Глеб Селезнев - Племя – исток, племя – исход

– Придумал ты конечно всё складно, да только больно уж… – опять начал было пожилой туам, и Шиста снова не дал ему вставить больше ни слова, зло подняв голос:

– БОЛЬНО я могу и головёшкой кого-нибудь по тощей спине огреть! Надоел ты мне, Аи́тсу! На кой ляд его вообще сюда позвали? – спросил он гневно у окружающих и вновь обратился к пожилому туаму, звавшемуся Аитсу. – Что, предлагаешь затаиться в лесу, попрятаться-побегать от скварнов, которые скоро уже лесных зверей начнут облагать своей податью? Конечно, тебе-то ждать не долго осталось, твой час не за двенадцатью поворотами. А тем, кто после тебя останется, что прикажешь делать?

– Да я ведь не пытаюсь тебя отговорить, – слегка насупленным, но не менее уверенным голосом ответил Аитсу. – Я и слова ещё не сказал о своём взгляде на эту затею, а ты мне головешкой по спине… А что я сказать хочу – совсем ведь не знаешь. Да если туамы всё-таки решатся, я ни секунды не буду медлить, и пойду вместе со своим народом куда угодно. Да и любой здесь поступит так же – глупо думать, что найдутся трусы, а если всё-таки думаешь так ты, Шиста, то плохо, выходит, знаешь своё собственное племя. Но загвоздка-то, она, вот в чём: неужели, если бы была хоть какая-то возможность сковырнуть Мергалон с того места, на котором он стоит, туамы до сих пор бы не попытались этого сделать? Не так-то здесь всё просто, а ты в одночасье затеял великий поход, придумал план и считаешь, что всё выйдет без сучка и задоринки, и даже здесь на совете, никто не попытается оспорить его или усомниться в том, что получится дойти хотя бы до Клыкаменной? Ты, конечно, далеко не молод, Шиста, но знаешь, порой так бросаешься с места в карьер, как никто из юнцов бы не сделал. Тем более что сейчас идет речь не об одной твоей судьбе, но о судьбах целого племени.

– Я не считаю, что мой план идеален, безопасен и основан на большом военном опыте, – вздохнул Шиста, остывший и больше не вскакивающий со своего места. – Но я считаю, что лучшего, сидя в лесу и не ведая, что происходит на юге, мы всё равно не сможем придумать. А сможем – упустим время, скварны-то уж точно не будут ждать и высматривать. Да и запал у туамов пропадёт, ведь именно сейчас главное – сорваться с места, может и в карьер, как ты говоришь, выплеснуть то, что накопилось в крови, не важно – есть план или нет. Иначе племя вскоре привыкнет и к горю, и к такой жизни, и больше его уже никто не сдвинет отсюда, кроме скварнов, но тогда уже оно уйдёт только на север, ещё глубже в лес, пока не дойдёт до самого моря, или не станет такими как вирсинки. А насчёт того, была ли возможность, начать восстание раньше… Её и не было-то только потому, что никто не пробовал. Ни один туам не поверит, что может легко убить скварна, пока не сделает этого.

– Почему же тогда Хааск вообще оказался во власти Мергалона? – снова заговорил Аитсу. – Неужели никто не пробовал их убивать?

– Говорят, они взяли верх над нашими племенами, которые пришли в свои равнины намного позже новорассветья, при помощи обмана, быть может, втеревшись в доверие, – сказал шаман, который до этого момента безмолвствовал, и только курил, пока остальные напрочь забыли о трубке, отчего глаза его блуждали в своих орбитах, словно у умалишённого.

Некоторое время длилось молчание, после чего заговорил ещё один туам, доселе молчавший – самый древний из присутствующих:

– Говорят и другое, – он некоторое время помолчал, словно для разговора ему нужны были какие-то усилия. – Правитель Мергалона – прапрадед Маура – объявил туамов своими подданными, после того, как скварны уже сотни лет намекали о том, что земли Хааска изначально являлись их собственностью, которую мы заняли, явившись с запада. К тому времени Мергалон уже имел большое влияние на Хааскат – был у нас такой город, не кочевой, который управлял всей страной. Что там есть сейчас, никто, наверно, и не знает, но я знаю, чего там нет – туамов! – старик снова замолчал, и во время его молчания, никто и слабым шорохом не нарушил тишину. – Но Туамы по камушкам бы разнесли Мергалон – это верно – народ, живущий в одном, пусть даже огромном, городе одолеть легче, чем тот, который отдельными племенами кочует, как мы. Но у них было оружие! Неизвестно какое, но с его помощью они и отвоевали столько земель. Теперь им совершенно ни к чему его использовать, все итак знают и боятся, – старик постепенно понижал голос, и на последнем слове он вовсе сошёл на нет.

– Все знают? – с сомнением спросил Шиста. – Что-то я не слышал, чтоб все знали, иначе бы я тоже знал.

– Я, по-моему, тоже слышал о таком, – сказал вождь.

– Ну да ладно, – Шиста спокойно встал в последний раз. – Есть там что, или нет, но я пойду к холму всё равно, и попытаюсь сделать, что смогу. Я охотился для свободного племени, которое скоро таким уже вряд ли можно будет назвать. Или, быть может, его и совсем не станет. Я не вижу для себя другого пути. Если кто решит идти со мной, – я и Пте выходим утром. Цзара, ты с нами?

– Вообще-то, я хотел идти к Башне, – ответил тот.

– Так ты хотя бы реши, зачем, – сказал Шиста, уже собиравшийся уходить от костра, но остановившийся в его круге.

– Цзара! – неожиданно спохватился вождь. – Я совсем забыл, прошлой ночью в селение приходили вирсинки. Они искали тебя.

Цзара и Шиста изумлённо уставились на него.

– Меня? – переспросил через некоторое время Цзара.

– Тебя, – ответил вождь чуть настороженно. – Они приходят к нам иногда, общаются с шаманами, порой помогают. Тут они пожелали встречи со мной и уже у меня спросили, могут ли поговорить с тобой. Я объяснил, что ты на охоте, и они ушли, но сказали, что придут снова, когда ты вернёшься. Их попросили тебя найти маги, я поэтому и вспомнил, когда вы заговорили о Башне.

Цзара был в недоумении. «Странное совпадение, – думал он. – Лишь накануне мы говорили об этом, а они уже ищут меня. Да откуда они вообще обо мне могут знать? И зачем я им понадобился?»

– А как теперь найти этих вирсинков? – спросил он у вождя.

– Если хочешь, – ответил тот, – Шаман завтра сведёт.

– С самого утра, если можно.

– Пусть, – вождь поднялся. – Говорить, я думаю, больше не о чем. Те, кто захочет завтра идти со мной и Шистой, ложитесь спать, нужно хорошо выспаться. Здесь, с женщинами должны будут остаться десять мужчин. На рассвете решим, кто это будет, и кто возглавит остающихся. Я ухожу искать для расы туамов лучшей участи, а посему – я больше не вождь этому племени, если вы, конечно, не захотите избрать меня снова, когда всё закончится. Если вообще закончится. И если, закончится так, что племя Голого Солнца им и останется.

Собирая совет, я надеялся, что он пройдёт именно так и что именно так он и завершится, потому и начал теми словами, которые прозвучали первыми. Я знал наверняка, что найдётся тот, кто решит так, как решил Шиста, и я совершенно точно знал, что пойду с ним. Я пойду с Шистой. Пусть он будет вождём этого похода. Пусть он берёт рог сердец. Пусть ОН ведёт нас. Вы сами всё сказали, туамы, и сами всё слышали. Многие ещё сомневаются, и многим предстоит сделать выбор. И те, кому он предстоит, знайте – даже если нам с Шистой придётся уйти завтра вдвоём, окрамирье не останется прежним. Ложитесь спать, а перед сном подумайте хорошо.