Саида Абанеева - Богов любимцы. Том 3

Он смеялся до тех пор, пока действие чудесного шарика не прекратилось, и тоска, охватившая его, сделалась еще мучительнее и невыносимее, чем была…

Любовь и Мария сидели в креслах у пылающего камелька и пили свежезаваренный чай. Серая пушистая кошка, свернувшись на коврике клубком, завороженно смотрела в огонь.

– Мама опять задерживается… Иногда мне кажется, что она вообще не помнит о моем существовании… – сердито промолвила Любовь.

– Ты не должна на нее сердиться. Ты должна ей гордиться. Ведь только благодаря ее заботам Феодосия достигла такого процветания.

– Но почему за процветании Феодосии должна расплачиваться я?

– Потому что в этой жизни вообще за все приходится расплачиваться самому. По-моему, тебе пора уже в постель.

– А сказка?

– Ты уже почти взрослая. Пора тебе отвыкать от детских привычек.

– Очень удобный у меня возраст. Одно мне не разрешают потому, что я уже большая, другое – потому, что еще маленькая.

– Что поделаешь, у каждого возраста есть свои маленькие преимущества и свои маленькие неудобства.

– О неудобствах я знаю. Хотелось бы, наконец, услышать о преимуществах. Итак, какими такими таинственными правами я обладаю?

– Существуют права, которыми каждый человек обладает уже с момента рождения, просто в силу того, что он человек. Это право на жизнь, право на безопасность и право на счастье. Когда человек вырастает и начинает познавать окружающий мир, у него возникают новые права – право знать правду, право выражать свои убеждения, право верить и право сомневаться. Все, что мешает человеку осуществлять эти неотъемлемые права, является незаконным.

– А что такое закон?

– Закон – это письменно закрепленный уровень уважения человеческих прав, достигнутый данным обществом. Понятно?

– Не совсем. Что главнее – право или закон?

– Если по первородству, то право. Право возникло вместе с человеком, а закон – вместе с обществом.

– Нельзя ли подробнее?

– Сколько угодно. Человек может делать все, что хочет, но только до тех пор, пока это не нарушает права других людей. К примеру, право человека размахивать кулаками заканчивается там, где начинается нос его соседа. Закон является с одной стороны признанием прав личности обществом, а с другой – их ограничителем. Несоблюдение закона влечет за собой наказание, то есть большее ограничение прав и свобод одной личности по сравнению с правами и свободами других людей.

– Но похоже, что угроза наказания никого особенно не пугает, если все равно находятся люди, нарушающие закон?

– Видишь ли, человек устроен так, что собственные желания имеют для него первостепенное значение. Общество пытается воздействовать на своих членов так, чтоб они приучались обуздывать свои страсти и считаться с желаниями окружающих. Но это не всегда удается, и в любом, самом справедливом и разумном обществе, всегда находятся люди, ради удовлетворения своих страстей готовые на любое преступление.

– Какой же смысл тогда в законе, если его все равно нарушают?

– Закон не только указывает людям границы их прав, но и защищает тех, кто сам защитить себя не в состоянии.

– Почему?

– Потому что люди неравны по силе, уму, богатству, таланту и положению в обществе. Сильный обижает слабого, богатый притесняет бедного, хитрый обманывает простоватого, обладающий властью подавляет рядового гражданина. То есть в силу своего врожденного или благоприобретенного преимущества они нарушают права других людей, этим преимуществом не обладающих. Но поскольку перед Богом все люди равны, и даже самый могущественный из земных владык не выше пред Господом, чем последний нищий, Он всем им даровал равные права, и закон призван следить за тем, чтобы не нарушалось божественное установление. Но поскольку отправление правосудия также совершается людьми, человеческие законы несовершенны и в большинстве случаев принимают сторону сильнейшего.

– Тогда зачем же он нужен и зачем его соблюдать, если он все равно несправедлив?

– Закон возник в силу того, что человек может более полно удовлетворять свои потребности только через сотрудничество с другими людьми. Но в обмен на большую безопасность и благополучие общество требует от своих членов безусловного подчинения своим интересам. Однако человек рождается свободолюбивым, и все, что стесняет его стремление к свободе, ненавистно для него. В борьбе желаний и потребностей личности с желаниями и потребностями общества, сила, а значит, и закон, находятся на стороне общества. Но личность способна формировать и навязывать обществу новые потребности и желания, что влечет за собой изменение закона, и то, что вчера подвергалось осуждению и гонению, завтра может стать одобряемым или, по крайней мере, приемлемым. Границы закона расширяются и вынуждают личность искать новые неосвоенные законом духовные пространства, ибо только там личность может почувствовать себя воистину свободной. И так, шаг за шагом, общество вслед за личностью движется ко все более совершенным и гибким законам. Но как бы ни менялся закон, за ним всегда незримо присутствует некий высший нравственный идеал, который может оставаться неизменным в течение длительного времени. Однако при этом никогда не следует забывать, что даже самый возвышенный нравственный идеал есть не более чем попытка человеческого разума вслепую нащупать установленный Богом миропорядок. Этот миропорядок и есть самая полная и совершенная справедливость, к достижению которой стремится человечество. Но в то же время она не является его конечной целью.

– А какая у человечества конечная цель?

– Выразить в себе образ Божества.

– А пуп не развяжется? – усмехнулась Любовь.

Мария негромко рассмеялась.

– Не должен… Хотя цель, безусловно, грандиозная и труднодостижимая. Но когда – и если – она будет достигнута, люди станут как боги. Человечество освободится от груза своих ошибок и заблуждений и познает конечную истину, в очищающем памени которой без следа сгорят все грехи, скорби, пороки, муки, страдания, ложные истины, зло, время, смерть, и все переплавится в Божественное познание, Божественное единение и Божественную любовь…

Мария взглянула на Любовь, и обнаружила, что девочка уже спит. Она улыбнулась, взяла ее на руки и отнесла в постель.

Поздним вечером Артакс возвращался в гостиницу и, свернув в темный переулок, лицом к лицу столкнулся с рослым мужчиной в матросской куртке.

Посторонившись, он хотел извиниться, но матрос нарочито грубо толкнул его плечом и скрылся за углом дома.

– Вот она, хваленая британская вежливость, – буркнул вслед ему Артакс и продолжил свой путь, но, не пройдя и десятка шагов, споткнулся обо что-то мягкое.