Иван Розанов - Венера – низкая звезда

Прошёл уж месяц; молодые люди из Москвы так и не уехали – заграничные поездки не вошли тогда ещё окончательно в моду у обывателей; объяснений своим отношениям серьёзнее дружбы ребята не давали, а свыше поцелуев, количество которых строго нормировалось Мариной, у них ничего не было. Пока что.

А тут вдруг смог с горящих торфяников приплыл, и обстановка стала ещё романтичнее. Эх, лето-тело! Девушки-подмышки! Сидели Марина и Виктор в парке, утомлённые солнцем, все в гипоксии ввиду смога. И что-то вдруг всё пошло у них в разбег: Маришка свела после первого за тот день поцелуя свои лопатки одну к другой, и туго выкатились в пространство её груди под кофточкой. Витя понял намёк – тут же всё туго выкатившееся в пространство объял ладонями. Теперь уж совсем крепко они целовались и обжимались всё усерднее. Витюшок был весь в пене аки конь ретивый и дышал часто, да всё равно… ничего так и не случилось в тот вечер.

И вот, ближе к августу наконец-то набрался смелости Витя и пригласил Маринку к себе домой на romantique, так косноязычная столичная молодёжь, мешая французский с нижегородским, называла вечера с наметами сойтись ближе, – покуда родители его на даче отсиживаться будут, разумеется. Поначалу подумывал молодой человек затовариться необходимой провизией заранее, но потом решил доверить выбор девушке – в супермаркет-цукермаркет пошли они вместе, под ручку взявшись. Витя показательно выбирал всё самое дорогое, намекая на серьёзность своих намерений, а затем долго тряс мелочью и хрустел купюрами на кассе, и изучал с нарочитым вниманьем чек так, что сумма в нём и девушке видна была.

Вечер сразу пошел в разгон и вино оказалось кстати. Пока что робко и несмело проползали пальцы на неприкрытые одеждой части тела. Особым образом подобранная танцевально-романтическая музыка нежно проникала в диффузоры стереосистемы. Преодолев гематоэнцефалический барьер гормоны стучались, казалось, прямо в мозг. Когда их концентрация зашкалила, настало уж время и решительных поползновений, но тут Маринка словно разом отрезвела и заголосила устало и томно:

– Витя, Витя, не надо.

– Марина, но почему?

– Витя, я девочка ещё…

– Что, правда?

Марина не ответила, лишь обречённо вздохнула. Витя сел поодаль от подруги своей, обхватив руками буйну голову.

Порою в особый момент сказать «я – девственница/девственник» так же драматично и сложно как сказать «у меня рак», разве что рак не лечится – хотя, в наш продажный век и с первого, и со второго можно нехилый барыш получить. Если ты болен, тобой заинтересуются доброхоты из благотворительных контор, и на спасении души твоей в два счёта капитал на людском сострадании состряпают; если ты девственница/девственник – тобой, возможно, заинтересуется сутенёр – чистота, как и страдание, тоже ведь товар. В наш век невинность обречена…

Витя хлебнул винца и снова подсел к Марине, лозой на неё дыхнув. И Шепилов к ней примкнул… Девушка после недолгих секунд объятий отстранила от себя молодого человека. Её возмущённый разум кипел.

– Мариночка, девочка моя хорошая… – обиженно заговорил Витя.

– Ну чего тебе, Витя? – спросила Марина, поглаживая собеседника по волосам, не понимая, куда он клонит.

– Мариночка, скажи мне, ты готова сейчас…

– Витя, нет ещё.

– Марина, я ведь всегда с тобой буду!

– Это само собой, – девушка улыбнулась, – Но Витя, прости, я не готова ещё…

– Ты будешь моей? – прямо, но жалобно спросил молодой человек, неожиданно мутировавший из надменного самоуверенного ловеласа в побитую собаку.

– Конечно…

– Обещаешь?

– Обещаю.

– А сейчас чего делать будем?

– Как понять?

– Мариночка, ты так завела меня!

– Витя, я не готова пока что…

– Марина, ты так завела меня! Мне потом плохо будет, очень плохо, – жаловался и причитал Витюшок, обнявший Марину. Они полулежали на тахте, держались за руки. Витя потащил Маринину руку по своему животу куда-то ниже.

– Витя! Нет! Ужас какой, – заговорила Марина и с силой одёрнула свою руку.

– Марина, ты так завела меня! Мне потом плохо будет, очень плохо, – совсем уж жалобливо говорил Витя и казалось будто бы он вот-вот того и гляди слезу пустит. Марина задумалась. Не хотелось ей и в самом деле молодого человека обижать. Из-за его слов чувствовала себя она немного виноватой – как же так, ведь и в самом деле она «завела»… А молодой человек молодец – вечер хороший устроил, настроенье и обстановочку соответственные подобрал, да ещё и в супермаркете на всякие вкусности и полезности растратился значительно.

В итоге, сжалилась над Витей Марина. Сама позволила направить свою руку. Удивилась твёрдости и теплоте плоти, проскользнувшей в её смуглый кулачок. Новые тактильные ощущения взломали ей голову. Главное было не смотреть за процессом, не думать, что это так неприятно. Молодому человеку ведь надо! Ради него можно и перебороть в себе страх. Ради него можно и постараться. Любопытство расцвело в девушке и именно оно помогло избавиться от дурных сомнений.

Витя полулежал на спине, продолжая сюсюкать полушёпотом что-то нежное, весь томный; Марина лежала полубоком к нему, с закрытыми глазами, упершись лбом в Витино плечо, вся взволнованная. Витя держал Маринину руку за худенькое и изящное запястье, направляя движения в кисти. Продолжалось это долго – по крайней мере, не так быстро, как Марине бы хотелось.

– Мариночка, Марина, я сейчас… – заголосил Витя.

– Нет, не запачкай! Меня дома убьют! – в испуге ответила ему девушка. Витюшок подвинул Маришку, задрал ей футболочку почти по рёбра, и покуда бедная Маринка успела что-либо сообразить, справился со всем сам…

В тот вечер ошарашенная и полупогружённая в какие-то туманные грёзы Марина вернулась домой совсем поздно. Долго стояла она впоследствии под тугими струями горячего душа и с удивлением долго разглядывала свои руки и живот, будто бы не узнавая их…

…На следующий день вечером созвонилась Марина со Светиком и, смущаясь и робея, рассказала всё о своих недавних приключениях. Света на другом конце провода еле сдерживалась от смеха.

– Эх, Марина, ты знаешь, у меня тут недавно, ну ты понимаешь… – говорила Света.

– Чего недавно?

– Мужчина один был. Богатый, красивый даже, но уж очень меня старше. А как ухаживал! Ох, так и сорил деньгами. А ещё эрудит, ну ты понимаешь…

– И чего?

– А я в чёрной юбочке, белой кофточке, с двумя косичками, ну ты понимаешь, – вылитая я школьница!

– Так чем дело-то закончилось?

– Ну, понимаешь… Повёлся он, когда я ему наплела, что я школьница и девочка ещё. Ты б его глаза видела! Такие несчастные! Как конфету отняли.

– И у вас ничего не было?

– Как же так ничего не было? Обижаешь! Ну, он сказал, что хочет чистой меня оставить и ещё последствий он, наверное, боялся… И я ему только ручкой… ну, понимаешь…