Макс Бодягин - Зелёные холодные уральские помидоры. Рассказы

– Не.

– Отличная трава. И много. Я его обманул немножко. Отдал только ампулу, а шприц—тюбик оставил на крайняк. Это ничего?

– Мы с ним не друзья, – у меня тогда друзей почти не было.

– Тогда ничего.

Мы долгое время шли молча. Миямото казался очень сосредоточенным. Сказал, что больше не хочет курить один. Холодало, улицы были пустыми, и поймать такси нам не удавалось. Мы шли быстро, чтобы согреться. Молчали почти всю дорогу. Я пытался переварить его историю. Миямото плавал где-то в воспоминаниях, подогретый травой.

За пару кварталов до сквота Миямото остановился, чтобы забить еще одну «штакетину». Мы свернули в пустой двор, и спрятались за детской площадкой. Миямото выдул табак из беломорины, и полез в карман за коробком. Сзади раздался голос:

– Ну и какого хуя мы по ночам шляемся?

Я краем глаза глянул за спину Миямото и шепнул:

– Менты.

– Палево… Сколько их? – спросил Миямото, не поворачивая головы.

– Двое.

– Где?

– Прямо за спиной. Хватит базарить, давай когти рвать! – сказал я и потянул Миямото за рукав. Но не успел.

– Я не понял ни хуя! Молодые люди! Я к вам, блядь, обращаюсь, – повышая голос с каждой нотой сказал мент и размашисто хлопнул резиновой палкой Миямото по левому плечу.

Лицо Миямото исказилось от боли, он убрал пустую гильзу в карман и, поворачиваясь на голос, сильно ударил мента ногой в горло. Мент отлетел и, падая, стукнулся головой о деревянный игрушечный домик. Миямото прыгнул навстречу второму менту, что-то быстро сделал рукой, повернулся, его подошва глухо бухнула мента в низ живота. Сложившись пополам, мент жопой пропахал по мелким камушкам пару метров, Миямото быстро подскочил к нему, и ногой припечатал его лицо к земле.

Бля бля бля бля бля бля бля бля бля бля бля бля бля бля бля бля бля бля бля бля бля бля бля бля бля ебааааааааа-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-ать еб твою мать еб мою мать ебать всех бля бля бля бля бля бля бля бля бля бля бля бля – примерно это я думал в те короткие секнуды. Животный ужас катком пробежал по моему дохленькому тельцу, расслабляя колени и буквально выжимая каловые массы из тощей подростковой жопки. А-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а, сипел и бился где-то внутри костлявой груди маленький ебанутый цыпленок. Первый мент зашевелился и я неумело пнул его в лицо, сквозь кроссовок почувствовав податливость башки, мотанувшейся на шее. Миямото одобрительно кивнул.

– Ходу! – сказал я, мысленно сжав цыпленку горло. И мы побежали.

Оставшийся до сквота путь мы пробежали по дворам очень быстро, не останавливаясь ни на секунду. Я задыхался, еле-еле успевая за курткой Миямото, светлым пятном мелькавшей передо мной в кустах. Мне было страшно до одури, всю дорогу я боялся опростаться прямо в джинсы. Мы перелезли через высокий забор и выбежали во дворик «нашего» особняка. Я подумал, что мое сердце сейчас вырвется из груди наружу. Во рту был противный привкус крови от непривычного долгого бега.

– А ты ничего, молодец, – сказал Миямото с удовлетворением, садясь на ржавые качели. – Не зассал.

– Зассал, Миямото, – сказал я, присаживаясь рядом. Вкус крови всё не проходил. – Просто пиздец, как зассал!

– И я, – засмеялся Миямото.

– Да не ври! Ты их так уложил! Раз-два! Как в кино! – сказал я.

– Я же говорю: долго карате занимался.

– Я тоже хочу.

