Владимир Жёлтый - Записки из детского дома

Что ж, я выполнил свое обещание.

Летом мы отправлялись в новый лагерь, за сто с лишним километров от детского дома. Назывался он «Тихие озёра». Когда я впервые приехал туда, вокруг меня тут же образовалась компания друзей-воспитанников. Это были Филиппок, Шпага и Дадон. С большим удовольствием они повели меня на экскурсию по лагерю.

– Владимир Васильевич, пойдемте мы вам покажем, где вы будете жить! – повел чуть ли не за руку меня Филиппок.

– Вот смотрите, – Дадон показал мне сарайчик на отшибе, вместо стекла у которого была фанерка, закрывающая половину окна. – В той смене там две воспитки жили, у них окно выбили и что-то вынесли. В общем, теперь вы там один будете жить.

– Мы даже прибрались у вас там! – гордо добавил Филиппок.

Я зашел в унылую лачужку с тремя кроватями.

– Выбирайте любую. Хотя я вам советую вот эту, у стены, – сказал Шпага.

– Почему?

– А эта рядом с окном, а тут стекла, видите, нет. Продует еще.

– Точно, спасибо, – сказал я и присел на пружинистую кровать.

Сразу же раздался какой-то стук, на пол что-то упало. Я заглянул под кровать – топор!

– А это еще что? – спросил я, держа в руках инструмент.

– Как что? – удивился Дадон. – Топор! Еще спасибо скажите, для вас старались, сперли его у дяди Васи.

– Спасибо, конечно. Но зачем?

– Да, знаете, тут всякое бывает. У вас вот, кстати, еще и замка теперь нет. Был навесной, но его кто-то стащил пока пересменка была. Так что… Вы спите вообще крепко?

Дальше мы пошли осматривать территорию. Мальчишки активно размахивая руками, указывали, где футбольное поле, где эти самые озера тихие, где столовая, где умывальники с туалетами.

– А это что у вас тут? Дождевая вода? – спросил я, указывая на бойлер с мутной водой.

– В смысле дождевая? Самая что ни на есть питьевая! А то, что ржвачиной отдает, так это для пользы. Наверное. Может там витаминов много… – смеялся Шпага.

– Да не слушайте его, это здесь вода такая, – пояснял Дадон, – Утром наливаешь – чистая. А к вечеру становится вот такой ржавой. Тут все умывальники к вечеру желтые-желтые. Отмывать без толку, к вечеру все равно такими становятся.

В этот же день, ближе к вечеру, ко мне подбежал Артем Сизякин, который стал уже довольно взрослым пареньком, но, впрочем, оставшийся все таким же безбашенным и дурным.

– Владимир Васильевич! Если молочка нужна какая-нибудь, ну там кефир, молоко, ты мне скажи, я тебе вечерком принесу, – сказал, как обычно жуя слова в своей привычной манере.

– Это откуда ты возьмешь? – удивился я.

– А у меня ключ от склада есть. Я в первую смену поварам помогал картошку чистить и спер у них. Третью смену уже не догадываются! – рассмеялся Сизякин и заговорщицки подмигнул.

Наверное, любой человек с высокими моральными принципами сказал бы, что о кражах нужно немедленно заявить, ключ отобрать и вернуть поварам, а заодно и топор дяде Васе, провести воспитательные беседы и все такое прочее. Но присмотревшись внимательно к полупьяным поварам и грязной посуде, на дядю Васю-слесаря, который отказывался ставить замок и окно, прислушавшись к историям о ночных приключениях нашей шпаны…

В общем, я сказал ребятам, как они и предсказывали, большое спасибо. И в первую же ночь я спокойненько подпер выбитую оконную раму к входной двери, выпил перед сном принесенного мне со склада кефирчика, положил у изголовья топор и, засыпая, любовался, как колышется на выбитом окне прибитое гвоздями покрывало.

На должность воспитателя в детский дом, скорее всего, могут устроиться только два типа людей. Либо это неравнодушный, ответственный, заботливый и любящий детей альтруист, готовый за бесценок посвящать часть своей жизни чужим детям. Либо это просто сумасшедший человек. И кстати, одно другому не мешает.

Мне кажется, что за все время моей работы в детском доме, я успел несколько раз одно состояние сменить на другое туда и обратно. А ведь кто-то эти состояния не менял на протяжении всей работы. Больше всего печалили те, кто пришли работать как первый тип, но спустя несколько лет, плавно становились вторым, а вот меняться обратно совсем не собирались.

Среди сотрудников бытовало такое мнение, что у тех, кто остается работать дольше десяти лет, начинаются серьезные проблемы с головой. Я приступал всего лишь к шестому году своей работы в детском доме, который начинался со слов директрисы:

– Так вот, Володя, мы тут посмотрели, как ты в прошлом году работал. Планы ты не писал, в группах бардак был, дети беспризорничали, по оврагам металл собирали. Поставим-ка мы тебя на четвертую группу.

– Звучит, как «…в наказание», – решил отшутиться я.

– Скоро сам все поймешь, – сухо ответила директриса.

Четвертая «семейка» практически полностью состояла из ребят, которые учились в коррекционной школе или вообще были на индивидуальном обучении.

Здесь был и Ваня Соснин, постоянно устраивавший истерики по поводу необходимости срочной уборки – ему очень нравилось наводить порядок. Саша Акатов с непредсказуемым поведением, частенько порывавшийся выпрыгнуть из окна и стабильно каждые полгода уезжавший на лечение в психдиспансер. Задиристый и капризный Яшухин, скрытный Воеводин. Маленький Малов с подвижностью обезьянки, его друг Вадим, замкнутый и эмоционально неустойчивый. Сестра и два брата Цицаревых, малообщительные и ершистые. Уже знаменитый и совершенно неадекватный Артем Сизякин.

Все они были разного возраста, но в основном младшего – от десяти до двенадцати лет. В свободное время любимыми занятиями их были ругань и драки между собой, в которых наиболее излюбленным приемом был смачный плевок в противника.

Посреди всего этого хаоса в отдельной спальне жили две взрослые воспитанницы Кристина и Нина, которым уже было по шестнадцать лет. Девочки были умны, воспитаны и очень дружны. Я с ними с первых же дней быстро нашел общий язык, нам постоянно было что обсудить. Девчонки часто спрашивали какие-то советы, делились своими секретами.

– Представляете, Владимир Васильевич, – обратилась ко мне как-то раз Нина, – мы тут с Кристинкой недавно посмотрели уже в который раз «Титаник» и «Хатико», а ревели, как будто в первый раз увидели! А вы знаете какие-нибудь фильмы, от которых расплакаться можно?

– Ну, я сам, конечно не плачу. Но для вас, думаю, есть еще много таких фильмов, – улыбаясь, ответил я, а сам смутно вспоминал «Фореста Гампа» и «Дневник памяти».

– Принесите нам с Кристинкой, пожалуйста!

– Хорошо, поищу что-нибудь. Только вот ребята такое смотреть не станут ведь. Им бы мультики. И то их минут на пятнадцать хватает, а потом снова драться.

– Ой, за это не волнуйтесь. Принесите нам фильмы, – успокоила меня Нина.