Александр Образцов - 365 рассказов на 2007 год

На Благодатной в 1972 году меня забрали в «воронок» и отвезли в пикет за то, что я перешёл улицу у «Уголька» на десять метров восточнее, чем положено. Но я только в пикете сообразил, что сейчас вечер, а не утро. Поздний вечер, рядом со мною за решёткой какие-то пьяные бабы, в пикете плавает усталый папиросный смог, милиционеры ходят лениво, глаза у них готовы на любое насилие. Стоп. Какой к чёрту вечер, если я встал по будильнику, позавтракал и пошёл на смену?.. Да, я работаю на компрессорной в Метрострое… Да, я спешил на работу, мне ехать на Балтийский, там на улице Шкапина… Нет у меня десяти рублей, я же вам объясняю… Я в рабочем общежитии живу, здесь, на Севастьянова, четырнадцать… Ну три рубля есть… Спасибо, что хоть на работу не сообщите. До свиданья. Очень вам благодарен… Как за что? За то, что я впервые с вами познакомился… Почему не может быть? Вчера, двадцать третьего сентября… нет, оказывается, сегодня, сейчас ведь вечер? Мне исполнилось двадцать восемь лет, и в этот день я уже преступник… Да не надо мне эти три рубля!.. Ну хорошо, все мы люди. Больше не буду.

В С-ком райсуде состоялось открытое заседание по делу В. У-ва, нигде не работающего. В обвинительном заключении, зачитанном прокурором В. У-вым, также нигде не работающим, не одна тысяча томов.

Вкратце суть обвинения сводится к тому, что обвиняемый В. У-в, незаконно вселившись в коммунальную квартиру установил там режим невыносимого проживания для остальных жильцов. Порядки, установленные в квартире В. У-вым, как он прямо выразился на суде «для их же блага», заставляют вспомнить картинки ада. Например, за опоздание на общее построение на кухне одна старушка была побита табуретками, по каковой причине тут же и скончалась. Учитель В. У-в вместе с женой и двумя детьми за попытку вызвать милицию были заложены кирпичной стенкой во встроенном шкафу. Пенсионерка В. У-ва, излишне долго, по мнению обвиняемого, занимавшая общую ванную, была навсегда укрыта перевёрнутой ванной на кафельном полу. Школьник В. У-в, закричавший в коридоре от ужаса при виде пытки, применённой обвиняемым по отношению к адвокату В. У-ву (он висел на крюке для велосипедов над входной дверью), был повешен рядом.

Помимо убийств, достигших в итоге 30 % от общего количества жильцов, обвиняемый В. У-в занимался порчей имущества: он сжигал в печи ценную антикварную мебель, картины, иконы; с непонятными намерениями обрушил угол кухни, из-за чего температура там и здесь сравнялась; он бросал в кастрюли соседей дохлых крыс, тараканов и проч., заставлял их пить опоганенную воду.

Сам обвиняемый жил на средства, отбираемые им у остальных жильцов, в закрытых ото всех помещениях – бывших комнатах N1 и N2 – с различными женщинами, которых он позже спускал в мусоропровод.

Жизнь квартиры подчинялась требованиям т. н. «Конституции» В. У-ва под названием «Уроки моей жизни», которую каждый жилец должен был знать наизусть.

Как же случилось, что сам обвиняемый В. У-в попросил своего соседа физика В. В-ва подать на него в суд? Об этом прежде всего спросил судья В. У-в у обвиняемого, который в продолжение чтения томов дела не раз начинал рыдать вместе с залом.

Обвиняемый не стал отрицать того, что в последнее время люди в квартире уже не могли обеспечить ему того благосостояния, каковое он имел раньше, до разрушения их бытия. Потому одной из целей судебного процесса была цель повышения благосостояния обвиняемого путем проведения данного процесса.

И вообще, как прямо заявил на заключительном заседании обвиняемый, его никто не вынуждал затевать эту бодягу.

– Ведь заявления на меня никто не подавал? – обратился он к залу.

Зал встал и дружно ответил:

– Никак нет!

– Значит, я считаю, что мне надо объявить благодарность, – сказал обвиняемый. – А чтобы дела не закрывать – а то получается, что поработали бесполезно – то надо его переписать на физика В. В-ва. Вот он сидит, этот изверг!

Судье В. У-ву, ввиду удалённости от места происшествия, удалось пробиться к телу В. В-ва последним. Он с сожалением констатировал это, но в знак солидарности с восставшим народом оторвал у мёртвого физика ухо.

1993 год: к магазину «овощи» на углу Литейного и Невского подрулил грузовой фургон, из него выпрыгнули деловые люди с аппаратурой, а двое рабочих начали выгружать трупы.

Деловые люди снимали выгрузку на плёнку.

Прохожие вначале дичились нового эксперимента. Но ничего. Привыкли. И когда трупы рассадили до самого Аничкова моста – и у кинотеатра «Знание», и у магазина «Мечта», и у Дома журналиста, и у Куйбышевского райсовета – к ним отношение было уже нормальное, как к нищим.

Деловые люди, затеявшие это дело и за большие деньги доставшие трупы в морге, крупно пролетели. Они надеялись снять авангардный фильм о том, как плохо в России относятся к покойникам. Параллельно одна организация запланировала с этими наглядными пособиями свой митинг в защиту. И он сорвался.

Когда трупы собрали в обратный путь, их почему-то вместо выгруженных четырнадцати оказалось погруженных двадцать три.

Ничего, решили деловые люди, там разберутся.

Кого они имели в виду, говоря «там»? Это, видимо, самая большая загадка данного происшествия.

Если публика разрешит, я выскажу несколько крамольных мыслей. Просто возмутительных и нелепых. А также бесспорных.

Я уверяю вас, что в городе насчитывается не более пятисот театральных фанатиков. То есть людей, посещающих все общественные просмотры, генеральные репетиции, прогоны. Остальные зрители делятся на постоянных и случайных. Постоянных становится всё меньше – на премьеру трудно собрать зал. Случайные, конечно, будут всегда, но они также испугаются пустых пространств.

В чём суть моего предложения?

Так как слова «театр» и «театральные новости» не скоро ещё исчезнут из обихода, под ними следует проложить другие наполнители. Почему бы, например, аббревиатуру БДТ не заменить какой-то фамилией, а название спектакля – названием пьесы? Не всё равно, о чём пишется театральная рецензия – о театре или о каком-то драматурге? Нам ведь хватает, так сказать, масштаба, когда мы свои леса сводим на А.С. Пушкина лично? Вот и в нашем случае можно было бы сэкономить значительные количества средств (постановка спектаклей, обслуживание зданий театров, система управления и пр.) поместив вместо громоздкой, ненужной (как выясняется) театральной системы несколько чрезвычайно удобных драматургов с их разнообразными пьесами.