Иван Власенко - Остров приключений

Сначала толстый господин никак не отреагировал на это чемоданопадение. Потом взгляд его помутнел, и он как-то осунулся в кресле.

– Что с вами? – воскликнул я, хотя и так понимал, что с ним.

– Аллергия, – промямлил он слабым голосом, не лишённым, однако, сарказма, – будь добр, принеси мне воды. От этой сонной мухи не дождёшься помощи.

Я принёс ему стакан воды со стюардессовой тележки. Стюардесса была занята борьбой со сном и никак мне не препятствовала.

Толстый господин поднёс стакан к губам и медленно выпил. Тогда я задал другой вопрос:

– На что у вас аллергия?

Он поднял глаза, за зрачками которых стелились туманы.

– На чемоданы, – произнёс он громко, и вдруг ухватился за макушку.

– Простите, – сказал я, – хотите ещё?

Он внимательно посмотрел на меня. Его брови недоумённо полезли на лоб.

– Я имею в виду, хотите ещё воды?

– Не откажусь.

Я сбегал за новым стаканом, аккуратно преодолев завал из чемодана. Моё любимое дерево, привязанное к его поверхности, не пострадало.

– Ты удивишься, – сказал толстый господин, принимая у меня новый стакан с водой, – но падение этого железобетонного блока – самое безобидное событие в моей жизни за последние две недели и три дня.

– Это не железобетонный блок, – поправил я с остроумным видом, – а всего лишь дорожный чемодан.

– О, – сказал толстый господин, – должно быть, ты носишь в нём железобетонные блоки.

Он принялся ощупывать голову.

– Почему вы сказали, что это самое безобидное событие в вашей жизни за последние две недели и три дня? – спросил я.

Толстый господин поморщился от боли, вынул из кармана грязную повязку, смочил её водой из стакана и привычным движением намотал на голову. Затем он откинулся на спинку кресла и прикрыл глаза.

– Забудь.

Я не растерялся.

– Да ладно, вы же хотели рассказать!

– Я передумал.

*******

Полёт проходил нормально. Ну, насколько это вообще возможно в таком самолёте.

Ржавая железная птица продолжала грохотать по небу. Когда мы только поднимались на борт, старший пилот, жизнерадостный и загорелый азиат объявил, что грохот самолёта, который мы скоро услышим – абсолютно обычное явление, и что он заменяет пилоту пару сотен контролирующих приборов, которых всё равно нет на борту, и по изменению мелодии грохота он может узнавать о неполадках в системе. Окинув взглядом встревоженных пассажиров, пилот деланно улыбнулся и вдруг сказал, что просто пошутил. Затем он слегка нахмурился и ушёл в кабину пилотов.

Чемодан по-прежнему валялся в проходе. На нём росло моё дерево. Знакомьтесь, Снежок. Да-да. Именно так. Однажды я дал имя своему дереву, потому что оно классное. Странно, что никто кроме меня этого не замечает.

Стюардесса героически боролось со сном. И это было захватывающе. Как последняя битва за Средиземье. Вот голова её клонится к коленям. Вам уже кажется, что всё кончено, но в последний момент она вздрагивает, поднимает лицо и разлепляет веки. Исход битвы ещё не решён.

– Я не удивлюсь, если эта чёртова груда металла рухнет в океан, – мрачно вымолвил мой сосед после долгого молчания.

– Почему? – спросил я.

– Тебе не стоит этого знать, – сказал он.

Я скривил недовольную физиономию.

– Вы специально?

– Прошу прощения?

– Вы специально говорите, что есть что-то такое интересное, а дальше не рассказываете?

Толстый господин тяжело вздохнул.

– Ну, расскажите! Ну, пожалуйста.

Он вдруг стал очень серьёзным. По крайней мере, сделал вид.

– Слушай, мальчик. Я не собираюсь тебе ничего рассказывать. Ты даже понятия не имеешь, с кем разговариваешь. И лучше тебе держаться от меня подальше. Усёк?

– Почему? – поинтересовался я.

– Потому что на мне лежит тяжёлое проклятье, которое испепелит твои маленькие хрупкие косточки!

– Ого, – только и сказал я, – а каково это, когда на тебе лежит проклятье?

– Чувствуешь себя проклятым. Всё. Хватит разговоров.

– Почему вас прокляли? Кто это сделал?

Толстый господин закатил глаза.

– Вы совершили что-то ужасное?

– Да. Хуже ты и представить себе не можешь. Поэтому держись от меня подальше.

– Вы повторяетесь.

Он посмотрел на меня исподлобья.

– А вот и не повторяюсь.

– Повторяетесь. Вы уже говорили держаться от вас подальше.

– Мне сказать в третий раз?

– Нет. Но я хочу больше узнать о проклятиях.

– Поверь, не надо.

– Теперь мне ещё сильнее хочется.

– Не мои проблемы.

– Вы начали этот разговор.

– Невольно.

– Ну, теперь уже ничего не поделаешь.

– Проклятье!

– Так, вы правда совершили что-то ужасное? Что именно?

– Правда. А может, и нет. Я не помню.

– Как интересно!

– Если бы ты был на моём месте, ты бы не говорил: «как интересно».

– Говорил бы.

– Ладно, чёрт побери, я тебе расскажу, если потом ты отвяжешься.

– Именно так и будет, – подтвердил я и приготовился слушать.

Толстяк снова закрыл лицо ладонью.

– По какому-то странному совпадению, – начал он, откинувшись в кресле, – все машины, на которых я езжу последние две недели и три дня, взрываются или переворачиваются. Хотя обычно это происходит одновременно. К тому же, куда бы я ни приехал, там сразу начинается ураган, землетрясение, извержение вулкана или война. Что скажешь? Безумие?

– Я скажу: «Продолжайте».

– Когда мне давали по башке последние пять раз, я не услышал ни одного извинения. Знай: когда в следующий раз меня случайно подстрелят на улице, то за этим последует переезжание меня машиной, либо лошадью, как это бывает обычно.

– Вы серьёз…

– Хочешь узнать, что случилось со мной в Майами? Так вот, недавно в Майами мне дали по башке (ну, к этому я уже привык), отвезли в какой-то ангар и бросили на пол. На холодный железный пол, прошу заметить. Я очнулся от странного шума. Наручники были сняты – видимо, похитители осознали, что взяли не того парня, и дали мне возможность уйти. Это были самые вежливые преступники, которых я когда-либо встречал. Но кое о чём они не позаботились. То, что я сначала принял за ангар, оказалось подземной шахтой, по которой несутся раскалённые газы от взлетающей ракеты. Собственно, они и пронеслись, что им ещё делать.

– И вы остались живы? – воскликнул я изумлённо.

– Не знаю, – ответил толстый господин, запахнув пальто и насупившись, – наверное, выжил, если я сижу в этом крылатом рукомойнике и не проваливаюсь сквозь рваную обивку кресла, как чёртов призрак.

– Но как?

– Говорю же тебе, я не знаю. И мало того, что со мной случаются все эти ужасные вещи, так я, ко всему прочему, потерял память!

– Но вы же помните…

– Да, не всю память. Но я забыл что-то крайне важное. Что-то архиважное. Что-то такое, от чего зависит моя жизнь и, возможно, жизни других людей. Но я понятия не имею, что я забыл. Осталось лишь чувство гулкой пустоты. Сводящее с ума напряжение, которое разрывает сердце на миллион вопящих осколков и не оставляет тебя в покое даже во сне.