Ян Кириллов - Границы памяти

Радость не была долгой. Автомобиль заглох. Пришлось свернуть на обочину. Как ни странно, приборы были в норме, бак полон. По крайней мере, индикаторы не выдавали ни малейших признаков поломки. Но микроавтобус стоял. Генрих попытался его завести. Один раз, второй, третий. Бесполезно. Он вышел из машины и открыл капот, не надеясь отыскать хоть что-то своими глазами. Не хотелось это признавать, но с мотором, с большой вероятностью, всё было в порядке. Это могло значить для Генриха только одно – он попался в ловушку.

– Бог в помощь! – на обочине остановился старенький хэтчбек. Вышел старик в клетчатом комбинезоне. – Что, сломался?

– Спасибо, дед, всё в порядке.

– Как знаешь, а то я бы посмотрел. Я в этом деле разбираюсь.

– Спасибо, не…

Стоило ли ожидать чего-то ещё? Из хэтчбека вышли пятеро. И как они поместились в этого небольшого горбуна? Чак поблагодарил старика и кивнул Батисту. Тот уже знал, что делать.

В этот раз, Генриха поместили на переднее сиденье. Руки связали крепче. Пальцы скрепили вместе отдельными верёвками. Чувствительно болело в районе пупка.

– Между агентами нет секретов, так? – весело спросил Чарльз. Генрих огляделся. Микроавтобус уже миновал приличное расстояние. Начинало смеркаться. Вдоль дороги мелькали пригородные дома, в которых зажигались окна. – О тебе ходили разные слухи. Например, что ты отрезал мочку уха и пересадил искусственную. Через неё «ингибитор» не действует. Раньше я думал, это россказни. Так это была правда?

– Чистейшая.

– Вот это да! Но как ты её почувствовал? Ты ведь знал, что у тебя в ухе «ингибитор», иначе бы выдал себя.

– Агенты всегда ставят «ингибитор» после задержания и всегда на левую мочку уха.

– Ах, ну, да! Секреты фокусов всегда прозаичны.

– Тогда откровенность за откровенность. Как ты сделал, что машина заглохла?

– Это мой микроавтобус. И у меня есть от него пульт, – он приподнял лежавший на панели брелок. – Но ты же не думаешь, что он единственный? Это так, на случай, если ты снова выкинешь подобный фокус. Как с тульпой. Здорово ты нас обвёл, кстати!

Пригород сменился большими стекло-бетонными строениями. Словно королевой, над этими зданиями возвышалась устремлённая в небо Си-Эн Тауэр. Штаб-квартира «Полстар» была куда скромнее. Простая серая коробка, украшенная логотипом в виде сияющей четырёхконечной звезды, расположилась неподалёку от главной достопримечательности Торонто. Микроавтобус остановился на парковке. Франсуа вывел Генриха под руку из машины. Остальные шли спереди и сзади, на расстоянии нескольких метров, чтобы не привлекать внимания. Минуя подземную парковку, конвой доставил Генриха на минус пятый этаж. На техническом этаже не было почти никого. Франсуа, не упуская Фогеля ни на секунду, обогнул ряд гудящих шкафов и подошёл к электрощиту, встроенному в стену. Открыв электрощит, он отодвинул целиком весь корпус, обнажив ещё один лифт. Никто из рабочих не знал, а точнее, не помнил об этом лифте.

Ещё один этаж вниз и вот он – минус шестой. Генриху уже был знаком этот узкий длинный коридор, освещённый синими люминесцентными лампами. Коридор сужался к потолку. На стенах висели изображения различных религиозных символов, начиная с древних языческих богов и кончая символами современных учений и религий, в том числе, Нью Эйдж.

Спину Генриха топтали мурашки. Ещё десять лет назад он сам водил нарушителей Границ на минус шестой этаж. Он хорошо помнил этот синий коридор, навевавший ужас на агентов, как и словосочетание «минус шестой». Сегодня жертвой стал сам Генрих.

Подойдя к массивной железной двери, Франсуа попросил Фогеля отвернуться и набрал пароль. Послышалась мелодия замков и шестерёнок, и через несколько секунд дверь открылась, выплюнув струю воздуха. Сердце агента Марка отбивало чечтёку – впервые в жизни ему предстояло увидеть, что скрывается за дверью минус шестого.

Внутри его встретила полутьма, освещённая лишь большими экранами и рядом низко висящих ламп. Это был просторный зал с невысоким потолком, с четырьмя квадратными колоннами и полом, покрытым чёрным ковролином. Четыре экрана на стенах, служащие «живыми» обоями, изображали разные стороны света. На одном зеленел бамбуковый лес во время дождя, на другом искрилась метель в зимнем лесу, на третьем накатывал на песок прибой, а на четвёртом утопали в закате американские прерии. В самом центре зала, под лампами, находился стол, уставленный пестрящим разнообразием изысканных блюд со всех концов света, включая омаров, осьминогов, икру, сёмгу и карибских крабов. На красном диване, слева от стола, сидела женщина с растрёпанными чёрными волосами, одетая в длинную серую юбку. Маленькими глотками, она пила воду из бокала. Массивная дверь захлопнулась и раздался пугающий безысходный лязг.

Генрих не сразу узнал женщину, но та, увидев его, тут же схватила бутылку шампанского и разбила её о край стола. Подбежав к агенту Марка, она замахнулась осколком.

– Это ты!

Генрих не мог отвести лицо – Франсуа крепко держал его за шею.

– Сволочь! Предатель! – кричала она слабым, дрожащим, но яростным голосом.

– Лиза? – ужаснулся Генрих. – Что они с…

– Молчать! – она вновь замахнулась осколком, чуть не поцарапав Генриха. – Это ты. Это ты украл у меня Фредди! Ох, если б я знала. Если б я знала, что этому проходимцу Марку нельзя доверять, – обессиленная, Лиза вернулась на диван и бросила осколок бутылки на стол. Рухнула на спину, закрыв лицо руками. – Ненавижу тебя. Ненавижу тебя, Марк! Где бы ты ни был.

– Можешь отпустить его, – сказал Чаку Франсуа. – Отсюда он всё равно никуда не выберется.

Генрих недоверчиво отошёл от Франсуа. Размял шею. Медленно подошёл к столу и сел в одно из кресел, что стояли напротив дивана.

– Лиза? – спросил он негромко. – За что ты здесь?

– Молчи, – ответила та, не убирая руки с лица. – Я не хочу с тобой говорить.

– Это из-за Фреда?

– А ты как думаешь?! – она резко села. – Когда вы украли Фреда, за мной тут же приехали. Отвезли сюда, – она взяла бутылку вина и зубами вытащила пробку. – Будешь?

– Нет, спасибо.

– Как хочешь, – Лиза налила себе в стакан. Презрительно повертев стакан, она пригубила. Немного пополоскала рот, будто пробуя вино на вкус. Выплюнула обратно в стакан и вылила вино на пол. – Он спрашивал, где Фред Берроу. Потом сказал, его нашли.

– Давно тебя тут держат?

– Три дня.

– Три дня?! – Генрих недоумённо уставился на Чака, стоявшего за спиной. Снова посмотрел на Лизу. Не похоже было, что она врала. Пришлось бы очень постараться, чтобы всего за двенадцать часов довести человека до такого состояния, в котором пребывала Лиза. – У меня для тебя новость. Я, оказывается, тоже на три дня выпал из жизни, – он опять обернулся на Чака. – Прошло три дня? И вы не сказали?! – снова на Лизу. – Так чего он хочет от тебя?