Eвгения Монастырская - Ургол

Дойдя до пристани Мариголь обернулась, заложила два пальца в рот и оглушительно свистнула, звонко шлепнув ладонью по крупу лошади.

– Гуля-я -й!!!

Отбежав на пару метров, Ласточка резко развернулась и застыла, вытянув шею, прядя ушами, недоуменно глядя на хозяйку.

И когда Мариголь, уже отвязывала шхуну, лошадь, осторожно пробуя копытами шаткие бревна, ступила на пристань, пошла к судну.

Девушка оттолкнула судно веслом, и легкое течение понесло его прочь.

Она долго смотрела на лошадь; немигающие, недоуменные, вопрошающие глаза, с большими пушистыми ресницами; они удалялись, пока не стали просто черными точками. И когда Мариголь отвернулась, и судно плавно вышло из гавани с берега донеслось протяжное призывное ржание. Она зажала большими пальцами уши.

Под руководством старика, Мариголь удалось поставить парус. Под напором ветра грязноватое полотнище расправилось, и лодка легко заскользила по волнам.

На бледном небе взошла первая яркая зеленовато-желтая звезда. Она казалась огромной и живой. Будто чей-то мерцающий глаз следил за ветхим суденышком, скользнувшим в объятья бескрайнего океана.

– Залькерия, – с неожиданной нежностью пробормотал моряк, – на нее будем держать курс.

Он устроился на корме, уверенно держа жилистыми руками деревянный брус, который он называл рулем.

Океан был тих и спокоен. Волны бережно покачивали судно, а мягкий ветер гнал их вперед. Мариголь лежала на спине, любуясь россыпью звезд и слушая успокаивающий плеск воды.

– Смени меня, – раздался голос Совгора.

Мариголь приблизилась к старику.

– Держи руль так, что бы нос судна всегда смотрел на звезду Залькирию… видишь, сейчас она стала маленькой, теряется в созвездии Великого Омла. Не упускай ее из виду. Разбуди меня перед рассветом, когда звезды Омла начнут исчезать за горизонтом.

Минут пять он наблюдал, как Мариголь старательно держит руль, устремив взгляд на звезду.

Потом подтягиваясь на руках моряк, кряхтя и чертыхаясь, пополз к каюте. Спустя пару минут послышался густой храп.

Изучив расположение звезд, через какое-то время Мариголь уже не боялась отвести взгляд от Залькерии, безошибочно узнавая ее вновь.

Судно мерно покачивалось во тьме, теплый ветер играл ее рыжими волосами. И лишь огромное звездное небо, пугающее и прекрасное одновременно, казалось, заглядывает в самую глубь ее существа и тихо звенит в сердце, наполняя грустью, нежностью, надеждой.

Она прислонилась спиной к жесткому борту, крепко зажав в руках руль. Иногда начинала тихонько беззвучно плакать; перед глазами возникало улыбающееся лицо Валентина, его светлые волосы непослушными прядями падали на высокий чистый лоб, лицо дрожало, сменяясь отвратительной зеленой маской. Вспыхивали недоуменно-вопрошающие глаза Ласточки, сияющие как две звезды, две огромных Залькерии, и растворялись во тьме. Появилось лицо Валды – «Тебе предстоит жить в новом мире. Привыкай к этому» – шептала старуха беззубым ртом. И вдруг больно вцепилась жесткими пальцами в плечи Мариголь и принялась немилосердно трясти.

– Очнись же! Очнись! – открыв глаза, Мариголь увидела перекошенное лицо Совгора.

На предрассветном небе догорали последние звезды. Она с ужасом обнаружила – созвездие Великого Омла исчезло.

– Ты проспала! – слова старика прозвучали как приговор.

Он не сводил с нее острых злых глаз. И, казалось, готов был ударить.

Мариголь потерла плечи, хватка у Совгора была крепкая. И тут же поняла, что лодка ведет себя по-другому. Старая посудина не плавно скользила по волнам, а стремительно летела, как пущенная из лука стрела! Качка усилилась, в ушах свистел ветер.

– Мы попали в течение – прохрипел Совгор.

– Как… как-кое течение? – Мариголь начала заикаться.

– Когда ты выпустила руль, судно бесцельно болталось, и, подавшись к северу, попало в это проклятое течение! Моряки называют его «путь в бездну»!

– Путь в бездну… – эхом повторила Мариголь, вздрогнула, мурашки поползли по спине, – и что это?.. и как теперь?..

– Убери парус. Поднимается сильный ветер.

На ватных непослушных ногах, опираясь рукой о борт, Мариголь пошла к мачте. Кое- как свернула, бешено рвущееся из рук полотнище.

Совгор молчал, глаза его сузились, тяжелым взглядом исподлобья он изучал горизонт. Волны становились выше. По небу, неслись рваные сизые тучи.

Мариголь вернулась к старику. Ее трясло.

– Объясни же, наконец! – голос сорвался на визг, – не молчи!

Не оборачиваясь, старик начал изменившимся голосом:

– Это течение несет корабли к гибели. Сам никогда не попадал в него. А те, кто попадали, не возвращались. Теперь тебе ясно?

Помедлив, Совгор продолжил:

– Это страшное место в океане, помеченное на всех судоходных картах черным крестом. Говорят, течение уносит суда на край океана, где вода низвергается в бездну, увлекая с собой корабли. Один колдун, живший в наших краях, говаривал, эта пропасть – ворота в другой мир.

И понизив голос, добавил:

– В мир, населенный чудовищами.

Закрыв лицо руками, Мариголь опустилась на палубу. Ей казалось, она сходит с ума. Слишком много всего за последние дни. Куда они несутся? Прямиком в мир Ургол? Она уже жалела, что сбежала из замка.

Вдруг лодку сильно тряхануло. Большая волна ударилась о борт судна, обдав брызгами лицо, одежду. И тут же еще одна, накрыла уже с головой.

– К рулю – закричал Совгор, вцепившись двумя руками в борт, – держи эту чертову палку прямо!

Удержать равновесие в танцующей лодке было невероятно трудно. Мариголь вскочила и тут же рухнула, всем телом ударившись о дощатую палубу. Превозмогая боль, она быстро поползла к корме.

Метровый руль мотало из стороны в сторону. Девушка схватила его, но он вырвался из рук, ударив ее в челюсть. Она услышала хруст, почувствовала вкус крови, нащупала языком осколок зуба, зло сплюнула. Снова вцепилась в руль, навалилась всем телом.

Руль вибрировал под ней, от порывов ветра стонала и содрогалась мачта, и Мариголь казалось, она вот-вот подломится и рухнет.

Совгору удалось ухватиться за обрывок каната. Его покалеченное тело мотало по палубе, как тряпичную куклу. Он то чертыхался, то затягивал дикую пиратскую песню, и волны, накрывающие его с головой, заглушали его бормотание и стоны.

Только сейчас Мариголь заметила, как стемнело. Небо превратилось в сплошную свинцовую, низкую, давящую тучу, – казалось, она дышит, дрожит, и пухнет на глазах, грозя, обрушится на голову.

И вдруг сквозь свист ветра, чертыханье Совгора и рев волн, Мариголь уловила новый странный посторонний звук. Он напоминал стрекотание стрекоз, усиленное в тысячу раз. Звук вселял ужас, она завертела головой пытаясь понять, увидеть его источник. И тут в борт судна вцепилась когтистая лапа. Бледно – серая, чуть больше человеческой руки, с тонкими прозрачными перепонками между пальцев, она цепко держалась длинными загнутыми когтями.