Екатерина Дей - Амир. Часть V

– Вито… Мари… я не боюсь…

– Что приказал вождь?

Но Виктор смотрел на нас изумлённым взглядом и не мог ничего сказать, он никак не ожидал, что меня будут таким образом оберегать и от него. Мари повторила свой вопрос:

– Что тебе приказал мой отец?

Взгляд Виктора изменился, но ответить он не успел, у Вито зазвонил телефон, вождь решил высказаться сам.

– Вито отпусти…

Он выпустил меня из рук, но встал так, что я оказалась за их спинами. Разговор оказался коротким, Вито выслушал и обернулся ко мне:

– Рина, Амир скоро вернётся и всё объяснит сам.

Мари тоже посмотрела на меня и улыбнулась – вот так она отца и воспитывает.

А сейчас эта удивительная девушка сидела в кресле и охраняла меня в собственном доме, полном разнообразной охраны, доме, который может превратиться в скалу. И ещё Вито за дверью, да братья сводные.

– Мари, иди спать.

– Рина… расскажи мне об отце.

Я потянула её за руку и улеглась с ней на постель. Когда обняла и прижала девушку к себе, она вдруг заплакала.

– Мари, всё будет хорошо, всё у твоего отца получится. Скоро Фиса приедет, она мудрая…

– Ты самая лучшая, я… смотрела сегодня… и… я так не умею… любить не умею… я верю тебе…

– Девочка моя, ты всё можешь, ты любишь Вито, и он любит тебя. Ты же отказалась за Феликса выйти замуж, хотя отец и приказал тебе.

– Да он так на меня смотрел! Говорит, а у самого такие глаза… он стал другим, совсем другим, он отличает, я не знаю, как сказать…

– Своих от чужих?

– Да! Я раньше никогда не знала, что он думает, у него глаза… они стали другими…

Она всхлипнула, утёрла слёзы рукавом и уткнулась мне в плечо:

– Отец с тобой… он тебя…

– Я знаю.

– Он сказал?

И сразу побледнела, закрыла мне рот ладонью, я удивлённо раскрыла глаза, а она зашептала:

– Он ничего тебе не говорил, ничего? В любви не признавался, ведь правда, он тебе не говорил о своей любви?

Не сразу догадалась, почему Мари так настойчиво требует, чтобы я сказала, что Амир не признавался мне в любви, удивлённо хлопала глазами, а она повторила:

– Отец же не любит тебя, правда?

И наконец, я поняла – пророчество, Сила всё слышит и понимает. Мгновением вспомнились свои мысли, что буду ждать слов и коленопреклоненного признания, а этого-то и не было. И совершенно честно ответила:

– Нет, не любит. Не признавался.

Мари облегчённо вздохнула, а я уткнулась в подушку, чтобы не расхохотаться, странные отношения с Силой своего народа у дочери вождя. И она не выдержала и тоже тихонько засмеялась.

Так мы утром и проснулись вдвоём, всю ночь спали, крепко обнявшись. Я чмокнула Мари в щёчку и затребовала:

– Бассейн и завтрак.

Она сонно кивнула головой и снова улеглась мне на плечо. Только появление Вито в комнате заставило Мари встать.

– Рина, Мари, доброе утро.

И такая улыбка, что я глаза прикрыла, счастливый влюблённый любовался своей возлюбленной. Ну и то, что жена вождя рядом, жива и здорова, тоже неплохо. Пожалуй, это его бы устроило, мы с Мари вместе, легче охранять.

На пороге бассейна мы встали и переглянулись: вся поверхность воды была покрыта лепестками роз. Вито только пожал плечами, никакого отношения к этому безобразию он не имеет, но его глаза так блестели, что я засомневалась – может это не вождь распорядился, а будущий зять своей невесте очередной раз в любви признался?

Виктор и Сэм появились лишь раз за весь день, пришли сказать доброе утро, а потом опять исчезли. Я решила уточнить, а где они в доме находятся? Вито на мой вопрос усмехнулся и ответил в стиле вождя:

– Есть помещение.

Мой взгляд Мари поняла правильно и ответила примерно в том же духе:

– Отец нас ещё не познакомил официально.

То есть одно дело изобразить этим крутым мальчикам, что она их сестра, причем старшая, а другое – пустить за стол, хотя бы символически. Как там в книжках про жизнь благородных семейств: пусть пока в людской посидят, вместе со слугами, хозяин вернётся, он и укажет место. А Вито для них главный, явно и сам вождь соответственно выразился, хотя Виктор демонстративно мне доложился, что прибыл.

Мы с Мари целый день провели вместе, она ни на шаг не отпускала меня от себя. В какой-то момент я вдруг осознала – она себя чувствует спокойнее рядом со мной, просто прижавшись к плечу, ощущая моё присутствие. Ей нужна мать, женщина, которая понимает её страхи и сомнения, права Фиса – Мари ребёнок в одночасье ставший взрослым и сильным. И даже любовь Вито, такая нежная, не сможет заменить ей любви матери, которой она практически не знала.

– Мари, а что ты помнишь из своего детства?

– Почти ничего, отдельные картинки… сад, какие-то женщины в цветных платьях, а однажды видела отца. Я потом поняла, что это был он.

– Каким ты его помнишь?

Мари долго молчала, смотрела на коралловый риф, который время от времени полностью исчезал в бушующих волнах. Мы пришли в круглую комнату, и ей понравилось менять виды моря за окном.

– Все в гареме испугались… выстроились в ряд и долго ждали, а меня поставили вперёд с каким-то мальчиком. Я потом узнала, что это был мой брат, который умер от болезни. Но я его не помню совсем, больше я его никогда не видела.

Только через несколько минут она продолжила:

– Отец меня не заметил… не увидел. И даже сына… он не остановился, прошёл мимо.

Я обняла её, но не придумала, что сказать, только погладила по светлой головке. Таким нужен вождь Силе народа, никаких чувств ни к кому – ни к женщине, ни к ребёнку. Важны только интересы народа, безликой массы в абсолютном подчинении. И Сила не ограничится мной, такой дочери у вождя тоже не должно быть, она всего лишь женщина, собственность мужчины и аппарат для производства наследников. Не так – преемников вождя.

– Мари, отец любит тебя.

Сказала и зажала рот пальцами, но она даже не оглянулась, не вспомнила о пророчестве, или решила, что оно её не касается. Но после её слов у меня мороз прошёл по коже:

– Отец не любит меня… я так и осталась для него девочкой из гарема.

Невозможная ситуация: и сказать ничего ей нельзя, попытаться переубедить – вдруг я права, и Сила действительно Мари попытается уничтожить – и промолчать, значит, согласиться с ней.

– Мари… отец учится… он пытается научиться… он слышит тебя и видит.

К моей радости Мари отвернулась от окна, и я попыталась мимикой ей напомнить о пророчестве, но она лишь удивлённо вскинула на меня глаза.

– Ты дочь вождя… понимаешь – дочь.

– Дочь…

– Раз ему нельзя любить женщину, а он её не любит, то и дочь он тоже любить не может.

Покрутив у виска пальцем, я закатила глаза и промычала нечто, в надежде, что она меня поймёт. Мыслительный процесс продолжался недолго, Мари улыбнулась и кивнула головой: