Стивен Деннинг - Эпоха Agile

Также Agile критикует философию общества, которое не проводит различия между целями и результатами (к последним, в частности, относится акционерная стоимость). Но когда показатель или результат выдается за цель, он теряет свое подлинное значение. Эта путаница понятий является причиной многих экономических проблем современного общества.

Вышесказанное еще раз подтверждает, что Agile – не просто теория в области менеджмента, а настоящая революция, позволяющая под новым углом зрения взглянуть на привычные понятия. Она предлагает выход из практических, финансовых, экономических, социальных, политических и этических дилемм нашего времени. Она устанавливает критерии, в соответствии с которыми можно оценить прогресс и сформулировать новые цели. Она создает поле деятельности для политиков и пространство для политических дебатов. Она представляет собой не сочетание нескольких решений, а стройную концепцию функционирования субъектов экономики и общества, которая закладывает основы новой эпохи.

Когда же началась эта эпоха? С публикацией Auftragstaktik Хельмута фон Мольтке в 1860-х годах? Или с появлением бережливого производства Toyota Production System в 1960-х? С Agile-манифеста, обнародованного в 2001 году? А может, с 2016-го, когда журнал Harvard Business Review провозгласил Agile главным направлением развития? [301]Или эта эпоха начнется лишь в будущем, когда сформируются необходимые ее компоненты и элементы? Вопрос, в сущности, такой же бессмысленный, как и о начале коперниканской революции в астрономии. Кто ее отец – Аристарх Самосский, сам Коперник, Галилей, Кеплер или Ньютон? Как и любая революционная идея, эпоха Agile уходит историческими корнями далеко в прошлое. Ее окончательное становление закончится лишь через многие десятилетия.

Тот факт, что новая эпоха зарождается именно сегодня, неслучаен. В наши дни многие, как и Дэвид Брукс, чувствуют, что «сама природа общества стала хаотичной» [302]. Великие ориентиры прошлого – христианство, просвещение, марксизм – теряют свою значимость. Такие ценности и убеждения, как, например, демократия, правда, свобода слова и нравственность, которые предыдущие поколения принимали беспрекословно, тоже находятся под угрозой. Антиутопия – общество, в котором богачи богатеют, а остальные влачат жалкое существование, выполняя скучную работу с низкой оплатой или вовсе лишены возможности работать, – становится пугающе реальной. Несмотря на несовершенство нынешнего социального и политического уклада, его возможное разрушение вызывает у людей беспокойство.

Интуитивно мы догадываемся, что современное общество должно изыскать более правильный и содержательный способ жить и работать. Его можно представить, с ним можно экспериментировать, и его можно внедрить. Зарождающаяся эпоха должна дать ответ на этот запрос.

Она уже предлагает многообещающий путь вперед. Чтобы проложить его, понадобится работа многих умов, сердец и рук. По большей части ее ведут активные мужчины и женщины, а не ученые или политические деятели. До недавнего времени о ней мало писали в научных журналах, за исключением Strategy & Leadership [303]. Тем не менее она развивается благодаря героическим усилиям отдельных компаний, чьи сотрудники засучили рукава и решили трудиться по-новому, а не вести пустые разговоры. Эти люди – подлинные новаторы, не только изучающие теории, но и действующие на практике. Это и есть настоящие стратегия и политика [304].

Если мы хотим, чтобы зарождающееся движение охватило все общество, нам нужно посмотреть правде в глаза и принять ценности грядущей эпохи, даже если при этом придется разрушить сложившийся порядок, переставший быть эффективным.

По мере появления новых сторонников Agile будут возникать новые дебаты о его внедрении, значении, целях, терминологии и так далее. Компании будут совершенствовать нынешние практики, вырабатывать более сложные критерии оценки, отвергать то, что непродуктивно. Но нам не нужно ждать этих перемен, чтобы идти вперед. Путь перед нами уже открыт.

Компании и общество в целом стоят на пороге великих изменений. Идеи, представленные в этой книге, призывают признать, одобрить, поддержать, развивать и делиться новой возможностью с другими. Мы должны защищать ее от тех, кто мешает ей осуществиться.

Готические соборы прошлого или офисы-небоскребы современных международных конгломератов пугают нас своими размерами. Эпоха Agile скорее напоминает архитектуру раннего Возрождения, которая не подавляла человека, а радовала его [305].

Впервые сталкиваясь с Agile, менеджеры зачастую удивляются ее «миниатюрности». Как можно решать глобальные проблемы с помощью микрокоманд? К счастью, принцип объединения в сеть позволяет последним слаженно действовать в большом масштабе.

В эпоху Agile сотрудники компаний знают, для кого выполняют свою работу. Они чувствуют себя полноценными, мыслящими, ответственными личностями, свободными от внутренних и внешних противоречий.

В XX веке люди забыли истинное значение понятия «человеческое достоинство». Они пережили ужасы войны, ежедневное подавление человеческого духа на рабочих местах, созданных для удовлетворения личной выгоды богачей.

Зарождающаяся эпоха Agile уделяет главное внимание людям, радующим других своими товарами или услугами. Компания, где трудятся сотрудники с таким мышлением, подразумевает гармонию с теми, для кого она работает, и с миром в широком смысле этого слова. В подобной атмосфере человеческое достоинство обретает новый смысл.

Традиционно анализ многих видов бизнеса по кварталам, годам или даже десятилетиям упускает из виду длинные циклы нынешних перемен. Обращение к истории поможет пролить свет на современные дилеммы, а также покажет возможные дальнейшие шаги. Для понимания можно выделить пять главных эпох:

• 1790-е годы: строительство каналов;

• 1840-е годы: строительство железных дорог;

• 1880–1890-е годы: производство стали;

• 1910–1920-е годы: серийное производство;

• 1990-е годы и позже: компьютеры и коммуникации.

1790-е: строительство каналов

Мало кто сегодня знает, что в 1790-е годы в Англии удивительной новой технологией, как ни странно, была прокладка каналов. С началом промышленной революции механизированные заводы запустили преобразование сельского хозяйства. Для поддержки растущей торговли стремительно строились дороги, мосты, порты и каналы. Разразилась настоящая «каналомания» – в строительство каналов вливались большие деньги. Некоторые пытались таким образом обезопасить свои накопления от бушевавшей на континенте Французской революции. Каналы множились даже в тех местах, где в них не было необходимости. Самые удачливые дельцы сколотили на этом огромные состояния. Наконец, в 1797 году финансовый пузырь лопнул. Доходы таяли, как дым, люди сходили с ума от горя – однако в итоге «каналомания» профинансировала инфраструктуру, которая послужила на благо британской экономике.