– Успеешь. Скоро, говорят, карате снова разрешат, – он достал из куртки гильзу и коробок с марихуаной. Помолчал, испытующе глядя на меня, и добавил, – Нам ничего другого не оставалось делать. Если бы нас замели… Траву бы нашли, сразу – срок. Я думал, ты сразу свалишь. Бросишь меня.

– Я музыкант. Ты музыкант. Я – парень с проблемами (лучше бы сказал: я – юный самоуверенный дебил и придурковатый ботаник). Ты – парень с проблемами. Все нормально, – сказал я, стараясь подражать нашим «крутым пацанам». – Если бы тебя замели, то я бы сразу пошел прицепом. Посредничество в наркоторговле, соучастие в нападении на сотрудника милиции.

– Будешь? – Миямото протянул мне раскуренную «штакетину».

Я молча затянулся. Сладкий дым обжег легкие, я закашлялся.

– Ты совсем ничего не куришь?

– Не-а, – ответил я сквозь дым.

– И никогда не курил?

– Не-а.

– Тогда лучше не начинай, – улыбнулся Миямото, и взял сигарету из моих рук. – Если не хочешь.

– Я бы лучше выпил, – честно сказал я. – Трясет всего.

– Меня тоже.

– Миямото…

– М?

– Я про твою историю. Про сестренку-медсестричку…

– Чего?

– Я тебе верю. Ну… что это правда.

– К сожалению, это на самом деле правда, – грустно улыбнулся Миямото.

– Так вы тут все дуете? – сказал звонкий голос Вики за моей спиной. – Два часа дуете втихоря, и даже не позвали?

Кенгур и Вика стояли на крыльце, держа в руках стаканы. Губы Кенгура цвели алой помадой. Рубашка спереди выбилась из брюк. Вика подкралась к Миямото, нагнулась, нахально развернула его пальцы с сигаретой к себе и, глядя ему в глаза, затянулась дымом прямо из его руки. Кенгур подошел ко мне, протягивая стакан.

– Здесь просто зоопарк, – сказал он мне.

– Нравится? – спросил я, отхлебывая из стакана теплой водки.

– Все очень клёво, – с одобрением сказал Кенгур, глядя на объемистый викин зад. – Играть здесь никто не умеет, но парняги клёвые.

– Как тебя зовут? – томно спросила Вика, по-прежнему стоя раком и глядя на Миямото снизу вверх.

– Миямото, – сказал Миямото.

– Как круто. Ты мне запустишь «паровозика»? – и она вытянула сочные губы трубочкой. Миямото с улыбкой перевернул сигарету и вдул тонкую струйку дыма ей в рот. «М-м-м», – пропела Вика и закатила глаза.

– А чего Нитро? – спросил я Кенгура, потянув его за выбившуюся из брюк рубашку. – Не возражает?

– Ты имеешь в виду что я… с Викой? – засмущался Кенгур.

– Ну.

– Он какой-то бабообразный. Мне кажется, его самого можно ебать. Нет, ну ты не подумай, я бы никогда не стал мужика трахать. Я просто говорю, что мне кажется, что его можно выебать. То есть он как бы… не будет сопротивляться, понимаешь? – сказал Кенгур еще более смущенно. – Вику я так, поцеловал пару раз, ничего больше не делал. А вот он точно какой-то странный. Точно странный.

Вика хохотала, сидя на корточках возле Миямото. Он рассказывал ей что-то смешное и раскачивался на качелях. Она запускала ему «паровоз». Братство народов просто, подумал я.

– А вы тут чего делали? – спросил Серж.

Я подумал и сказал:

– Да так… Ничего особенного… Покурили, да побазарили.

Через два дня я провожал Миямото на поезд. Он протянул мне смятый клок бумаги. На нем было написано его имя, адрес и телефон. И какие-то иероглифы.

– «Миямото». По-японски, – пояснил он. – Будешь у нас, звони. Остановишься у меня. Поиграем вместе. Кенгура привози. Он на басу, ты на гитаре, я барабанщик. Хороший состав.