Михаил Русанов - Лад Посадский и компания. Книга III. Дела военные

– Ну, уж нет! – Хватила Гадина ладошкой по столу. Чашки с чаем подпрыгнули. – Натерпелись! Не пущу более Лада НИ-КУ-ДА!!! Ишь, моду взяли, чуть что непонять, так сразу поход! На месте разберёмся. Без походов дальних. Что же мне, всю жизнь его дожидаться?! Годы идут. А в походах этих ещё неизвестно чем обернуться всё может! Муж он мне, а не проезжий какой!!! Ты вот что, Зятья, пошушукай по базарам и ярмаркам. Пусти словечко – другое. Мол, обременительны походы дальние для казны Посада. Да и не нужны они более. Пусть ветерком мыслишка такая разнесётся над Посадом. Особо пусть женщины о том шумят. Остальное, – наша задача. Разберёмся. В «Ведомостях» пропечатаем одну идейку, тогда и посмотрим!

Брови её дугой к переносице сошлись, в глазах сталь блеснула.

Зятья головой закивала. Поняла.

Только ушла Гадина со двора, как Зятья дворню собрала. Распоряжение каждому дала. Проверила быстро, всё ли в доме в порядке, все ли при делах – кто в конюшне прибирается, кто на птичьем дворе заправляет, кто в подвалах счёт ведёт: сколь бутылок вина франзонского, сколь бочек мёду, и каков чистый доход от продажи головок сырных.

После девок позвала, каждой по дому работу нашла. А двум, рыжим и конопатым, заявила:

– Как хозяин встанет, завтрак ему сытный подать! Мясо, чашку мёда, хлеб душистый. Да, ещё кофей хундустанский, тьфу! Будет просить чего из алкоголя, отказать! Настаивать начнёт – на меня сошлитесь. Да припугните, мол, хозяйке всё расскажите. Ясно? Да смотреть мне, чтоб всё съел! Мужик с утра голодный – быть к вечеру беде. Коли захочет по делам хозяйским всё осмотреть – препятствий не чинить. Со всем соглашаться, но ничего не выполнять!

После разоделась Зятья как на праздник – в шелка итайские да кружева франзонские. В куль бумажный сыпанула две жмени семечек подсолнуха, жареных, маслом сбрызнутых да сольцой приправленных, и пошла в Посад торговый, по ярмаркам и базарам прогуляться. В лавки торговые заглянуть. Перекинуться парой фраз с другими старухами. А где и с мужиками деловитыми поговорить о том, о сём…

* * *

Время – странное измерение мира. В том Седобород был уверен. Иной раз хочешь, чтоб бежало оно быстрее ветра! Ан нет, – тянется как патока липкая. Другой раз остановить желаешь, а время как вода сквозь пальцы утекает. Оглянуться не успел, и нет ни дня, ни часа, ни секунды одной!

Одному делу и часа хватает.

Для другого – года мало.

А для слухов время всё равно, что дрожжи для теста. В первый день лишь круги на воде. На второй – уже пена сплошная! А на третий – вязкое месиво. Перебродившее. И пойди, разберись, – где и с чего всё началось!

Вот и выходит, что времени всего ничего – три дня и три ночи, – а слухи уж по всему Посаду разнеслись.

Да не ЭТО беда.

Слухами и сплетнями в Посаде многие живут. «Гадюкины Ведомости», и те им вторят! Вот и побираются тем, что там да сям услышат. А услышанное раз в одном месте, в другом обрастает комментариями и личными впечатлениями, – вот где корень то!

И оборачивается после запуск детворой беззаботной змея воздушного (новинка купцов итайских), летающей коровой над пастбищами Посада!

Истошный вопль в ночи жены кабатчика нерадивого – « Что ж ты, олух бессовестный, всю медовуху в бане извёл!», – резким взлётом цен на всю алкогольную продукцию в округе целой!

