Сергей Ильичев - Заветный Ковчег

– Ближе к полуночи был дан сигнал к началу атаки. Первым вступил в бой линейный корабль «Европа», по нему тут же был открыт шквальный огонь береговой артиллерии. Но ему удалось-таки ценою собственной гибели успеть выйти на прямой выстрел и точным выстрелом зажигательного снаряда поджечь первый турецкий корабль…

А уже к часу ночи в бой вступил и «Ростислав», а под его прикрытием находились и вошедшие в бухту наши брандеры. Еще одним точным выстрелом уже с «Ростислава» был подожжен большой корабль «Капудан-паша», который вспыхнул, словно гигантская свеча.

В этот самый момент в атаку и были посланы наши брандеры. Одно плохо, свет от горящего турецкого корабля явил нас неприятелю, а потому о скрытом подходе говорить уже не приходилось. Три брандера в тот же миг были взорваны огнем пушек с неприятельских кораблей.

– Выходит, что брандер, которым управлял лейтенант Ильин, был нашей последней надеждой? – спросил подросток у старого моряка.

– Выходит… А посему сей брандер мы направили на большой неприятельский 80-пушечный корабль, – продолжал свои воспоминания Дмитрий Сергеевич. – Помню, как обратился я тогда к своим боевым товарищам со словами: «Братцы, от нас с вами в сей час зависит успех боевой операции. Согласны ли вы со мною вместе сложить свои головы во славу родного Отечества и веры Православной?» – «Согласны», – отвечают они мне.

– Барин! – чуть было не взрываясь, обратился к барину подросток. – Вы уж врите, да не завирайтесь… Почто вы к матросам сами-то обращались? Или Ильин был ранен?

Барин смущенно улыбнулся смышленому подростку и продолжал.

– Твоя правда… Память подводить стала… Конечно же, это сам Ильин с этими словами к матросам обратился.

– И что было далее?

– Сцепившись с тем кораблем намертво, мы подожгли фитиль на своем брандере и, покинув брандер на шлюпке, стали быстро отходить от него. И вскоре раздался оглушительный взрыв. От него-то и загорелся неприятельский корабль. А далее… Уж не иначе как Сам Господь Бог управлял игрой того очистительного огня. Разлетевшиеся огненные обломки падали на стоявшие поблизости вражеские суда. В одно мгновение, словно от сухого пороха, вспыхнул и весь неприятельский флот. Даже на русских кораблях невозможно было дышать от пылающего жара вокруг. Люди стали задыхаться. Земля от разрывов боеприпасов пришла в движение… В этот момент по приказу адмирала Спиридонова наши корабли стали отбуксировать с помощью гребных судов подальше в море, боясь их возможного возгорания. А уже когда взошло солнце нашей победы, мы увидели лишь обуглившиеся днища турецких кораблей. Кстати, – обратился тут барин к подростку, – а ты помнишь, сколько их у турков было?

– Под командованием капудан-паши Хасан-бея было 16 крупных кораблей, 6 фрегатов, 6 шебек, 13 галер и 32 галиота… Общее вооружение, – говорил, словно читал «Отче наш», Илья, – составляло 1400 орудий.

– Все верно, сынок… После этого в город Чесму был высажен наш морской десант. Турецкий гарнизон оставил город без боя. Мы взорвали бастионы, взяв с собой медные орудия неприятеля, и уже 28 июня наши корабли взяли курс на Дарданеллы для блокады пролива.

Какое-то время оба молчали.

И вдруг Илья говорит.

– Вы, наверное, самый счастливый человек на свете. И в том бою участвовали, и под началом лейтенанта Ильина служили.

– Пожалуй, ты прав. И знаешь, я понял это только сегодня.

Восторженный подросток сидел рядом. Барин смотрел на него, а видел себя в детстве. В том возрасте, когда он и сам мечтал выйти в море на большом военном корабле.

– Спасибо тебе, Господи! – негромко вымолвил он.

– Почто, барин? Почто вы благодарите Бога? – спрашивает тогда старого воина подросток.

– За то, что Господь своих никогда не оставляет. И еще за то, что в моем доме появился ты.

– Скажите прямо… Я-то тут при чем?

– Я хотел бы просить тебя помочь мне в одном важном деле.

– В каком же, если это не секрет?

– Помоги мне, пожалуйста, построить брандер.

Илья с удивлением, помноженным на восторг, смотрел на убеленного сединами старика. Тот сказал ему то, о чем он и сам мечтал всю свою жизнь: принять участие в строительстве настоящего корабля.

– Боевой? – тихо спросил Ильина подросток.

– Обязательно.

– Не обманешь?

– Слово офицера.

И работа закипела.

Прошел год, и такой брандер был действительно ими построен. Барин, у которого открылось второе дыхание, вместе с подросшим и возмужавшим Ильей благополучно совершил на нем свое первое водное путешествие по огромному озеру Застижье, на берегу которого стояла его усадьба.

А через день они вместе похоронили старого слугу Потапыча.

И еще, чтобы вы знали, барин потратил последние свои средства на то, чтобы официально усыновить мальчика, дав ему свою фамилию, и экипировать в дорогу, вручив письмо – протекцию для поступления в морской корпус, уже как своего собственного сына.

А за день до того, как он уже и сам отдал свою душу Господу, он попросил Илью, чтобы тот выполнил его последнюю волю.

– Когда умру, – тихо попросил он, – ранним утром положишь меня на наш брандер. Отведешь его на середину озера и пустишь корабль ко дну. Хочу хотя бы после смерти снова со своими боевыми товарищами увидеться…

Он действительно умер на следующий же день.

Илья все исполнил, как повелел старый барин, и покинул опустевшее имение.

Когда начальник Морского корпуса в Санкт-Петербурге распечатал конверт с протекцией, что привез с собой Илья для поступления, то тут же попросил пригласить к себе в кабинет и самого юношу.

– Так вот ты, оказывается, какой – сын знаменитого лейтенанта Ильина.

Юноша ничего ему на это не ответил. Слезы застили ему глаза, а рукой он пытался нащупать нательный крестик, чтобы возблагодарить Бога за тот удивительный дар, которым Он его наградил, давая возможность какое-то время прожить и многому научиться у этого удивительного человека, барина и простого русского офицера – Дмитрия Сергеевича Ильина.

Ардашев закрыл найденную книгу и какое-то время сидел в задумчивости. Он хорошо помнил, что та победа всколыхнула весь европейский мир. После своего поражения Турция уступила России Азов, Керчь и часть побережья между Днепром и Бугом с крепостью Кинбурн. На Черном море установилась свобода мореплавания для всех русских судов.

Ученый предположил, что где-то и теперь еще бороздит морские волны боевой корабль российского флота под командованием офицера Ильина из рода героя Чесменской битвы – Дмитрия Ильина, продолжая достойно защищать интересы нашего родного Отечества.

И, возможно, что уже новые поколения ребят внимательно слушают его рассказы и о героях Чесмы, и о новых подвигах, совершенных уже в наше время русскими матросами и офицерами.