Саида Абанеева - Богов любимцы. Том 3

– Пару караваев, да пошустрее! – скомандовал один из них, не слезая с седла. Антипка протянул ему два круглых хлеба. Опричник придирчиво осмотрел их со всех сторон, помял, понюхал и сунул в торбу.

– А деньги? – робко заикнулся Антипка.

– Мы за таких, как ты, кровь проливали, а ты хлеба пожалел, сукин сын?! Ну так получи расчет!

Антипка покатился по земле от удара в зубы, а опричники, заржав, поехали дальше.

Антип поднялся из лужи, утер с лица кровь и грязь и, сплюнув вслед обидчикам, прошипел злобное проклятие.

Какое-то время он стоял один на студеном ветру, кляня опричников и мерзкую погоду, но вскоре у лотка остановился мужик в добротном зипуне и спросил, почем хлеб.

– Смотря, чем платить будешь, – окинув покупателя оценивающим взглядом, ответил Антипка.

Мужик вынул из кармана платок, развернул его и показал Антипу тонкое обручальное кольцо.

– Полкраюхи дам, – взвесив кольцо на ладони, ответил Антип.

– Побойся Бога, парень! – возмутился мужик. – Кольцо чистого золота, хранил как память о жене, царство ей небесное!

– Да память-то ничего не стоит, а золотишко тянет на полкаравая, не более, – стоял на своем Антип.

Мужик молча завернул кольцо в платок, сунул в карман и зашагал прочь, но чем дальше отходил, тем неуверенней становилась его поступь. Наконец, он остановился, нерешительно потоптался на месте и повернул назад.

– Черт с тобой, бери! – в сердцах сказал он, отдавая кольцо Антипке.

Тот еще раз придирчиво осмотрел кольцо, попробовал на зуб, после чего спрятал в карман и, взяв широкий острый нож, отрезал треть каравая.

– Ты полкраюхи обещал!

– А пока ты ходил туда-сюда, цены-то и подскочили! – нимало не смутившись, объяснил Антип и выразительно поиграл ножом перед носом покупателя.

– Вертай кольцо! – сжав кулаки, потребовал мужик.

– Да ты очумел, что ли? Какое кольцо? Отродясь я никакого кольца не видывал! – с наглой ухмылкой ответил Антип.

– Отдай кольцо!

– А возьми, – Антип поводил ножом перед глазами покупателя.

Мужик озирнулся по сторонам и заметил верховых опричников.

– Эй! Сюда! – крикнул он и замахал руками, стараясь привлечь их внимание.

Опричники подъехали, и тот, что брал хлеб, спросил:

– Что за шум?

– Да вот! – мужик указал на Антипку пальцем. – Взял кольцо, и хлеба не дает, и кольцо не возвращает!

– Да врет он! Не видал я никакого кольца! – ухмыльнулся Антип. – Пьяный он! Подошел, и ну куражиться! Хлеба, говорит, давай! Я говорю: деньги давай, а он с кулаками кинулся! Ну и пришлось его ножичком пугануть.

– Пойдем-ка с нами, – сказал опричник мужику.

Тот очумело захлопал глазами и вдруг кинулся наутек.

Верховые догнали его и, вываляв в грязи, связали руки веревкой, свободный конец которой приторочили к седлу, потом хлестнули коней плетьми и по разбитой дороге поскакали прочь, волоча за собой незадачливого покупателя.

Антипка со злорадной ухмылкой смотрел им вслед, вертя на пальце тонкое обручальное кольцо.

Сняв с полок несколько толстых фолиантов, Мир перенес их на стол и, забравшись в кресло с ногами, раскрыл первый том.

Какое-то время он скользил взглядом по строчкам, потом недовольно нахмурился и, отложив книгу в сторону, задумчиво пробормотал:

– Для начала следует уяснить, что именно хочу я найти в этих книгах…

– Именно об этом я и хотел спросить тебя, малыш. Что ищешь ты в этом старом хламе? – прозвучал у него за спиной насмешливый голос, и, обойдя вокруг стола, Вар уселся в кресло напротив Мира.

– Я ищу ответы на свои вопросы, но нахожу лишь новые вопросы, – ответил юноша.

– Почему ты не спросишь меня?

– Ты знаешь все ответы на все вопросы?

– Никто не знает всех ответов, потому что никто не знает всех вопросов. Но для меня не составит особого труда ответить на твои, потому что они просты, как дважды два. Ты хочешь знать, что есть жизнь и что есть смерть, что есть добро и что есть зло, что такое счастье и как его достичь, я неправ?

– Еще я хочу знать, что такое любовь и кто такой Бог. Ты никогда не говорил мне, что они существуют.

– К чему говорить о том, чего не существует? Люди ведь ужасные выдумщики. Они любят придумывать красивые названия для некрасивых вещей. Очень многие вещи внушали бы им безусловное отвращение, если бы они не догадались дать им красивые имена. «Соитие» – некрасивое слово, а «любовь» – красивое. Женщины гораздо больше, чем мужчины, любят разные красивые пустячки и яркие пустые побрякушки. Поэтому мужчина никогда не скажет женщине, что хочет с ней совокупиться, а скажет, что он ее любит. Но смысл от этого не меняется.

Вар цинично усмехнулся и подмигнул Миру как сообщник в каком-то грязном деле.

Мир покраснел и задумался.

– Значит, любовь – это всего лишь совокупление особей разного пола? – недоверчиво переспросил он после продолжительного молчания.

– Необязательно. Иногда и одного.

– И вот об этом люди измарали чернилами такую гору книг?

– Люди пачкают все, к чему прикасаются.

– Ладно. С любовью мы, вроде бы, разобрались. А что ты скажешь о Боге?

– Люди малы и слабы, и вот они выдумали некое всемогущее существо, к которому можно было бы обратиться за помощью и защитой, которое отпускало бы им их грехи, которому можно было бы пожаловаться и на которое можно было бы свалить всю ответственность. И это существо они назвали Богом.

– С любовью и Богом все более или менее ясно. А что такое счастье?

– Счастье – это приманка для легковерных дураков, которую жизнь кладет в расставленные ею силки и ловушки.

– А что такое жизнь?

– Жизнь – это игра, в которой побеждают самые сильные, жестокие и злые. И предупреждая твой следующий вопрос, отвечаю: смерть – это приз, который ожидает в конце игры и победителей, и побежденных.

– Если ты прав, то все, написанное в этих книгах, ложь от первого до последнего слова. Я не знаю, кому верить…

– Не верь никому. Живи своим умом, малыш. То, что я сказал, – правда. Но это моя правда, а не твоя. И то, что написано в этих книгах, тоже правда. Но это их правда, а не твоя. Ищи свою. Возможно, когда ты ее найдешь, она ничем не будет отличаться от моей. И все же это будет твоя собственная, тобою выстраданная правда.

– Когда-то очень давно один человек сказал мне: «Зло – это неправильно понятое добро». А что скажешь ты?

– Что еще сказал тебе тот человек?

– Я плохо помню… Кажется, еще он сказал: «Зло думает, будто оно – добро».

– Этот человек очень многое понял о жизни, если ты хочешь узнать мое мнение о его словах. От себя же могу добавить, что нет такого добра, которое не порождало бы зла, как нет такого зла, которое не порождало бы добра.

– Я думаю, что ты тоже очень многое понял о жизни. Только к тебе она поворачивалась не самой лучшей своей стороной.