Артём Останский - Слово закона. О магах и людях

– А теперь позвольте мне взять слово, – неспешно поднявшись с кресла-стула, проговорил Талус. – Честь не позволяет мне более отмалчиваться в ответ на клевету.

– Клевету?! – выпучил глаза Секретарь.

– Именно, клевету. В своей речи вы опустили несколько важных деталей. Во-первых, ваши необоснованные намеки ни что иное, как пыль в глаза, призванная заставить других забыть о наших с вами распрях, начало которых приходится еще на ваше преемничество. И, соответственно, вашей предвзятости. Не счесть сколько раз вы беспочвенно обвиняли меня в некромантии и срывали мою работу. Прошу заметить, что ни одно из расследований Белого ордена не подтвердило обвинений.

– Безосновательных?! – раздосадованно ощерился Клетус. – Сколько вам лет? Сто десять? Сто двадцать? Сколько Божественных сменилось на вашей памяти? Двое? При всем уважении к почтительной мудрости лэра Дарвоса – взгляните на него. А ведь ему сто два! – Божественный, прикрыв глаза, будто бы находился в некой прострации. – И как, позвольте спросить, не прибегая к богомерзкой магии, вы столько живете и так выглядите? Ах, да-да, точно, вы какое-то новое, экспериментальное заклятие в целебной сфере изобрели. Что ж вы тогда его не обнародуете?

– Во-вторых, – пропуская мимо ушей пререкания, продолжал Талус, – вы не упомянули, что до того, как стали преемником, сами принадлежали роду Дэриалов и приходились сводным братом лэру Кариусу. И, самое главное, в-третьих, ваше так называемое доверенное лицо лэра Титоса – всего лишь ваш «подарок» ему, сделанный шесть лет назад в знак дружбы. Сунули своего единоутробного брата, не обладающего Способностями. Будете отрицать? Не стоит, не стоит. Лэры и лэрэсы здесь присутствующие, призываю вас пораскинуть мозгами: стал бы столь выдающийся профессионал своего дела как лэр Титос возводить в доверенные лица брата одного из тех, которых долг его требовал изобличать? К тому же письмо мог подделать любой, как и подпись, даже личную магическую печать можно скопировать. Трудно, но возможно. В теории. Потому, являясь непревзойденным асом своего дела, лэр Титос никогда не позволил бы себе подобной оплошности.

– Вы смеете обвинять меня в подделке и наговорах?! – изумленно, ломающимся от гнева голосом, выкрикнул Секретарь.

– Смею. И обвиняю, – невозмутимо довершил Талус. – И посему вызываю вас на дуэль.

«Ох…» – вздохнула Гильда; «Правильно!» – выкрикнул Крон; «Сохрани нас Всевышний» – причитал Урион; «Мужчины…» – пожала плечами Мира; даже сонный Бильнос как-то взбодрился. Остальные либо отмалчивались, либо что-то бурчали, либо негромко переговаривались.

Словами не передать, как Аэрону хотелось увидеть в деле двух Приближенных.

– Согласен, – неуверенно проговорил Клетус, озираясь на Божественного.

С грустью Аэрон подумал – все равно не суждено ему увидеть такое историческое событие. Дарвос не Тернанд Жестокий, это при правлении того дуэли не были чем-то из ряда вон выходящим, хоть даже тогда смерти во время них – дело исключительное. Дуэли меж магами вообще были скорее формальностью, нежели вопросом чести и смерти. Дарвос же и вовсе, как показал двукратный опыт с Кроном, пользовался правом вето и налагал запрет на их проведение.

Но Дарвос молчал. То ли во сне, то ли бодрствуя, он апатично глядел сквозь полузакрытые веки.

– Премногоуважаемый лэр Дарвос, – окликнул его Секретарь, явно обеспокоенный перспективой сражения.

– А… да… – пробормотал Божественный, приподнимаясь на подлокотниках кресла-стула. – Да будет так. Дуэль состоится после окончания Вече. Как должно, я выступлю секундантом.

Аэрон воспылал восторгом, краска жизни прильнула к щекам: «Наконец-то увижу что-то значимое! Будет о чем написать в мемуарах».

Почерневшую от влаги обширную грунтовую арену, очищенную от всякой растительности, с высокими гранеными каменными столбами по углам, разрезал посередине небольшой водоем; разделял он Талуса и Клетуса, застывших друг напротив друга.

– К барьеру! – устало провозгласил Божественный.

Впрочем, команда предназначалась скорее не дуэлянтам, а придворным магам, немедля активировавшим печати в столбах, – площадь накрыл крепчайший полупрозрачный параллелепипед, дабы обезопасить секунданта и зрителей от сокрушающих проявлений магической мощи. Аэрон пребывал в предвкушении и, чтобы не упустить ни одной детали, приблизился к барьеру вплотную.

– Напоминаю, – прочистив горло, начал Дарвос, – магия, запрещенная небесными и мирским законами к использованию не допускается; любое оружие и сторонние артефакты строжайше запрещены! Действующими правилами, установленными и заверенными высшей властью Ил Ганта, бой проводится до смерти либо изнеможения, либо потери сознания, либо иных причин, препятствующих продолжению честного поединка одного или обоих участников. Секундант оставляет за собой право прервать дуэль по вышеперечисленным причинам. Каждый из дуэлянтов имеет право сдаться; сдавшийся признается проигравшим. Готовы? – Возвел руку Божественный и, дождавшись обоюдных кивков, обрушил книзу. – Начали!

Клетус моментально сделал жест руками, и из земли, по обе стороны от Талуса, взмыли вверх две массивные каменные плиты.

Секретарь хлопнул ладонями – плиты моментально захлопнулись с оглушительным звуком. Все произошло так стремительно, что Талус даже не успел среагировать.

Позади Аэрона раздался возбужденный ропот. «И это все?! – мысленно возмутился он. – Я разочарован. Его скорость впечатляет, но такое заклинание сумеет сотворить любой выпускник академии, выбравший основной своей стихией землю. Хотя то, что он не касался ладонями земли, вызывает уважение».

Клетус не опускал руки и держался настороженно.

«Что-то не так. И Дарвос бой не останавливает».

Каменные плиты расплылись в обычную грязь.

Талус возник из земли в трех шагах позади Секретаря. Но тот успел отскочить и развернуться – не иначе как почуял чужие флюиды – обдал противника жидким кислотного цвета огнем.

«А вот это уже интересно. Чтобы создать такую волшбу, нужно отлично владеть земляной, огненной и водной стихиями. Это, по сути, как лава – только в разы опаснее. Этот огонь, это… вещество прекрасно разъедает силовые щиты – знает же, что Талус – мастер пространственной магии».

Но полупрозрачное подобие кокона, пульсируя и визуально искривляя пространство за ним, оставалось невредимым. Жидкий огонь растекался по нему.

Клетус присел и коснулся ладонью земли. Что бы он ни задумал – слишком медленно. Кокон Талуса, следуя его жестам, вывернулся наизнанку, заключил в плотный шар все жидкое пламя – и молниеносно устремился в Клетуса.

Шар развеялся и окатил Секретаря его же творением. Истошный вопль не заставил себя ждать.