Замеченный кем-то в утреннем мареве медведь в малиннике, к вечеру превращается в самого Чер-Туя (тьфу!!!), чтоб ему всю жизнь в медвежьей шкуре пребывать! И спрос на малину падает!

Оно и понятно, кто захочет ягоду покупать, над которой нечисть главная ворожила, а?! То-то.

Но больше всего достают слухи политические.

Брехнёт где-то кто-то, мол, не всё так ладно в Посаде, коли опять нужда в походе дальнем появилась. И всё, – спокойствия как не бывало! Посадские на послов иноземных косятся. Феминистки в сапогах мужских марши затевают. А купцы чинные за расспросами к старейшине совета Зубу спешат.

А Зуб что? Кого и успокоит, над кем посмеётся. После сам к Седобороду идёт…

Хмурил брови Седобород от мыслей таких.

Да без толку.

Лыбится Лад строгости деда, зная – нет над ним власти ворожбе тайной и явной.

А Донд, с показным спокойствием, всё же очень хотел сейчас быть где угодно, хоть у Чер-Туя на закорках, лишь бы не здесь!

Седобород отчитывал молодых по всем правилам дела такого! Сперва обозвал молокососами безусыми, после припечатал ярлыком – «позор седины моей».

Позже утихла ярость старческая, на слова обидные охочая. Пришёл черёд разговора строгого.

– Третий день в Посаде слышны разговоры о походе новом. Все как белены объелись! Совет женщин посадских митинг (!) готовит. Кто их этому надоумил, а? Найти бы гадёныша, да язык оттяпать! Феминистки злостные опять ЗАО штурмуют. Требуют в поход отрядить женщин одних. М. Уолт пока спокоен. Но и у него терпения – не бочка ж целая! Кто сию бузу устроил? Не вы ли, умом оскудевшие? Откуда ветер дует, я вас спрашиваю?! Ныне и без этого хлопот хватает. Один обоз тайный чего стоит! В посольствах стран дальних что-то непонятное происходит. Шушукаются послы меж собой. Не новость это, знаю. Политика, понимаешь ли! Но всё равно, – тревожно.

– Успокойся, дед. – Зевнул Лад. – Чего злобу на нас лить, коли мы не при деле?

– То-то и оно, что не при деле… С тебя, Донд, как с гуся вода. Ты не на службе града торгового. Но ведь и ЗАО радеет за интересы посадские! Вот и разузнал бы – что да к чему! Известно мне, имеется у вас своя агентурная сеть. А если не можешь так – втихомолку да в обход, скажи М. Уолту прямо, мол, Седобород просит. Мне то не откажет мафиозник главный. А с тебя, Лад, – желчно продолжил дед, – спрос вдвойне! Говорят, твоя домоправительница давеча на многих базарах и ярмарках замечена была. Речи странные заводила.

– Ну так что с того?! Болтают бабы чушь всякую. Что же нам, мужикам, каждую за язык хватать?!!

– Я тебя щас так хватану, долго помнить будешь! Всё. Послезавтра Комер-сан пожалует ко мне в гости. Чтоб и вы были. Ясно?

Куда яснее, коли в голосе Седоборода кашель старческий на скрежет стали сошёл…

Над Посадом вечер завис покрывалом прозрачным. Лёгкий ветерок из лесу шепот листвы нёс. Улицы и проулки народом полны.

Словом одним – благодать кругом.

И чего Седобороду так тревожно?

Потоптались друзья у крыльца избы, глянули по сторонам недоумённо, и решили в ресторацию «Пьяный Гоблин» идти.

Кружка-другая пива отменного в раз мозги прочищает. Разумение яснее становится. Мысли, на язык косо ложащиеся, после пивка стройнее излагаются…

«Пьяный Гоблин» – заведение знатное. Одни вертепом зовут. Другие – лучшим питейным заведением во всех землях ближних!

Впрочем, одно другому не помеха.

Главное, при Ладе, да жене его, Гадине, слово это – «вертеп», значит, не произносить.