Мария Фомальгаут - Выключатель тьмы

Активизирует.

Лабиринт оживает, выставляет ловушки: ярко раскрашенные бутики, Макдональдсы, киношки, распродажа, сейл, сейл, сейл, семьдесят процентов, только сегодня, только у нас.

Глазам не верю, когда она, то есть, я, готовит ловушки. И капканы. И еще что-то страшное, Фей Феич бы застрелился в гробу, если бы увидел.

Перевожу дух.

В конце концов, это только один из вариантов реальности. Не всегда правильный.

Смотрю на себя за пультом, на два тела Фей Феича, одно свежее, убитое только что, другое пролежавшее полгода, изъеденное муравьями.

Я вторая жму на клавиши.

Я первая же ухожу от лабиринта, я знаю, что не вернусь сюда, не вернусь, что это ее, то есть меня, сюда потянуло…

Выжидающе смотрю на шефа.

– Где на этот раз?

Шеф недовольно косится на меня, поводит минутной стрелкой.

– А с чего вы вообще взяли, что я вас работать посылаю?

– Так уже по лицу вашему видно, что случилось что-то…

– Верно, случилось.

– Так где? На Тибете?

– Можно подумать, других мест кроме Тибета нет…

– Так где же?

– В Чикаго.

– Ух, полетаем, – восторженно вздыхает кто-то из новеньких.

Я их радости не разделяю, летать мне совершенно не хочется. Остался бы дома, посидел бы в кресле у камина, да и посижу: можно подумать, без меня лететь некому…

Начальник оглядывает нас, новички рвутся вперед, отталкивают друг друга, можно я, можно я…

Ну-ну…

– Вон ты… и вы, – часовая стрелка босса указывает на меня.

Вздрагиваю.

– Но…

– Что но, куда новеньких-то одних выпускать, заблудятся на хрен! Давайте, полетели… утро скоро, пора уже…

Распахиваю окно, прыгаю с подоконника. Ветер подхватывает меня на полпути к земле, несет над городом. Делаю вираж, оборачиваюсь, смотрю на новенького, ну какого черта ты там, на подоконнике мнешься, вот вся молодежь сейчас такая, пока не подпихнешь их с подоконника, не прыгнут…

Кто-то толкает новичка сзади, новичок машет крылышками, перепугано дребезжит. Ну, ты только упади мне, только упади…

Нет, не падает. Летит. Поднимается над городом, серебрится в свете блекнущей луны. Говорит восторженно:

– Здорово, в Чикаго полетим…

Не выдерживаю:

– Чего ты там не видел? Дым, гарь…

– Да ну, интересно… как бы мир посмотреть. А то я как бы дальше Лондона не был нигде…

Морщусь от как бы, ладно, я в учителя русского языка не нанимался…

– А вы как бы где были?

– Да везде… Чикаго, Париж, на Тибете раза три был, Рио-Гранде, в Мексике, потом в Крыму…

– Здорово… как бы весь мир посмотрели…

– Вот именно, что как бы. Я ж толком и не видел ничего, мы же там по работе бываем. Все хочу как-нибудь отпуск взять, мир посмотреть… как следует…

– А как бы сколько дней тут отпуск?

Морщусь всеми стрелками. Вот, молодежь, про отпуска думает… про зарплату… я сюда нанимался, вообще ни про какую зарплату не думал, по велению сердца шел…

Чарли оглядывает огромные дома, парящие в небе. Чарли знает – там квартиры, много квартир, большие, светлые, чистые, в них можно жить, можно утром выходить в большой холл и через огромное окно смотреть на море…

Чарли подходит к одному из домов, поднимается на крыльцо, входит в подъезд за другими людьми, поднимается по лестнице, протискивается в лифт. Нет, быть не может, чтобы не было здесь свободной квартиры для Чарли, это же сон, во сне все бывает…

– Вы куда?

Какие-то люди гневно смотрят на Чарли, как всегда во сне не разобрать лиц.

– Э-э-э…

– Так вы куда?

– Д-домой.

– Идите, идите, у вас свой дом есть.

Чарли выходит из новостроек – легких, красивых, парящих в воздухе. Во так, идите в свой дом. Даром, что сон, даром, что все возможно.

Делать нечего, Чарли идет домой. А то во сне начинается ночь, а ночью нужно быть дома, а то что-то страшное случится… И идет Чарли к своей хибаре, что-то лучше чем ничего. А с каких это пор в трехэтажной хибаре появился лифт? А, ну да, это же сон.

Кто-то из стоящих в лифте нажимает на кнопку 60. Чарли не успевает ничего возразить, лифт легко поднимается на шестидесятый этаж, раздвигается. Черт, опять переться на второй, где живёт Чарли. Толпа выносит Чарли из лифта, и не вернешься, и кто-то ведет Чарли в дальний коридор дома, неожиданно ставшего огромным, показывает – там вы живете, там.

Чарли в растерянности: с одной стороны, он живет на втором этаже, а с другой стороны это все-таки сон, сон, значит…

– Вот он… – Клок подобострастно смотрит на меня, – я его как бы вычислил.

– Сектор?

– А как бы пятый. Плюс-минус три единицы.

– М-м-м… плохонько, надо бы одну. Ладно… полетели.

Делаем хороший круг над снами, – почти сразу замечаю в толпе видений живого человека, который растерянно мечется по коридору.

– Вот он!

Показываю Клоку на человека, так, на всякий случай, вдруг не увидит. Нет, видит, все понимает, молодец парень…

– А как бы можно начинать?

– Еще нет… ближе надо.

Приближаемся. Человек видит нас, бежит по коридору, хочет спрятаться. Сон вроде бы простенький, одноуровневый, хотя кто его знает, человек такая скотина, куда только не прыгнет…

– Зря ты его спугнул, – на лету бросаю Клоку, – вот теперь ловить его.

– Виноват…

– Ничего, лиха беда начало… я вообще первый раз человека упустил… так и не нашли.

– А как бы и так бывает?

– А то… ну давай… начали.

Мой напарник начинает отчаянно дребезжать. Делаю то же самое на полтона ниже, в самые уши человеку, ну только посмей не проснуться…

Человек вываливается из сна, выпадает, еще отчаянно хватается за края, за последние штрихи сновидения, а нет, все, врешь, не уйдешь, подскакивает в кровати, тянется к нам, хочет выключить, не-ет, шалишь, летаем над ним, дребезжим, вставай-вставай-вставай, и так уже на работу проспал…

Человек плетется в сторону ванной, бормоча проклятия…

– Все больше людей стараются уйти в сон насовсем – как известно, человек во сне долго не живет, умирает, – старенький лектор поправляет число двенадцать на своем циферблате, – поэтому наш труд очень важен для всех. Погонщики людей выполняют исторически значимую задачу…

Чувствую, что начинаю засыпать. Еще подмечаю про себя, что лектор называет нас не будильниками а по старинке, погонщиками людей.

Пытаюсь представить себе, как это было века и века назад, когда наши предки летели в сны, выискивали там людей, еще диких, необузданных, – и перезвоном, громким перезвоном гнали их в большой мир, полный солнечного света.

Вижу, что шеф на связи, понимаю, что звонок среди ночи не предвещает ничего хорошего.

– Спишь? – зачем-то спрашивает начальник.

– Какое спишь, самое время сейчас наше…

– Это хорошо. Ну что, аврал.

Вот так, громом среди ясного неба – аврал.