Саида Абанеева - Богов любимцы. Том 3

При слабом свете уличного фонаря он принял лежащий у его ног предмет за узел с тряпьем, но вдруг страшная догадка мелькнула в его мозгу, и, наклонившись, он дотронулся рукой до бесформенной груды тряпок.

Перед ним на мокром, грязном тротуаре лежала девочка лет десяти на вид. На ее полупрозрачном личике еще не высохли слезки, но большие голубые глаза были безжизненно-тусклы. Артакс разжал кулачок несчастного создания так осторожно, словно девочка еще могла чувствовать боль, и взял с ладони вырванную с мясом форменную пуговицу с матросским якорем.

– Вот ты и попался, грязный ублюдок! – прогремел у него над ухом грозный голос, и на плечо Артакса легла железная рука. – Теперь тебе не уйти от возмездия, Джек!

– Я не… – начал было Артакс, но дюжий констебль, не слушая, защелкнул стальные браслеты на его запястьях.

– Выслушайте меня!

– О своих подвигах отчитаешься перед дьяволом! Я застиг тебя на месте преступления, Джек, и тебе не отвертеться!

– Это ошибка! Я просто шел мимо!

– Ну, конечно, Джек! Все так и было, как ты говоришь! Только ты объясни мне, Джек, почему каждый раз, когда ты просто проходишь мимо, за твоей спиной остаются поруганные трупы маленьких девочек?! Не бойся, Джек! Я не потащу тебя к судье! Ты избежишь близкого знакомства с виселицей! Нет, Джек, пеньковый галстук придуман не для тебя! Пять лет я мечтал о встрече с тобой, Джек! Пять долгих лет я не мог спать по ночам, потому что в мою комнату приходили маленькие девочки, которых я должен был защитить от тебя, Джек, – и не смог! Неужели ты думаешь, Джек, что теперь, когда мы встретились, я соглашусь с тобой расстаться? Да ни за какие деньги, Джек! Ни один влюбленный не мечтал так о встрече с возлюбленной, как я мечтал о встрече с тобой, Джек! Пять бесконечных лет я медленно сходил с ума при мысли, что ты разгуливаешь по улицам Лондона, и какая-то маленькая девочка вскоре вновь придет в мою комнату, встанет у изголовья моей постели и станет смотреть на меня своими невинными глазками, спрашивая без слов, где я был, когда ты, Джек, убивал ее! И вот мы встретились, Джек, и, когда они снова придут ко мне в комнату, я скажу им, Джек, что я сделал с тобой, и, быть может, они перестанут приходить ко мне каждую ночь! Ты понял меня, Джек?!

Артакс разорвал наручники, как гнилую нитку, и, оттолкнув пытавшегося остановить его констебля плечом, пустился бежать по направлению к порту.

Некоторое время он слышал за спиной топот погони, но вскоре констебль безнадежно отстал и потерял его из виду.

Из полуотворенной двери портового кабачка доносились пьяные голоса и грубая брань. Артакс остановился и заглянул в окно.

Несколько матросов сидели за уставленным бутылками столом, и в одном из них Артакс узнал того самого мужчину, с которым столкнулся в переулке. Третья сверху пуговица на его форменной куртке отсутствовала.

Артакс вошел в кабачок и уселся на свободный табурет рядом с Джеком.

За столом воцарилась недобрая тишина.

– Извините, если помешал вам веселиться, парни. У меня небольшой разговор к Джеку. Нам ведь есть, о чем поболтать, не правда ли, Джек? Я толкнул тебя, Джек. Извини. Это вышло случайно.

– Ты с кем-то путаешь меня, приятель. Я тебя не знаю, – исподлобья глядя на Артакса, ответил матрос.

– Да что ты, Джек? Мы виделись не более десяти минут тому назад. Сколько же ты выпил, если успел забыть об этом?

– Убирайся к дьяволу! Я не Джек и вижу тебя впервые! – прорычал матрос и, стукнув кулаком по столу, поднялся во весь свой внушительный рост.

– Сядь, Джек, и не волнуйся так. Ты помнишь, там, в переулке, валялась на тротуаре куча тряпья? Ты очень удивишься, Джек, но это оказалось совсем не то, что ты подумал, – не обращая внимания на его слова, продолжал Артакс.

– Чего он хочет от тебя, Чарли? Только скажи, – и мы пересчитаем ему все ребра! – сказал один из собутыльников матроса.

– Простите, парни, но я разговариваю с Джеком. Не очень-то вежливо вмешиваться в беседу двух друзей, верно, Джек? Сейчас холодные ночи, а у тебя на куртке нет одной пуговицы. Ты не помнишь, где потерял ее, Джек?.. Это очень плохо, Джек, что ты не помнишь, где потерял свою пуговицу. От таких пустяков иногда зависит жизнь. Если ты не пришьешь пуговицу, ты можешь простудиться и умереть. А ведь ты совсем не хочешь умирать, верно, Джек? Ты очень любишь жизнь… Совсем как та маленькая девочка, которую я нашел в том переулке, где мы встретились с тобою, Джек… Только она была уже не живая. Ты будешь очень смеяться, Джек, но сначала я даже принял ее за узел с тряпьем… А это оказалась совсем маленькая девочка, Джек… совсем маленькая и совсем мертвая… Наверное, ты тоже принял ее за узел с тряпьем, а, Джек?

– Что ты болтаешь? Не видел я никаких маленьких девочек!

– Да, Джек, ты и не мог ее видеть, ведь там было так темно… В такой темноте немудрено было потерять пуговицу и даже не заметить этого… Но ты не огорчайся, Джек. Я нашел твою пуговицу… Ты не веришь мне? Ты, может быть, думаешь, что я лгу, чтобы утешить тебя? Нет, Джек. Все было так, как я сказал. Вот твоя пуговица, Джек, – Артакс вынул руку из кармана и протянул вперед раскрытую ладонь, на которой лежала матросская пуговица с якорем. – Видишь, Джек? Точь-в-точь как твои пуговицы… Но ты еще больше удивишься, Джек, когда узнаешь, где я ее нашел… Я нашел твою пуговицу, Джек, в кулачке у маленькой мертвой девочки… Теперь ты сможешь пришить ее на место, и тогда тебе не придется бояться простуды и смерти…

Изменившись в лице, убийца ударил Артакса по руке и прыгнул к дверям, но матросы, давно уже с мрачным видом слушавшие Артакса, не дремали и, сбив убийцу с ног, принялись ожесточенно месить его тяжелыми матросскими башмаками. Артаксу пришлось приложить немало стараний, чтобы отбить кошмар Лондона у разъяренных мужчин.

– Я вас прекрасно понимаю, парни, – сказал он, удерживая мстителей на расстоянии вытянутой руки от избитого Джека. – Но он должен предстать перед судом и понести кару в соответствии с законом. Жители Лондона должны точно знать, что Джек Риппер кончил жизнь на виселице, а не погиб в пьяной драке.

Дверь открылась, и в кабачок вошли трое констеблей.

– Господа, позвольте представить вам этого бравого матроса британского флота. Знакомые называют его Чарли, но гораздо более он известен под именем Джека Потрошителя, – сказал Артакс, обращаясь к стражам порядка. – Зная о ваших нежных чувствах к Джеку, констебль, я прошу вас поместить меня в одну камеру с ним, и пусть суд решает, кто же из нас двоих подлинный Джек Потрошитель. А эту пуговицу, констебль, я прошу вас сохранить на память о сегодняшней ночи…

Барабанная дробь рассыпалась над притихшей площадью и смолкла.

Дьяк развернул свиток и, надрывая горло, стал читать приговор.