Эр Ван Ши - Второй вызов официозу: Палеоантропология

Несмотря на то, что в известной мере все человеческие популяции, трансформировавшиеся в т. н. неоантропов, на первый взгляд, как будто застыли на нын. морфофизиологическом уровне, это ещё не означает, что они не продолжают процесс внутреннего самосовершенствования. Впитывая гены и культуру разных формаций, они морфологически совершенствуют, в первую очередь, свой мозг, который особенно на последней стадии развития человечества стал сближаться по объёму и морфологии у различных популяций. Происходило и нек. внутривидовое совершенствование конституции, давшее нын. результаты. То, что обычно называется племенами – у примитивных народов не есть племена в прямом смысле этого слова – это, скорее, родовые общины во главе с вожаком (вождём), занимающие определённые экологические ниши, наряду с прочими представителями животного мира, в т. ч. и обезьяньими группами, в отличие от которых венчают пищевую пирамиду, и т. о. неразрывно связаны с окружающей их природой. Так, к примеру, пигмеи не имеют своего собственного языка для внутриплеменного общения, и для общения с соседними негроидными народами пользуются их языком.

Известно, что вид эволюционирует быстрее всего, когда он разбит на популяции, между которыми до какой-то степени осуществляется обмен генами. Непостоянные контакты между популяциями могли поддерживать на определённом уровне обмен генов, способствовавший прогрессивной эволюции.

Говоря о происхождении человеческих формаций, проявлении полиморфизма, миграциях и расселении рас в определённых ареалах, следует остановиться на самом процессе смены формаций, на самом процессе эволюции.

Мутации довольно часто бывают рецессивными, т. е. до поры никаких изменений у новорождённых не наблюдается. Дети рождаются такими же, как и их родители. Но при изменении климата, ареала расселения «вдруг» начинают появляться новые виды. Это значит, что стали действовать скрытые (рецессивные) мутации.

В изолированных друг от друга популяциях половые связи возможны только внутри группы между родственниками – явление, которое биологи называют инбридингом. Инбридинг приводит к тому, что линии очищаются от примесей и становятся пригодными к гибридизации, т. е. при скрещивании с другими линиями дают новое, более способное к жизни, потомство.

Знаменитый скульптор-антрополог М. М. Герасимов, анализируя погребения эпохи Мустье из пещер горы Кармел в Палестине, отмечал: « Создаётся впечатление, что в скелетах мустьерцев из Палестины зафиксированы эволюционные этапы трансформации неандертальцев в новый вид человека. И этому можно было бы поверить, если бы скелеты, найденные в Палестине, были распределены в культурных горизонтах следующим образом: примитивные – в нижних слоях мустье, смешанные формы – в средних слоях мустье и в слоях финального мустье – люди типа Схул IV и Схул V. В данном случае это было не так. И наиболее примитивные люди (Схул IX и Табун I), равно как и Табун II, Схул IV и Схул V, жили примерно в одно и то же время, на протяжении относительно короткого срока культуры леваллуазского мустье ».

Почему обязательно вымирают предковые формы? – Если принять гипотезу о том, что изменение обуславливается мутацией, то появление новых типов – это прежде всего результат активизации мутации, т. е. ответ организма на изменение окружающей природной среды. Старые организмы вымирают потому, что не могут переносить новых условий, а новые живут потому что само появление их – результат приспособления организма к этим условиям. Если природные условия резко менялись, то и ответная реакция организма была быстрой, т. е. активизировались рецессивные мутации.

Сосуществование палеоантропов и людей, близких к совр. типу в пещере Кармел и есть свидетельство того, что мутации настолько быстро действовали, что предки и потомки какое-то время жили вместе в одной пещере.

Если группа была длительное время разделена какими-то географ. барьерами на 2 части, то у каждой из них появляются настолько существенные отличия в строении организма и поведении, что потом, когда этот барьер исчезает, они уже не могут скрещиваться и давать плодовитое потомство. Эти 2 группы становятся отдельными видами.

У человека на уровне рас никакого зримого генетического расхождения не наблюдается, поскольку люди разных рас происходят от одних предков. Изоляция отдельных групп человечества хоть и привела к появлению рас, но не была настолько длительной, чтобы привести к обособлению их в разные виды.

Т. о. возникли архантропы, палеоантропы и, наконец, неоантропы. И всегда разные формации нек. время сосуществовали друг с другом. Поскольку перестройка морфологии – процесс длительный, и уж коль скоро мы принимаем наличие неандертальской фазы в эволюции человека, то должны сделать вывод о формировании отличительных морфологических особенностей неоантропов в недрах групп палеоантропов, и сосуществовании палеоантропа и неоантропа (а быть может, и архантропа) на определённом отрезке времени теоретически неизбежно. Сосуществование более примитивных и более прогрессивных морфологических форм составляло характерную черту эволюции гоминид на всех этапах их истории. Т. о. процесс становления Homo sapiens был довольно длительным, а, следовательно, и сложным.

Исследователь синантропа Ф. Вайденрайх считал наиболее показательным отличием совр. человека от палеоантропа совершенный по своей структуре мозг – с более развитыми полушариями, увеличенный в высоту, с редуцированным затылочным отделом. Я. Я. Рогинский, выдвигая гипотезу о факторах формирования человека совр. вида, использовал широко известные в клинике нервных болезней наблюдения над субъектами, у которых повреждены лобные доли мозга (т. н. лоботомия – авт.): у них резко тормозятся или совсем пропадают социальные инстинкты, буйный нрав делает их опасными для окружающих. Т. о. лобные доли мозга – средоточие не только высших мыслительных, но и социальных функций. Этот вывод был сопоставлен с установленным на эндокранах фактом разрастания лобных долей мозга у совр. человека по сравнению с палеоантропом. Рогинский указывал на огромную общественную силу и жизнеспособность тех коллективов, у которых число социальных особей было наибольшим. Разрастание лобных долей расширяло сферу высшего ассоциативного мышления, а с ним способствовало усложнению общественной жизни, разнообразию трудовой деятельности, вызывало дальнейшую эволюцию тела, физиологических навыков, моторных функций.

Совершенно очевидно и естественно, что на протяжении млн.-в лет предки людей много раз делились на ветви, давая начало новым популяциям – малым расам, расовым типам, племенам. Уже с наступлением архитектурной эпохи мы начинаем сталкиваться с большим разнообразием, когда уже проявились черты полиморфизма, свойственные той или иной большой расе.