых в темноте гор.

Артур как будто впервые в жизни видел хрустальные пейзажи за окном машины. И, надо признать, они проносились ураганно.

– Ты слишком быстро водишь, – обратился господин Велиар к серьезному и хмурому Дани. Тот вышел из ступора и залился бодрым смехом на его замечание:

– Мне мечтается, что меня выпустили на волю, указали на горизонт, и предложили достичь его одним рывком. Когда я попадал за руль с инструктором, то начинал делать такое, что тот кричал благим матом. Он был уверен, это последние минуты его жизни.

– Азарт может увести далеко. Неразумный риск чреват пагубными последствиями, – нравоучительно заключил Артур.

– Разве это плохо? Знаешь, как появилась у меня эта машина? У меня в группе был друг Ллоид, довольно обеспеченный, любящий брать на слабо и вечно кому-то что-то доказывать в споре. Он приобрел самую модную на тот момент тачку. Его радости не было предела. И вот он меня спрашивает: «Дэн, хотел бы ты такого же монстра?» Я искренне закивал головой. Наш разговор был в шуточной манере, мы просто сидели в баре и упарывались. «А на что ты готов ради такой машины?» «А что тебе надо, Ллоид?» «А чего ты боишься больше всего?» «Высоты». После этого он стал катастрофически серьёзным. И свершил великую глупость. Люди всегда свершают жуткие глупости, когда становятся чрезмерно серьёзными. Он сказал, если я заберусь на верхушку самой высокой башни в городе, засниму это, прогуляюсь вальяжно по краю, то мой главный приз – а-а-а-авто-мо-б-и-и-ль! И добавил, что юридически всё оформит, да так, что сам потом не придерётся. И я согласился. Самой высокой башней была заброшенная и неохраняемая телевизионная. Весь университет пришёл поглядеть на меня, потом добавились полицейские и реанимация (что же не катафалк!).

– О, Боже!

– Но, как видишь, я езжу на машине Ллоида, и мне нравится. А высоту ненавижу ещё больше, но мы поравнялись. Я даже могу фото показать! Сейчас возьму телефон из кармана пальто…

И Дани, держа ногу на педали, захотел достать необходимое с заднего сидения.

– Нет! Я верю! – оторопел Артур и погладил его по плечу. Даниэль ближайшие несколько минут ничего не говорил, только вёл с лёгкой улыбкой, словно думая о чём-то небесном. Артура начал мягко убаюкивать вид за окнами. И Дэни произнёс вдохновенно:

– Вероятно, ты думаешь, что это нелепо – так лезть в пекло. Но я не могу жить вполсилы. И я хочу забраться ещё выше, чем эта башня. Она скрывалась за облаками в дождливую тяжёлую погоду. И лестницы там были так себе…

– Узнаю в этой прыти твоего отца.

– Мы же Велиары, дедушка! Потом мне пришлось ходить к психологу, но это уже лёгкая побочка…

А дорога то взмывала ввысь, то каскадом рушилась. Пролетали мосты, озёра, отражающие млечный путь. Где-то далеко дремали чащи, осыпанные звёздной пылью.

…Часть трассы была проложена у самого обрыва. Даниэль припарковал машину на обочине, где завершался лес. Он сказал таинственно, выключив фары: «Вот и наш пункт назначения – ночь. Добро пожаловать!» Они ступили на заледенелую землю, приблизились к поручням. Внизу, у подножья обрыва змеилась река – тонкая сонно-переливчатая нить, а дальше – равнина, словно нарисованная голубой пастелью. И небо предстало необъятным, бездонно-чёрным. И кругом – ни души, ни звука. И Артур недоумевал, как он мог быть в четырёх стенах, когда есть такой простор.

– Тебе сегодня так и не дали спеть. Можешь спеть сейчас. Заодно меня лишний раз порадуешь, – попросил старик.

– Вероятно, у меня есть что-то подходящее в репертуаре! – подхватил он идею.

Его яркий и насыщенный голос пролился сначала осторожно, чтоб не тревожить сияющий, сумрачный мир. Затем он будто бы стал частью кристальной ночи. Его песня отображалась играющим эхом, взлетала на крыльях высоких нот. Она имела простой и умиротворяющий мотив, а авторство строк Дани давно не помнил.