Владимир Броудо - Благословенно МВИЗРУ ПВО. Книга вторая

Напускает в долины туманы,
Чтоб озёра скрыть и поля…
Даже небо бывает рваным
Под напором косого дождя.

День короткий, из сумерек серых,
И ночная кромешная тьма,
И из дальних хребтов почернелых
Беспощадная смотрит зима.

Оттого и тревожные клики…
И так больно на небо глядеть,
Где широким развёрнутым клином
Журавли продолжают лететь.

Он умнее меня на века.
Ну а я не люблю подчиняться.
Я привык, чтобы уж «наверняка»,
А не так, чтоб в пучине болтаться.

Не люблю я в пути маяки,
Их состряпали с дальним обманом,
Их придумали не моряки,
Их придумать смогли капитаны.

Чтобы гнаться в бурлящей воде
Сквозь шторма ураганные к цели,
К той, что нету на карте нигде,
Та, что призраком слабым белеет.

Он умнее меня на века,
Он со всеми умеет ужиться,
И валяет в делах дурака,
Чтобы как-то, хотя б, веселиться.

Не умеет ловчить и кривить,
Но не кажется взрослым ребёнком,
Он умеет сквозь стены ходить
И всегда находиться в сторонке.

И какие б не дули ветра,
Я уверен, он сможет не сгинуть,
Он докажет другим, что дыра…
Что в душе его нечего сдвинуть!

Вьюга (она ведь такая) —
Только помедли чуть-чуть —
Шаткий кустарник сгибая,
Спрячет снежинками путь…

Плотно осядет в ресницах,
В кожу иголок набьёт,
В вальсе заставит кружиться,
Задом идти наперёд.

Резко шинельные полы
Ветра порывом рванёт,
В гулкое, чёрное поле
Песню свою унесёт.

Там на бескрайнем просторе
Новый закрутит набег,
Чтобы натрусить за ворот
Скользкий и мертвенный снег.

Будет хвататься за руки,
Будет с дыханья сбивать,
Будет протяжно аукать
Ведьм на веселье скликать!

Когда гитара горько плачет,
В порыве струны рвёт рука,
То обольщает всех удача
На остром лезвии клинка.

Что слёзы женские нам значат,
В них только капелька горька,
А рядом здравствует удача
На остром лезвии клинка.

Ведь для гусара не задача,
Седлать к походу рысака,
Чтобы приблизиться к удаче
На остром лезвии клинка.

Ус закрутив, гвардейцем скачет,
А сзади пылится тоска,
Лишь только храброму удача
На остром лезвии клинка.

И разве может быть иначе,
С кем смерть всегда наверняка,
Не тою призрачной удачей
На остром лезвии клинка.

Так пусть отвагою, тем паче,
Вся наша жизнь летит в века:
Тех, устремлённых за удачей
На остром лезвии клинка.

Зачем скрипишь? Зачем лелеешь?
Зачем видения зовёшь?
Быть может, завтра пожалеешь,
Что этой ночью не уснёшь.

При тусклом свете от коптилки,
Дрожащей трепетным огнём,
Я вижу тень чужой ухмылки
За перекошенным окном.

И вижу дальше также тени,
Что дружным строем рвутся в жизнь,
В толпу презренья и сомнений
Как быстро все они слились.

Но я пишу. Рукою водит,
Как бы, другое существо,
Что на дрожжах растёт и сводит
С ума живое естество.

И рядом дрогнет робким звуком,
А вот сорвётся в скорый бег,
Вдруг в грудь ударит страстной мукой,
Стерильной станет словно снег.

Заворожит, блеснёт огнями,
Иль отзовётся пустотой…
Но ляжет ровными рядами
На тонкий листик меловой!

Звонкие сумерки марта.
Как же мне в них не бежать,
Полному сил и азарта
Счастье своё удержать!

Запад пурпурною краской
В небе стыдливость разлил,
Ну а восток для контраста
Темень на сопки спустил.

В чёрной, индиговой лентах
Звёзды рассыпались в миг,
Месяц в отдельном сегменте
Гордый свой выставил лик.

Здесь в придорожных отвалах
Гулко звучат ручейки,
Ищут в ледовых подвалах
Люки, проходов клочки.

В тёмных заплатах белеет
Поле под сонным леском,
Лужи и почва твердеют,
Сжатые новым ледком.

Сердце спешит насладиться,
Свежести горсть зачерпнуть,
Лёгкий морозец стремиться
Хоть бы за что ущипнуть!

Где-то в мире поют соловьи,
Льются смех и веселье, и шумно.
Здесь же ночь. Фонари.
И ветрище разбойный и буйный.

Скрип оборванной ставни окна.
Тень от леса зловеще ступает.
Однобокая светит луна.
И собака отчаянно лает.

И не бросишь словами упрёк
В эту ночь, в это игрище ветра,
Что весны долгожданный поток
Налетел необузданной крепью

И пытается всё поломать,
Разорвать, расщепить и развеять.
Что ему эту жизнь начинать,
Он по- всякому в ней ведь сумеет.

И багульник огнём полыхнёт,
И черёмухой в сопках запахнет,
И сирень под окном расцветёт,
И росточки-зелёнки – на пашнях…

Я открыл в свою комнату дверь,
Встал к окну и взглянул пред собою.
Там, на улице злобствует зверь,
Он хохочет над прошлой зимою!

Хмурь небо вкруг заволокла,
Дрожат на стёклах капли,
Весна с ненастием пришла,
И прилетели цапли,

В болотных кущах разбрелись,
Застыли сиротливо.
Глядят в студёнистую слизь
Маренговых разливов.

На улицу не выйти, стынь,
Колюче, неуютно,
Холодный воздух гнёт полынь
В неласковое утро,

Гудит тревожно сухостой,
Слезинки вниз роняет,
А там травы пожухлой строй
В мучениях линяет.

В разговорах лишь слова
Броские, пустые.
А весна всегда права,
Даже утром стылым.

У зимы выходит срок,
Вот она брюзглива,
Норовит, на посошок,
Пошуметь хвастливо.

Тонким, ситцевым ледком
Скованы все лужи,
Что разбросаны кругом
Меньше, больше, глубже.

Но в сосульках над окном
Хмель грядущий бродит
И чернёным серебром
Ловит миг восхода.

Не зевай, подсуетись,
Рядом по дороге
Лихо мчится тройка-жизнь
В царские чертоги,

Бубенцы её звенят
Радостно, призывно,
Чтоб разбить чреду преград
Затянувшихся противно.

Туман неплотный опустился
И в травы росами упал,
И в сумерках засеребрился —
Зеркальной влагой засверкал.