Мария Костылева - И пришёл великан. Часть 1

– Может быть. Хотя «посланник» летел практически наравне с нашим паромом, а потом обогнал его – значит, вряд ли его отправили с «Мотылька»… Садись, чего стоишь.

Он разговаривал с ней просто, как со старой доброй приятельницей. Как будто за пазухой у него не лежало документа, который связал их до конца их жуткого путешествия. Как будто Тальвин не знал, какую власть имеет над ней благодаря этой бумажке. И как будто он всегда был на её стороне, а не на стороне Лееж.

Впрочем, Ронха всё равно не хотела возвращаться в каюту. Она пожала плечами, пытаясь при этом принять вид небрежный и независимый, и села в паре шагов от Тальвина, поджав под себя ноги и привалившись к борту. Вся подобралась, попыталась сосредоточиться: так как разговор зашёл о сложных заклинаниях, то существовала вероятность, что придётся быстро придумывать колкие ответы.

– «Посланника» твоего могли просто отправить из Коэспэна, – сказала Ронха.

– Разумное предположение, – кивнул князь. – Какой-нибудь приезжий, студент Института Огня, который захотел послать весточку своей родне… – Он вздохнул. – Всё вроде бы сходится, но институт не так давно открылся, у тамошних студентов вряд ли хватило бы подготовки…

– Можно подумать, способности мага увеличатся, если он зазубрит наизусть параграфы из учебников и выполнит какие-то дурацкие упражнения.

– Любые способности увеличиваются, если их развивать, – возразил Тальвин. – То, что ты до сих пор не поднялась выше «трёшки», говорит не о том, что стандартная система обучения магов не работает на уникальной тебе, а о том, что ты ничему и никогда не хотела учиться.

«Началось», – обречённо подумала Ронха.

Но теперь она знала, как себя вести.

– Ой, завёл старую шарманку! – со смешком воскликнула Ронха. – Конечно, я понимаю: создание «посланников», наверное, является признаком высокого мастерства. Да только мне в моей работе это совершенно не нужно. У меня и без того хватает дел.

– И что, тебя устраивает твоя работа?

Однако ответить Ронха не успела – в этот самый момент к ним подошёл Мильс. Тальвин его увидел первым и, в знак приветствия, кивнул; Ронха же кивнула только тогда, когда Мильс сам пробормотал пожелание доброго утра.

Она невольно улыбнулась, глядя на то, как Мильс, кутаясь в помятую чёрную куртку, стоит посреди палубы, словно раздумывая, остаться ли ему здесь, или вернуться в каюту, где не так много яркого света и, наверное, гораздо теплее. Было что-то удивительно трогательное в том, с каким недовольством он щурился на солнце. Мильс как будто был существом, рождённым для темноты; он был создан для ночи, для сумерек, для полумрака огромных библиотек. Темнота преображала его, делала более значительным, как, например, накануне, когда Ронха даже немного испугалась, заметив на берегу его длинную чёрную фигуру. Сейчас же он по-прежнему был одет во всё чёрное, но выглядел при этом каким-то беззащитным и немного смешным.

– В моей работе моя жизнь, князь, – несколько запоздало ответила Ронха на вопрос Тальвина. – Как она может меня устраивать или не устраивать?.. Мильс, если ты собрался дымить, то сядь подальше от меня. Не выношу табак.

Мильс, который как раз доставал портсигар, недоумённо посмотрел на неё, пожал плечами и уселся по другую сторону от Тальвина, только ближе к правому борту, чтобы удобнее было скидывать в воду пепел. Таким образом, получилось, что сидели все вроде бы вместе, но на довольно значительном расстоянии друг от друга: Тальвин в центре, и они с Мильсом по бокам.

– Я очень хорошо представляю тебя в старости, Ронха, – сказал князь. – Сварливая бабка, которая за пару мелких монет может произнести заговор на хороший урожай. Урожая, правда, это всё равно не принесёт, потому что все эти заговоры яйца выеденного не стоят, но некоторые суеверные хозяюшки вполне могут пользоваться тобой как бы на всякий случай – хулы-то всё равно не будет, а вдруг ещё и поможет?..

– Ну конечно! – Ронха весело хлопнула в ладоши. – Ты не мог не начать меня оскорблять! Я даже ждала этого. Всё-то думала, чего же мне недостаёт?..

– Разве я тебя оскорбил?.. Ох, прости, пожалуйста. Действительно, женщины не любят, когда им напоминают о том, что однажды они превратятся в старух. Может, и правильно – зачем, в самом деле, об этом задумываться? Какая разница, что будет через много-много кругов?.. Но вообще я это просто к тому говорил, что ты на редкость предсказуема, как и куча других подобных тебе так называемых шептуний и шептунов. Вот скажи мне честно и откровенно, что нарисованная мной картина не соответствует действительности, и что уже сейчас всё не так.

– Конечно, всё не так! Моими предками, да будет тебе известно, были жрецы богини Сарен, и мы с матерью – единственные, на данный момент, наследницы этого клана!..

– Мне известно, – проворчал Тальвин. – Это было первое, что ты сказала, когда мы встретились в лесу. Причём мне кажется, я и прежде это слышал… Может быть, ты упоминала об этом, когда жила в замке?

– Может быть, – с достоинством отозвалась Ронха. – Потому что так оно и есть. Я дочь своей земли, и горжусь этим.

– Дочь своей земли? – переспросил Тальвин. – Это как?

– Это значит, что я с детства гуляла по лесам и болотам, учась понимать язык деревьев, животных и птиц. Это значит, что я пришла из низин, во мне говорят подземные родники, и я знаю, как это бывает, когда твоими глазами смотрят на мир змеи и другие твари из глубоких лесных нор…

– Да, тут мне не в чем с тобой тягаться, – вздохнул Тальвин. – Про меня можно сказать лишь то, что я слез с холма.

Ронха невольно рассмеялась над неуместной патетикой своих слов; когда она говорила, ей казалось, что фразы складываются удачно и красиво, но после слов Тальвина поняла, насколько это всё нелепо звучит.

– Я всего лишь хотела сказать, – заключила она, уже спокойнее, – что мне доступны тайные знания, и жителям Дымного это известно. Так что я не та ведьма, к которой ходят «на всякий случай». Все знают, что я чего-то да стою в своём ремесле.

– В самом деле? – небрежно оборонил Тальвин.

Он умудрился сказать это таким тоном, что Ронха тут же начала снова закипать.

– Да спроси кого угодно у нас в посёлке! – воскликнула она, разворачиваясь к князю. – Любой тебе скажет, что я – та, кого принято уважать и бояться. Та, к кому люди приходят за чудом…

– Видимо, потому что больше не к кому, – негромко заметил Мильс, который, казалось, вообще не слушает разговор.

– Ничего подобного! – ещё больше распалилась Ронха. – Если бы моё колдовство им не помогало, они бы и не шли! У меня даже постоянные клиенты есть! Все в Дымном считают меня очень могущественной!

– Просто у них маленькие запросы, – сказал Тальвин. – В Коэспэне бы живо раскусили, что никакая ты не могущественная.