Барбара Смит - Адидас против Пумы. Как ссора двух братьев положила начало культовым брендам [litres]

Напряжение еще больше усилилось, когда Хорст познакомился с Моникой Шефер, очаровательной и бойкой девушкой, с которой он надеялся связать свою судьбу. Но его родители, желавшие себе невестку из респектабельной семьи, были не особо этому рады. А когда Дасслеры услышали о том, что девушка, талантливая гимнастка, однажды выступала с номером на трапеции в одном маленьком цирке, они явно не пришли в восторг. Да и с мыслью принять в семью протестантку католикам Дасслерам было сложно смириться.

Ади и Кете решили доверить своему буйному сыну управление собственной фабрикой. Производство в Херцогенаурахе достигло своих пределов, и чтобы удовлетворить растущий спрос, требовались дополнительные производственные площади. Дасслеры обратили свое внимание на Эльзас. Находившийся по ту сторону французской границы, но всего в четырех часах автомобильной езды от Херцогенаураха, регион обладал многими преимуществами, так как отечественная обувная индустрия сильно страдала от репараций, и многие фирмы отчаянно искали покупателей. Дасслеры присмотрели для себя фабрику Vogel в коммуне Детвиллер.

Джордж-Филипп Герст с любопытством наблюдал за черным «Мерседесом» с немецкими номерами, в июле 1959 года подъехавшим к неказистой фабрике его родителей. Из машины вышла вся семья – родители и четверо взрослых детей. Ади Дасслер деловито объяснил, что ему нужен партнер в Эльзасе, который мог бы выпускать около 500 пар футбольных бутс в день, производство следует запустить как можно скорее. «Для нашей фирмы, пытавшейся держаться на плаву с 50 парами в день, черный “Мерседес” стал настоящим подарком судьбы», – говорил Герст.

Пару дней спустя прибыл голубой, украшенный тремя полосками автобус Volkswagen с немецкими инженерами на борту, доставивший необходимое для производства обуви Adidas оборудование. Вскоре после этого приехало семейство Дасслеров в полном составе, чтобы привести в порядок пришедшую в упадок фабрику, располагавшуюся перед вокзалом Детвиллера. Отец, мать, тетя и дети закатали рукава и приступили к очистке стен и механизмов, которые находились в плачевном состоянии. Затем родители передали сыну чек на 350 000 франков, чтобы запустить производство, и вернулись в Херцогенаурах.

Хорст, наслаждавшийся собственной независимостью, охотно остался в Эльзасе. К началу декабря 1959 года Дасслеры убедились, что инвестиции в Детвиллере окупили себя и Хорст справился со своей задачей. После переговоров с семьей Герст, состоявшихся в Пирмазенсе, родном городе Кете, эльзасская фабрика была куплена за 17,5 миллион франков.

Хорст, первоначально занимавший маленькую комнату у Герстов, переехал в квартиру над фабрикой. Радость родителей омрачил тот факт, что Моника Шефер не испугалась мрачной обстановки и последовала за Хорстом в Эльзас. Пара отпраздновала свадьбу без лишнего шума в ресторанчике Auberge du Haut-Barr в Саверне. Эльзас стал родиной Хорста – и местом дислокации спортивной империи неслыханных размеров.

Менее чем за десять лет эльзасской жизни Хорст построил предприятие своей мечты. Из маленькой фабрики в Детвиллере он создал независимое подразделение Adidas, включавшее несколько французских заводов и иностранных поставщиков. Территория, прилегающая к тихому постоялому двору в отдаленном Ландерсайме, в 1967 году стала собственностью Adidas France. За прежним охотничьим домиком скоро выросли офисные здания с площадками для тенниса и футбольным полем. Под руководством преданной делу управленческой команды участок стал центральным диспетчерским пунктом предприятия.

Если Хорсту улыбалась возможность, он хватался за нее не раздумывая. Он побуждал своих сотрудников немедленно действовать, не обращая внимания на препятствия. Алан Ронк, один из бесстрашных менеджеров Дасслера, принадлежал к числу людей, на которых молодой шеф мог положиться даже в самых сложных обстоятельствах. «Он был невысокого мнения о консультациях, взвешивании всех “за” и “против”. Он принимал рискованные решения, и нашей задачей было претворять их в жизнь, – объясняет Ронк. – Он мчался со скоростью триста километров в час, а мы пыхтели позади и старались не отставать».

Хорст Дасслер многого требовал от своих людей. Они не должны были бояться переработок, и многие жертвовали своей личной жизнью ради предприятия. День начинался спозаранку и заканчивался чаще всего поздно вечером обильным деловым обедом в Auberge с распитием пары бутылок крепкого алкоголя с Хорстом. Хоть в рабочем договоре не была предусмотрена обязанность служащих появляться в субботу, в этот день работа обычно кипела. По воскресеньям совещания часто проводились в уютной атмосфере в Auberge или в доме Дасслера в Экартсвиллере.

«Le Patron», как Хорста называли в Эльзасе, не жалел и себя. Будучи образцовым трудоголиком, он всегда старался использовать время с максимальной эффективностью. Среди его любопытных придумок были «ротационные ужины». «Три группы людей приглашались в различные кафе на ужин, – вспоминает его сотрудница. – Хорст принимал с первой группой аперитив и садился за стол. Затем его “вызывали на срочное совещание”, он появлялся у второй группы, ел закуски, его снова “вызывали”, и десерт он делил со следующей компанией». К концу вечера у всех гостей создавалось впечатление, что они ужинали с Хорстом Дасслером.

Хуже всего было то, что Хорст едва ли нуждался во сне. Его доверенным сотрудникам регулярно приходилось отвечать на звонки посреди ночи. Бодрый, как и всегда, голос Хорста сообщал, что у него внезапно возникла идея, которую он непременно должен был обсудить. Подруга одного менеджера, американка, так злилась на эту наглость, что однажды сама подошла к телефону. «Хорст, ты мешаешь моей сексуальной жизни», – яростно заявила она ему. В последующие недели злосчастный мужчина был вынужден каждый день выслушивать вопросы, как обстоят дела в его интимной сфере.

В поездках сопровождающие Хорста оказывались полностью во власти его бессонницы. Там совещания с Дасслером часто длились до рассвета, но и это не мешало ему позвонить пару часов спустя. «Вы что же, совсем не спали?» – спрашивал он шутя. За завтраком он интересовался у своих попутчиков, как им понравился бобслей, который передавали ночью по телевизору.

Вскоре после свадьбы Моника Дасслер родила дочь Сьюзен, а немного позже – сына Ади. Для Хорста это мало что изменило, он редко видел своих детей. Своим менеджерам он также не давал вести полноценную семейную жизнь. Перед Аланом Ронком встала дилемма, когда Хорст предложил ему принять участие в конференции на Мальте. Ронк пытался ему объяснить, что это невозможно, так как он на это время запланировал свадьбу, но это мало заботило Хорста. «Он спросил, бывала ли моя невеста на Мальте, – вспоминает Ронк. – Когда я ответил отрицательно, он предложил взять ее с собой. Тогда у меня будет возможность провести три дня на конференции и три дня с ней. Так наш медовый месяц превратился в командировку».