Валерий Устюгов - Война умов

Бэла непроизвольно ухмыльнулась, цокнув языком, а Иннокентий Аронович, не обращая внимания на собеседницу, продолжил говорить ровным приглушённым голосом:

– Так вот, Бэла, мы будем двигаться параллельно силовым структурам, следить и наблюдать за теми и другими.

– Ты получишь в ближайшее время разные документы, которые позволят тебе присутствовать, как одному из сотрудников генерала в роли специалиста психолога, как в полиции, так в ФСБ и прокуратуре.

– Твоя главная цель: собирать информацию к моему приезду.

От сказанного, что Иннокентий сам прибудет на Урал, у Бэлы пробежала по телу дрожь радости, ибо лучшие времена для Бэлы были тогда, когда они в паре с Иннокентием были в гуще событий, но об этом она никогда не делилась со своим шефом.

– Значит, Патрон, ты сам хочешь участвовать в операции силовиков, – серьёзным голосом спросила Бэла.

– Нет, не буду, у меня свои мысли по профессору Свиридову и свои планы по этому многообещающему мероприятию планетарного характера.

После сказанного, в глазах Иннокентия снова появился зловещий блеск, он, молча, встал и, несмотря на Бэлу, направился к служебному лифту, на ходу бросив пару слов:

– Мы ещё потолкуем об этом, Бэла… Я на службу, – после чего скрылся с глаз верного бойца.

А за окном служебной квартиры секретного Несистемного института, несмотря на наступающее время утра, была всё та же кромешная колючая тьма, накрывающая всё, что можно было прикрыть своей чернотой…..

Осень осыпала жухлыми листьями деревьев уже остывшую землю после жаркого лета, а воздух всё больше и больше насыщался запахами приближающейся зимы. Серость красок пригорода невольно погружала думающих людей в раздумье о скоротечности Времени бытия жизни на многострадальной земле, где человек, не потерявший родовую душевность, стремился найти и исполнить своё божественное предназначение.

Веками выстраиваемые служителями Абсолюта конструкции кривых извилистых путей-дорожек всё больше и больше уводили индивидов и целые народы в черноту забвения Родового предназначения. Страны и народы всё больше и больше погружались в тьму разврата и невежества, теряя навсегда душевность и человеческий облик, превращаясь в человеко- подобных существ, заботившихся только об одном: где, как и за чей счёт потешить свои бренные тельца.

Много было и есть людей, которые от рождения отвергали и отвергают пустоту жизни, сохраняя в себе свет своей Души. Они все и всегда стремились к божественной истинной духовности, но в поисках своих вставали на те же самые кривые дороги, которые их приводили к духовнИчеству всевозможных религий, а они своими ритуалами завуалированной чёрной магии вырывали души и превращали ищущих в нелюдей, готовых поедать плоть и кровь своих кумиров, становясь ещё страшней, чем их бесцельные и безвольные сограждане.

Холод металла, приставленного к виску ствола пистолета, разбудил Валерия Каменного, и, открывая глаза, он увидел ехидное серое лицо незнакомого человека, стоящего у кровати его спальни с оружием в руках, которым он тыкал хозяину дома в лицо, а в это время трёхлетний сынишка Дмитрий тихо сладостно крепко спал, забравшись под руку отца.

– Полиция, ты арестован, следуй за мной, – приглушённым, шипящим голосом выдавил из гортани, стоящий с пистолетом.

Сон улетучился мгновенно, нахлынувшая ярость придала Валерию ясность мыслительным процессам.

– Убери ствол, придурок, ребёнок спит, – спокойно, вполголоса произнёс Валерий, медленно и осторожно вставая, стараясь не потревожить сон сынишки.

В приглушённом свете ночника просматривался на входе в спальню, вооружённый наизготовку в маске, с автоматом наперевес боец какого-то спецподразделения.

Спустившись под конвоем на первый этаж дома, Валерий увидел, стоящих на обширной кухне, людей в гражданской одежде, которых было не менее двадцати тел, облачённых в серые и чёрные тона гражданской несуразной одежды. В той толпе была одна женщина и четверо, вооружённых автоматами бойцов в масках и чёрных, как смоль форме с надписью СОБР, а на диване, который охраняли эти бойцы, сидели старшие сыновья Владимир и Андрей с непониманием в глазах, что происходит с ними, в их родном доме. Валерий, молча, окинул всех возмущённым гневным взором, и твёрдым голосом, с нотками злости, произнёс:

– Что за цирк в моём доме, и кто вы такие?

– Мы – следственно-оперативная группа главного управления полиции области, а я – подполковник Цепилов. Прибыли к вам произвести обыск, согласно возбуждённому уголовному делу, а вы, Валерий Васильевич, обвиняетесь с вашим близким другом профессором Свиридовым в посягательстве на толерантные ценности передового человечества в нашей стране Эрэфии, а это – есть экстремизм.

– Я с вашими обвинениями не согласен и требую, согласно закону, адвоката и понятых, – грубо и дерзко сказал Валерий, невозмутимо наливая себе крепкий кофе.

– Понятых мы привезли своих, а адвоката вам пока не требуется, – проговорил писклявым скрипучим голоском подполковник Цепилов, и сел за край стола, за которым Валерий, демонстративно медленно, пил кофе, куря сигарету. Следователь достал из чёрной кожаной папки какие-то документы и стал требовать хозяина дома их подписать.

У Валерия Каменного от происходящего страха не было, была неописуемая злость, злость бессилия что-либо сделать в этой ситуации беззакония. Он чётко и ясно понял: что бы он ни сказал и не сделал, не имеет значения для прибывших незваных визитёров. Они прибыли со своими понятыми, чтобы сфальсифицировать то, что им необходимо для очернения Валерия и дорогого, близкого его сердцу и душе человека, профессора Свиридова, который открыл для него правду бытия, указав Родовой Путь жизни.

Выпустив клубы табачного дыма в самодовольную харю подполковника, Валерий спокойным голосом произнёс:

– Ни с одним вашим действием я не согласен и подписывать ваше беззаконие не буду.

Следователь Цепилов, прокашлявшись от дыма ещё более сипливым голосом, сбивчиво, протараторил:

– Вам будет хуже…. Всем приступить к обыску: ищите всё, что может указывать на экстремизм.

Сыновья Владимир и Андрей, видя невозмутимость, граничащую с наглостью, своего отца, вышли из сковывающего оцепенения непонимания и стали проявлять своё возмущение на действие налётчиков. А они, не обращая внимания на их выпады негодования, продолжали, как заведённые выгребать всё из шкафов и ящичков, просматривая и бросая извлекаемое на пол под ноги, превращая уют дома, в перемешанные завалы вещей быта и одежды.

Через полтора часа тотального обыска на столе перед следователем главного управления полиции области Цепиловым лежала книга РОДЪА-Родословие к человечеству и ещё несколько учебников о русском языке за авторством профессора и Академика Свиридова, которые жгли своим светом тёмный дух никчёмного человечишки Цепилова, заключившего соглашение с руководством, состряпать уголовное дело при любых обстоятельствах за очередное повышение звания. Он мечтал в своём предпенсионном возрасте покинуть службу полковником.