Анна Федорова - Кровь и вода. Допотопное фэнтези

– Можешь без подробностей, – начал разговор Хранитель. – С этим миром все понятно – идея Садовников оказалась неудачной. Ты же, напротив, справляешься прекрасно.

Эти слова означали похвалу – слова, но не тон. Хранитель был чем-то сильно обеспокоен. Чувство триумфа постепенно испарялось, и Мастема услышал, как Башня меняет музыку: медленные, тоскливые скрипки вытесняли тихий звон колокольчиков.

– Наша победа настолько убедительна, что всем понятно: это не просто наша победа. В этот мир был вложен сюжет саморазрушения – задолго до того, как ты впервые шагнул на его поверхность. Нет, я не хочу сказать, что ты непричастен к победе, – добавил Хранитель, – но заодно с нами действуют и другие силы.

– Какие? – удивленно спросил Мастема.

– Я же говорю: внутренние законы этого мира. Садовники жестоко ошиблись, и скоро они попробуют исправить ошибки. Понимаешь?

– Но что они могут сделать? Я смог обратить против них их собственное оружие: Гвардию против Шемхазая, Школу против Оберона… разве что к Шутам пока не найден ключик, хотя я думаю о карнавалах. И о живых картинах.

– Да, да, – перебил его Хранитель. На его лице с удвоенной скоростью замелькали чужие лица. – Я думаю, они решат уничтожить этот мир. Садовники понимают, что сейчас все играет на нас, энергия идет таким потоком, что мы едва справляемся, в малые башни заложен удвоенный запас прочности, на нижних уровнях чуть ли не каждый камень обновлен. Даже на Уровне Лестниц. Все слишком хорошо.

– И что? – отворачиваясь, спросил Мастема. К собственному удивлению, он чувствовал злость. Как будто Садовники захотели отобрать у него личную, заслуженную, трудную победу.

– Мастема, – жестко сказал Хранитель, – ты думаешь о себе и о своем задании, а не о будущем этого мира. Ты забыл кодекс? Не разочаровывай меня, сын. Успехи ничего не стоят, если ты думаешь не о том.

Кодекс Рыцарей Холодной Короны утверждал: рыцарь, поставивший собственные интересы выше интересов Цитадели, недостоин даже презрения.

– Прощу прощения, Хранитель, – к Мастеме постепенно возвращалось самообладание. – Каковы будут дальнейшие приказы?

– Это же очевидно, – ответил Хранитель. – Ты должен спасти этот мир от гибели.

Мастеме захотелось переспросить: не ослышался ли он. Спасти этот мир. Как, хотелось бы знать.

– Спасти? Запретить им убивать друг друга?

Хранитель подошел к нему ближе, нижние края его одежды беззвучно скользнули по полу, легкая улыбка пробилась через лица, сменяющие друг друга. Рядом с ним Мастема казался юным и растерянным; так оно и было. Хранитель – голос Цитадели, она сообщает ему свое величие: каждому жесту, каждой складке плаща. Черные перчатки Хранителя слегка светились, словно магия пыталась пробиться через ткань.

– Я понимаю, что это непростая задача, но ты должен. По крайней мере, не допустить, чтобы эта последняя страна стала нашей.

Мастема предупреждающе сказал:

– Ну хорошо. Но я дал ученикам задание – перед тем, как отправиться сюда. Каждый сам придумывает, что ему сделать во время карнавала. Мы хотели… полный хаос, ты сам понимаешь. Теперь надеюсь, что их фантазия окажется скудной.

– Последняя проверка, чтобы поставить Печать? – понимающе улыбнулся Хранитель.

– Именно так, – ответил Мастема. – Для самых лучших. Для тех, кто остался жив.

На этом разговор был завершен. Направляясь к двери, Мастема услышал:

– Выполни приказ и возвращайся скорее. Но возможно, сейчас перед тобой более сложная и опасная задача, чем первая. Поэтому, если хочешь еще раз увидеть… скажем так… женщину-серва, похожую на твою сестру, можешь это сделать. Я думаю, она в библиотеке.

«Цитадель смущает, пугает и заставляет восхищаться – такова ее магия, любой вновь прибывший переживает сложную гамму чувств: от ужаса до восторга, через все оттенки любопытства и сомнения – как через все оттенки серого. Человеческий глаз сначала с недоумением понимает, что здесь нет цветов – есть только интенсивность света и тени. Звуки есть, но они кажутся другими, незнакомыми – даже звук собственного голоса. Тепло и холод обманчивы – так же, как сухость и сырость. Конечно, я говорю сейчас об ощущениях тех, кто пришел из миров второго порядка; для Рыцарей Цитадели все эти рассуждения – пусты и бессмысленны. Но нам небесполезно понять, как Цитадель выглядит со стороны».

Книга, содержащая этот отрывок, называлась «Зеркала Цитадели» – почти квадратный том в необычной, тяжелой и блестящей, как металл, обложке. На обложке была изображена одиннадцатилучевая звезда с двумя вертикальными черточками в центре. По контуру звезды изредка пробегали искры, похожие на снежинки. Или снежинки, похожие на искры. Слово «снежинки» Селед впервые услышала здесь, в Цитадели, и сначала не понимала, что это значит, пока не увидела снег на одном из средних уровней. Кажется, на Уровне Перекрестков.

«Одиннадцать, – вслух произнесла Селед, задумавшись. – Первое число, для которого не хватает пальцев на руках».

Сидевшая за соседним столом фигура покосилась на нее, и Селед поспешно отвела глаза, и поглубже надвинула на лицо капюшон, чтобы не встретиться с соседом взглядом. Она хорошо понимала, кто это. Кроцелл, великий маг Цитадели.

Селед было давно разрешено приходить в библиотеку – «в порядке особого исключения», как сказала Историк, но было приказано вести себя особенно тихо и незаметно.

Если бы хоть кто-то в прошлом попробовал указывать ей, как вести себя и куда смотреть, она бы расхохоталась ему в лицо. Но оказавшись в Цитадели, Селед подчинялась каждому приказу без колебаний и вопросов. Даже когда ей было больно, она старалась молчать.

Женщина улыбнулась, вспоминая снежинки, и снова открыла книгу. Теперь ее обложка казалась теплой на ощупь, листы – скользкими, а буквы на них – блестящими капельками свежих чернил, будто книга была только что написана. Она осторожно прикоснулась к краешку строки пальцем и убедилась, что это иллюзия – на пальце не осталось следов чернил, и буквы не смазались.

Мастема хотел подойти к Селед незаметно, не нарушая тишину библиотеки, но встретился взглядом с рыцарем за соседним столом – и не смог сдержать недовольной гримасы.

– Доброго дня, Кроцелл.

– Мастема! – дружелюбно отозвался Кроцелл, великий маг Цитадели. – Я слышал о твоих победах, Рыцарь. Можешь зайти ко мне и рассказать подробнее.

Селед обернулась, и от резкого движения капюшон упал с ее головы.

– Благодарю за приглашение, – сдержанно ответил Мастема.

Холод в его голосе был такой, что любой собеседник поперхнулся бы следующими словами, но не этот. Он ответил Мастеме коротким насмешливым взглядом, недовольно обернулся на звук скрипнувшего стула – и вдруг его глаза расширились от изумления.