Дмитрий Попов - Кольцевая дорога

Солнце неторопливо шествовало по небу и заливало своим светом длинный коридор. Он тянулся вдоль всего вагона. Конец коридора терялся где-то в серой туманной дали. Пол был чистым и гладким. Таким чистым и гладким, что в нем отражались солнечные блики. Они играли и гонялись друг за другом, словно стайки желтых рыб. По обе стороны от коридора располагались такие же комнатки, как у меня. У многих полог был откинут, и я заметил в них такие же лавки и столики. И такие же окна, в которых лил дождь. Однако разглядывал я пассажиров. Наверное, это были обычные люди. Такие же, как я сам. Но я чувствовал, хотя и не мог объяснить себе, в чем тут может быть дело, что поезд что-то такое делал со своими пассажирами, потому что они уже не казались мне обычными людьми.

Все мужчины здесь были героями. Все как один сошли со страниц легенд или по меньшей мере сказок. Доблестные воины носили на поясе меч. Согбенные старцы с седой бородой, несомненно, были мудрецами. Юноши вроде меня глядели весело и отважно. Здесь встречались музыканты и поэты, трубадуры и певцы. Простые солдаты в запыленных мундирах и офицеры в сияющих кирасах. Генералы, вся грудь которых была в орденах, со своими ординарцами раскладывали на столах карты или планы будущих сражений. Встречались здесь и ремесленники. Два кузнеца под одобрительный свист и гомон зрителей боролись на руках, а могучие мышцы их перекатывались под кожей, словно литые чугунные шары. Молодой сапожник показывал соседу-шорнику золотые парчовые туфельки, которые он сделал для знакомой принцессы. Портной хвастался черным бархатным плащом, на подкладке которого были вышиты небесные созвездия. Переписчик склонился над книгой под перестук вагонных колес.

Все женщины в вагоне показались мне красавицами. Глаза молодых девиц сияли как звезды, щечки их рдели как рассвет, а алые губки были сложены бантиком. Дамы постарше носили дорожные платья с достоинством знатных особ. Пожилые женщины с седой головой мудро рассуждали о погоде, воспитании внуков и видах на урожай. Я смутился, когда одна из них попросила меня принести ей воды: я не знал здешних источников или колодцев. Хотя и сам с удовольствием бы наполнил свою флягу, которая почти опустела.

– Поищите в конце вагона, юноша! – объяснила пожилая дама, вручая мне кувшин. – Большой бак с краном у самых дверей, рядом с купе мадам Августы. В нем вы найдете холодную воду. Горячую воду берут в маленьком баке напротив.

Я двинулся в конец вагона, размышляя, что такое купе. И пока шел, догадался, что так называются комнатки в вагоне. Купе. Если мне придется путешествовать поездом, надо бы запомнить это слово. Интересно, а кто такая мадам Августа? Не та ли вчерашняя дама в форменном синем костюме?

Я набрал воды из большого бака и отнес старушке ее кувшин. Потом отправился исследовать другую сторону вагона. И вот, нырнув в туманную дымку и почти дойдя до ее конца, я вдруг увидел великана. Настоящего великана, который был так высок, что вокруг его головы кружились белые пушистые облачка. Солнце взошло в зенит и светило, казалось, над самой великаньей макушкой. Но сам он этого не замечал, потому что напряженно трудился. В его купе стояла большая доска на деревянных ножках. К этой доске был прикреплен лист бумаги. Мне еще не доводилось видеть таких больших бумажных листов. Великан сначала тыкал кистью в дощечку с красками, которую держал в руке, а потом в этот лист. Бумага сотрясалась, и на ней появлялась очередная большая клякса. Должно быть, этот лист был слишком мал для великана, потому что он раздраженно ворчал. Великаний рык раскатывался в небе отголосками дальней грозы. Белые облачка пугались и торопливо отбегали в сторону. Великан небрежно стряхивал кисть, и капли краски дождем летели на блестящий пол, усеивая его мокрыми темными брызгами.

Я стоял, разинув рот. Я впервые в жизни видел настоящего великана. И впервые в жизни я видел настоящего художника, который оказался этим самым великаном. Нет, я конечно, слышал, что где-то за горами, за долами лежала великанья страна. Может быть, сказочная, а может, и нет. Каждый из великанов был величиной с гору, и каждый из них был художник. Потому что как раз из племени великанов вышли самые знаменитые художники на свете.

Но слышать это было одно, а видеть своими глазами совсем другое. Я смотрел разинув рот, как великан рисует свою картину. И старался запомнить во всех подробностях. Потому что никто в Эриаке не мог бы похвастаться, что видел подобное зрелище. И уж я-то постараюсь его не забыть. Хотя должен признать, что забыть его было бы трудно.

– Эйгор, позволь представить тебе господина Кубика!

Я слишком увлекся художником-великаном и не заметил, как ко мне подошла вчерашняя дама. Только теперь она была одета не в синий жакет, а в сияющую белую блузку.

– Он прибыл к нам из Загорья! – объяснила она. – Из страны великанов, которая называется Холст. Господин Кубик хочет создать самую необычную картину в мире.

– А что на ней будет нарисовано? – спросил я.

– Боюсь, что господин Кубик и сам еще этого не знает! – ответила дама. – Поэтому он так раздражен. Идем, Эйгор, у меня есть для тебя дело.

– Для меня? – удивился я. – Но откуда вы знаете, что оно для меня?

– Не задавай, пожалуйста, ненужных вопросов!

Я немного обиделся, однако все же последовал за мадам Августой. Она откатила в сторону вагонную дверь, и мы попали в тамбур. Оказалось, что все помещения в поезде назывались по-разному. Например, вагон. Или купе. Это вот помещение называлось тамбур. Оно было тем самым, в котором я очутился вчера, когда садился на поезд. Здесь было прохладно, потому что в оконные щели задувал ветер. Я невольно поежился. По стеклам текла вода – снаружи лил дождь. И он был сильным.

Мадам Августа вручила мне кусок прочной веревки.

– Это будет твоей страховкой! – сказала она. – Ты привяжешься к поручню! Сделай конец покороче: вот так!

Я не знал, что такое страховка. Однако сделал все, как она просила.

Мадам Августа между тем всматривалась в окно, залитое струями воды. Дождь лил как из ведра. Что она хотела там увидеть?

– Это станция Белая Лошадь! – объяснила она мне. – По правилам мы не делаем здесь остановки и принимаем пассажиров прямо на ходу. Ты поможешь девушке забраться в вагон. Не беспокойся – страховочный трос не даст тебе соскользнуть со ступенек. Парень ты ловкий, поэтому справишься!

Снаружи послышался топот копыт и отчаянный крик. Мадам Августа распахнула наружную дверь. Я повис на подножке, держась рукой за поручень. Веревка натянулась и врезалась мне в живот.

Встречный ветер ударил в лицо. Плотные струи льющейся с неба воды сначала не позволили мне разглядеть хоть что-то. Потом я немного проморгался, и стало легче.