Коллектив авторов - Поэтический фарватер (сборник)

Воды так много на планете,
Что удивленью нет конца.
Всё говорит на белом свете
О всемогуществе Творца!

Ну, как ты, капитан? Штормило ли на море?
И где большой корабль поставлен на причал?
Как эти триста дней: в любви иль всё же в горе
Ты прожил без меня? Скажи хотя б: «Скучал».

А я устала, знай! От слёз и невезенья,
От тех ранимых снов, что рвутся по ночам,
Той ласковой весной искала я спасенья,
Надеясь, что любовь спасеньем будет нам.

Ну, что же ты молчишь? Ну, что ж ты так невесел?
Хоть слово о любви скажи и не ревнуй!
А я отдам тебе любви последней песню
Всего лишь за один твой нежный поцелуй.

Раскалилась сковородка докрасна,
А на улице студёная весна.
Я поджарю мужу парочку котлет,
В два часа придёт он, хмурый, на обед.

Скажет: долго ли сегодня ты спала?
Все ли сделаны домашние дела?
Почему опять не убрана постель?
Где причёска, ведь на полке – новый гель?

Проведу рукой по пышным волосам:
– Причешись-ка, – я скажу ему, – ты сам!
Много сделала, да есть ещё дела!
Не тебя ли я домой сейчас ждала?

Не тебе ли я готовила обед?
Торопилась, потому причёски нет!
Не для нас ли эта мягкая постель?
Я с утра скачу по дому, как газель!

Разбредёмся от обиды по углам.
– Никому тебя, – он крикнет, – не отдам!
Улыбнётся окрылённая душа,
Ведь душа и без причёски хороша!

Брожу по пляжу Финского залива,
Вдыхая свежесть утреннего ветра.
Прибой, волнуясь, пенится спесиво
И уползает, не пройдя и метра

До ног моих, погруженных в сандалии,
Ступающих на белые ракушки.
Балтийский мыс, конечно, не Анталия,
Но как похожи сосенок макушки,

Как семенами золотятся шишки,
Готовые вот-вот уже раскрыться.
Быть может, вспоминая, часто слишком
Переношусь на берег, словно птица,

Туда, где чайки белые парили,
Где облаков разбросанные шали,
Где за следами грешными моими
Твои следы отчаянно бежали.

Мне клён принёс букет огня,
Он весь горел, он звал меня.
Всю опалил своей листвой,
Всё осветил вокруг собой.
Любовник-клён не пощадил,
Он красотой меня сгубил —
Одну оставил в сонной мгле
На спящей в золоте земле,
Где в тёмной графике аллей
Застыла музыка ветвей.

Твоих богов и я игрушка.
Твой гений прилетал ко мне.
Эротом был он непослушным,
И тоже был не верен мне.
Он был, увы, ужасно грязен,
Безумен, груб и безобразен,
Но он умел летать со мной
Над бедной матушкой-землёй.

Когда душа извращена —
Добро от зла не отличают,
Когда любовь так высока,
Простые чувства презирают.
А дьявол смотрит с высоты
На всплеск мышиной суеты,
На боль, на радость, вдохновенье,
На глупость, зло, на преступленье.
«Не убивай». Но тело прах —
Душа убита впопыхах.
Никто убийства не заметил,
Никто за это не ответил,
И лишь смеялся старый бес
Над чистотой простых небес.

Как я – колдун и чародей,
Предатель, гений и злодей,
Как я – философ и невежда,
Он был любовь, он был надежда.
И я умела, как и ты,
Увидеть сущность красоты.
В её космическом огне
Чужие сны приснились мне.

Есть в этой жизни только час,
Лишь только этот миг, сейчас,
Лишь чувство жизни, красоты,
Лишь эта музыка мечты.
Один последний, смертный час,
Последний вздох, в последний раз.
А завтра будет новый день,
А может, будет только тень
Того сияющего дня,
Что стал последним для меня.

Мне говорить не стоит о печали.
Живу давно в сетях ее тугих.
Меня на Жизнь с печалью повенчали
Тревоги в жизни близких, дорогих.
И тщетно мне казаться безучастным
К суровости спокойствия измен.
Несу свой крест фарватером опасным
Вослед судьбе, с надеждой перемен.

Знаю, папочка, будешь ты рад
Знать о том, что дочурка – живая,
И не сдался врагу Ленинград,
Вновь земля опьянела от мая.

В ленинградском блокадном кольце
Я от смерти бегу, как умею.
Нет, не думаю я о конце —
Я не сдамся фашистскому змею!

Вновь весна. Посветлел небосвод.
Я доела последние крошки.
Так от голода сводит живот.
В нем скребутся голодные кошки.

Справедливости здесь не ищи.
Я слежу за травинкой растущей.
Подрастет – из нее сварю щи.
Жаль, сварить не удастся погуще.

От блокады спаси Ленинград.
Обещаю дожить я до встречи.
Будет лучшей тебе из наград —
Дочь обнять за худющие плечи.

Лодку любви качнёт
Влево тихонько, вправо…
Жизнь – это яд иль мёд?
Сладость или отрава?
Зорь молчаливых свет
Льётся в моё сомненье…
Есть лишь один ответ:
Жизнь – это вдохновение!

В небе птиц отлётных перебранки.
Мне успеть бы осень рассмотреть,
Как летят осенние подранки —
Листьев разлохмаченная медь.

Нет, ничто не в силах измениться,
Ни весны, ни осени наряд.
Пред тобой хотел бы извиниться
Лишь за то, что встрече был бы рад.

Ты вплывёшь осеннею гвоздикой
На волне неистовых ветров,
И сгорят сомненья жизни дикой
В глубине небесных звёзд костров.

Седые тучи в жарком споре
Снуют над бездною морей.
Раскаты грома. На просторе
Проснулся труженик Борей.
Вот, словно конница лихая,
Несётся вскачь лавина волн,
Грохочет и, не утихая,
Взойти пытается на мол.

В открытом море собирая
Ватаги буйные свои,
Зарю стихия им играет,
Там гул неистовый стоит…
И снова волнами бросаясь,
На берег штурмом шторм идёт,
То падая, то поднимаясь,
То глухо стонет, то поёт.

Как будто бы в котле горячем
Вода свинцовая кипит.
И кажется, что кто-то плачет
Или о помощи вопит.
А волны катятся. Певуче
Встают громады диких сил.
О шторм! Бессильный и могучий!
Ты грозен на море и мил!

Который день корабль в дозоре.
Ты не горюй и не грусти —
Качает нас родное море,
Оно мужчин из нас растит.