Петр Пинских - Петралаши, или Смешная книжка для отдыха

А тогда…

Вот, едем по бескрайним казахстанским степям. Он, глядя в окно, что-то бжиекает, пшиекает про пустующую «дзжемлю» (ну, не помню, что конкретно поляк тогда говорил). Я ему по-русски (По-русски!) отвечаю:

– Ну, и толку: что земли много. Без воды земля – мертвая.

Он бжиекает что-то в ответ, уже про воду. И спокойно, так, беседуем, как ни в чем, ни бывало.

Хорошо. Есть в моей фамилии какие-то польские корни. Может, действительно, где-то там, что-то щелкнуло и просочилось через гены. Но ведь, я с ним на русском говорил! А он, также понимал меня, как и я – его.

Особенно « шкодно» про арбузы получилось. Когда все доели тот самый АРБУЗ. Нет. АРБУЗИЩЕ! И допили очередную «джужескую». Оставшись вдвоем, завели мы разговор «за арбузы»: где они растут, как растут? А я решил подшутить над своим попутчиком.

Он спрашивает:

– Арбузы на земле растут, как капуста, как помидоры? – Над полом руками водит.

– Ни фига, – ему отвечаю, – они на деревьях растут. – Раскрываю перед его носом руки, как один из героев в фильме «Джентельмены удачи».

Он начал спорить: мол, где-то, еще в школьном учебнике видел картинку – арбузы растут на земле. Я ему:

Кто, из нас, лучше знает? Я родился и вырос в Азии. Мой папа, – говорю, – тоже родился и вырос в Азии. Мы, наверное, лучше знаем – на деревьях арбузы растут.

И тут… представьте себе!.. Поезд остановился на каком-то затерявшемся в степи казахстанском полустанке. Возле примитивного здания вокзала – всего три карагача. (Карагач – дерево, такое, у которого корень – глубже, чем высота самого дерева). Местные казахи посадили возле этих карагачей тыкву. Несколько тыквин заплелись на деревья и висят на ветках… Чем, не арбузы?!

– Вон, – говорю, – смотри, – тычу пальцем в окно. – На деревьях – арбузы! (Карагач он до этого, ведь, просто не мог нигде видеть).

…Честно говоря, я удивлен был не меньше поляка: ведь надо же, как подфартило! В доказательство моих слов в самый нужный момент окна нашего вагона оказались, именно, в нужном месте!

На того же, просто жалко стало смотреть. Сначала он до-олго, так, смотрел на эти тыквы. Потом заплакал. Натурально заплакал, что-то причитая про Кремль, который «обманывал поляков с самого детства и продолжает это делать», про монголо-татар, которые «не дошли до Польши и не рассказали его предкам всей правды про арбузы»…

В общем, скис поляк, и снова отправил меня в вагон-ресторан за очередной бутылкой, чтобы залить горе, возникшее из-за так неожиданно открывшейся ему «истины».

…Блин, хотел ему сразу правду сказать: мол, шутка это, пошутил я. Помешали. Заметили ж, мою очередную « вылазку». Снова многие к нам в купе на халяву «слетелись».

Потом, уже под Джамбулом, все само открылось: увидел он и арбузы, растущие на земле, и тыквы, плетущиеся по голому забору. Схлопотал я за это от своего попутчика. И крепко. Прямо по морде . А когда у меня под глазом синячище вздулся, отправил в ресторан за «лекарством». Потом – за «мировой».

Без «хвоста» я уже к нему не возвращался. «Халявщики» сопровождали нас до самой станции «Шопоково», что уже под самой столицей Киргизии, и куда, как раз, мой поляк ехал к своей дочке. Только он, к этому времени, уже не понимал этого. Потому что был уже – совсем никакой. Ну-ка – трое суток не спать! И пить, пить, пить… пусть даже и под хорошую закусь .

А « мой поляк», говорю потому, что для него я стал за это время настолько близким!..

Еще, где-то под Кызыл-Ордой, он пообещал, что «…разведет дочку с прошлым русским воином, и выдаст снова замуж, только – за меня». И «всучил» чуть ли не в зубы листок, с написанным по-русски, но латинскими буквами, домашним адресом своей дочки.

…На станции «Шопоково» поезд стоит всего три минуты, а мой поляк и «лыка не вяжет». Ни на польском, ни на русском, ни на, теперь уже своем родном, пьяном, мычащем наречии. Куда приехал, зачем приехал?…

Спрыгнул с поезда я еще на ходу, подбежал к стоявшим у перрона возле своих машин таксистам, сунул одному из них листок с тем самым адресом, и все те, скомканные в кучу « сдачи», которые накопились за поездку…

Проводники тем временем вывалили на перрон ничего не понимающего поляка со всеми его чемоданами, за трое суток дороги ставшими почему - то совсем легкими. Я еще успел к этой общей куче таксиста подтащить.

Поезд начал трогаться, когда проводники втянули меня снова в вагон. А я, на всякий случай, уже на ходу успел крикнуть таксисту, что номер его машины запомнил.

Вообще, с поездами у меня много чего было связано. Был даже такой небольшой период в жизни, когда я, можно сказать, жил в поездах.

Но сейчас речь не о том. А об этом конкретном слове: « поезда». Пропустите букву «о» в нем. Читайте. Что получилось?…

Вот, именно. Да, да: оно , почти, то самое, очень распространенное слово в русском народном лексиконе.

И надо же было так судьбе распорядиться, что именно эта ошибка и именно в этом слове, сыграла со мной очень злую шутку. Причем, дважды в жизни.

Первый раз это произошло тогда, когда я еще только-только писать научился. В первом классе. Вспомните себя – первоклашку. Шире вселенной — горе, если мороженное на землю упадет. А тут – ошибка в тетради!

Задали нам домашнее задание: придумать и написать предложение про железную дорогу. Я и не думал долго: «По железной дороге ходят поезда». Но написал без буквы «о» в слове «поезда». Просто пропустил. А жил-то – в Казахстане! А ну-ка: все предложение – с казахским акцентом!..

Отца потом в школу вызвали. Скорее, чтобы просто посмеяться. Не специально же я сделал эту ошибку. Ну, пропустил букву «о»… и пропустил. Любой ребенок того времени ничего б, такого, и не заметил. Это сейчас, они все – вундеркинды в этом отношении. Тогда же, только взрослые учителя на такую каверзную ошибку обратили серьезное внимание. Отец же, просто слегка пожурил меня за нее. Правда, я все равно переживал очень. А все подробности этой «каверзы» я узнал, только, когда уже взрослым стал. От учителей своих бывших. И только потому, что в этой же школе, некоторое время пришлось работать. Приятно посмеялись все вместе.

А вот, когда второй раз со мной случилась эта же самая «каверза», тут уже было не до смеха. Запросто из-за нее мог «загреметь» в места не столь отдаленные. (По статье 58–10, прим.) Что-то там, об антисоветской агитации , о публичной дискредитации руководителя партии и правительства . Конкретно – Генерального секретаря ЦК КПСС, Председателя Президиума Верховного Совета СССР, Леонида Ильича Брежнева.