Михаил Русанов - Лад Посадский и компания. Книга III. Дела военные

Вернувшись в слободу, тешил утробу свою Яром наливкой сливовой почитай до самого ужина. Весть о подвиге воеводы – Пустолоб расстарался – в миг облетела слободу. После и в Посад пошла гулять. И мнилось Ярому за ужином, что не ведал он страха при виде чуда нездешнего. Пустолоб, осоловевший от чарки лишней, ворочал языком оловянным, расхваляя удаль воеводы.

А новобранцы после случая такого сразу как-то и повзрослели. И приняты были негласно старыми дружинниками в братство безоговорочно…

В обед М. Уолту обо всём доложили.

Ситуацию в мельчайших подробностях обрисовал человек подручный.

«Внештатники» – так их Донд обозвал – находились на содержании ЗАО, и за мзду небольшую М. Уолт имел зоркие глаза да чуткие уши почти на каждом мало-мальски значимом событии в Посаде. Открывается ли новый ряд торговый, приезжает ли купец богатый и знатный, или же какая размолвка вышла между диаспорами разными – М. Уолт узнавал обо всём сразу.

Сеть осведомителей составлялась тщательно, и под личным контролем Донда. М. Уолт понимал – подобные действия нарушают статус Посада как града свободного. Что же это за свобода, если всюду за тобой приглядывает кто-то? Но пока никто подобных вопросов не задавал.

– Значит, объявился? – Тихо спросил М. Уолт.

– Все прочие на виду, при посольствах своих. А этот…

– Знаешь кто? – М. Уолт внимательно посмотрел на Донда.

– Работаем над этим.

– Нд-а-а… Плохо. Я в Синдикат запрос пошлю. Общий. Не надо их пока тревожить по пустякам. Но кое-что вытянуть из них, по мелочам, попробую. А ты сеть агентурную прочеши. Не может такого быть, что бы он… нигде не засветился. Да, загляни к этим, как их там… к девкам, в общем.

– К феминисткам?!

– Вот-вот, к ним. «Боёвка» у них отлично организована. Пора нам в их сторону реверанс изобразить, пора.

На тонких губах М. Уолта скользнула улыбка.

Донд всё понял…

М. Уолт долго смотрел в окно, размышляя о превратностях своей жизни. Когда-то давно назначение в Посад казалось ему большой удачей. Подальше от распрей заморских далей, природа, не изгаженная промышленным дымом. Тишь и покой. Ан нет. Не вышло. Настигли проблемы большого мира и здесь….

Года прошли. Родным стал Посад. И никуда отсюда не хочется…

Комер-сан сощурил глазки, и без того узкие.

– Уважаемый, правду ли ты сказал?

Человек перед ним побледнел. Взор у Комер-сана особый. Насквозь видит человека. И даже суть явлений многих постигает без хлопот…

Когда-то, толи на краю этого мира, толи в другой вселенной (от Комер-сана всего можно ожидать!), случился у него забавный разговор с молодым человеком по имени Шнэ Тейн 1 1 Прочти имя наоборот, а фамилию не меняй, будешь очень удивлён (здесь и далее прим. автора) .

Молодой человек не сказать, что был умён, но наглость, заменившая живость ума, компенсировала этот недостаток. Он схватывал всё на лету – и чаевые, и мысли мудрые, кои понимал он не больше, чем знаменитый осёл Буридана! (О, это, я вам скажу, был ещё тот случай! Но речь не о нём…)

Шнэ Тейн работал официантом в ресторанчике, неподалёку от университета, в котором Комер-сан, по стечению обстоятельств, читал цикл лекций по экономике.

Замечательные, надо заметить, лекции.

Позже, пара нерадивых студентов – Мада Тимс 2 2 Прочти наоборот и получишь имя создателя небезызвестной экономической теории. и Дивад Одракир 3 3 Прочти наоборот и узнаешь имя оппонента первого. – извратив всё, что Комер-сан вдалбливал им в головы, явили миру новую экономическую теорию в двух частях. Принцип абсолютного непониманияи принцип сравнительного непонимания! И тем самым усложнили до безобразия и без того непростые дела торговые, то бишь – экономику!

Так вот, как-то после чашки превосходного итайского чая, попытался Комер-сан объяснить Шнэ Тейну, что размер запрашиваемых чаевых не соответствует уровню сервиса. Шнэ Тейн упорствовал, настаивая на том, что с его точки зрения сумма чаевых – самая подходящая.

Комер-сан сдался. Глупость и упрямство – стена, которую не перепрыгнешь.

– Что ж, может так оно и есть, – вздохнул Комер-сан, бросая в фарфоровую тарелочку горсть меди. – Ведь всё относительно в мире.

Каково же было его удивление, когда по прошествии лет десяти, ему сообщили, что Шнэ Тейн стал не просто знаменитым, но и очень богатым человеком, преуспевающим в бизнесе. Его супермаркеты «ИгдеяАтамты» предлагали покупателям не самые лучшие товары по очень высокой цене. На многочисленных пресс-конференциях объяснял Шнэ Тейн это просто:

– Для вас дорого? А для меня в самый раз. Ведь всё ОТНОСИТЕЛЬНО! Понимаете – ОТ-НО-СИ-ТЕ-ЛЬ-НО! Взяли и отнесли.

И загадочно улыбался.

Именно из-за слова «относительно» и загадочной улыбки, люди почему-то охотно покупали его товары, чувствуя при этом, что приобщаются к чему-то очень непонятному, но уж больно мудрому.

А кому хочется выглядеть дураком?

Впрочем, нет ничего удивительного, что на том краю (или в другой вселенной), где миром стала править абсурдная теория Мада Тимса и Дивада Одракира, ещё одна теория – теория относительности (в смысле – ВЗЯЛИ И ОТНЕСЛИ), приобрела такую популярность!

Создаётся впечатление, что ТАМ вообще одни лишь ТЕОРИИ.

Что ещё раз подтверждает – видит Комер-сан суть явлений. (Иначе не выбрал бы он Посад для постоянного места жительства. Ибо как можно спокойно жить там, где всё существующее не доказано, а лишь описано ТЕОРИЯМИ?)

– Зрит итаец в самый корень. – Так высказалась о Комер-сане одна умная КОЗА, живущая на берегу глубокого ПРУДА, заполненного водами житейской мудрости…

– Подумай, так ли всё на самом деле, как ты сказал.

– Именно так. – Человек отвёл взгляд.

– Хорошо. Ступай.

Новость была странной. Нет, конечно, не в первый раз кто-то встречи ищет с Комер-саном. Тайно ищет. Не в новинку. И причины могут быть у ищущего разные. Всё понятно и здесь. Купцы из разных общин, и люд посадский, простой, и даже старейшины – у всех могут быть и причины и тайны.

Кто за советом идёт, кто с деловым предложением. Бывает, что среди гостей и такие попадаются, чьи мысли недобрым светят. Но таких Комер-сан, с улыбкой выслушав, отпускал без ответа. И больше не принимал

Находились тысячи причин – то уважаемый купец итайский в отсутствии, то приболел, то занят сейчас чем-то важным.

Понимал тогда человек тот – нет ему пути к Комер-сану. А тут ещё дружинники начинали проявлять интерес к делам его. И тогда одно из двух – либо покидай Посад навсегда, либо иди с повинной к воеводе посадскому.

Задумался Комер-сан. Взглянул на доску шахматную, с фигурками резными из кости. Тронул коня. Придёт Седобород, сделает ответный ход. Уж, поди, месяц партию эту играют. Не спеша. Говорят о разном, фигурки переставляют.