Коллектив авторов - Urban commons. Городские сообщества за пределами государства и рынка [litres]

Очень содержательная книга об истории движения pobladores 366 366 Mario Garcés, Tomando su sitio. El movimiento de pobladores de Santiago, 1957–1970 (Santiago: LOM Ediciones, 2002). повествует о поселении (poblacion) Сан-Грегорио, основанном в 1959 году; один из первых обитателей рассказывает о том, как строилась совместная работа:

…идея заключалась во взаимопомощи. И это было здорово; стоило нам закончить с домами, как мы всем скопом принимались укладывать тротуары, отстраивать комнату отдыха, шли покупать телевизор, в складчину платили за похороны тех, чьи семьи не имели ни гроша <���…> Все было так: мы помогали друг другу, и это было прекрасно, всем правили дружба и солидарность 367 367 Ibid. .

Это идеальный пример того, что Лайнбо определяет как «производство совместности»: «Производство совместности обеспечивало взаимоподдержку, чувство соседства, товарищества и семейственности и ассоциирующиеся с этим обязательства доверия и ожидание взаимозащищенности» 368 368 Linebaugh, The Magna Carta Manifesto, 59. . Таким образом, социальная организация, как и говорили Ревель и Негри, оказывается общим; городское пространство, которое производится во время упорядочивания этой организации, можно определить как совместность (commons).

Я постараюсь доказать, что, говоря о производстве пространства, мы можем обращаться к новому понятийному аппарату и игнорировать дихотомию «публичного/частного». Этот аппарат можно собрать, обратившись к организационным формам низших классов: его элементы особенно заметны в том, как описываются отличительные черты политических субъектов Латинской Америки, а именно pobladores (на английском это понятие очень узко передается как «обитатели трущоб»). Более того, принимая во внимание отсутствие культуры соучастия на государственном уровне 369 369 Olga Segovia, ed., Espacios públicos y construcción social. Hacia un ejercicio de ciudadanía (Santiago: Ediciones SUR, 2007). , мы также можем предположить, что развитие институций, ответственных за производство города и публичного пространства в XX веке, прямо соотносится с борьбой, которую вели различные общественные движения, к которым мы также причисляем и pobladores.

Моя рабочая гипотеза такова: чилийское правительство постоянно препятствовало развитой традиции того, что мы можем определить как «потенциальные совместности», – и по злому умыслу, и потому, что государственная институциональная структура изобиловала функциональными пробелами. Я намерен показать это на примере парка Пеньялолен. Парк был выстроен на частной территории, которую в течение семи лет нелегально занимали обитатели, возведшие здесь нелегальное жилье, руины которого все еще видны и различимы. Парк выстроили местное и национальное правительства – он стал частью стратегии по усмирению бездомных коммуны Пеньялолен. Парк стал прецедентом для других коммун, уроком от государства, показывающим, что бездомные не имеют права захватывать частную землю и затем вынуждать государство приобрести ее под строительство домов. Краеугольным камнем этой стратегии была подача попытки использовать землю под жилье как способа оправдать приватизацию публичного пространства.

Высокую значимость общественного пространства для чилийского общества можно объяснить несколькими способами: одни имеют отношение к материальной действительности (а именно – недостатку зеленых насаждений в черте города, особенно в бедных районах), другие – к политической истории Чили. Обращаясь к истории, мы можем проанализировать то, как идея публичного пространства как «пространства столкновений» отражала тактики примирения, к которым прибегали демократические правительства, появившиеся после 1990 года. Такое использование пространства можно соотнести с представлением о публичном пространстве, характерным для влиятельных мыслителей Юргена Хабермаса и Ханны Арендт, понимающих публичное пространство как пространство рационального диалога и производства консенсуса. Шейла Бенхабиб определяет такую позицию как «дискурсивную модель», поскольку она принимает за данность равные условия участия для каждого политического субъекта. Шанталь Муфф также подчеркивала, что и Хабермасу, и Арендт не удалось заметить чрезвычайную важность сопротивления для политического публичного пространства 370 370 Daniel Opazo, Espacio transitorio. Producción, prácticas y representaciones del espacio público político en Santiago de Chile 1983–2008 (Doctoral dissertation, Pontificia Universidad Católica de Chile, 2010). . Позже Дельгадо и Малет критиковали социальные демократические элиты Европы за использование публичных пространств как способа отвлечь и дисциплинировать массы. Авторы стремились доказать, что элитистская концептуализация пространства юридически вменяет государству право собственности и полного распоряжения этим пространством и что эта концептуализация в политическом плане означает, что публичное пространство оказывается сферой «гармонического и мирного сосуществования гетерогенного общества» 371 371 Manuel Delgado and Daniel Malet, «El espacio público como ideología», Diputació de Barcelona, 2007, http://www.diba.cat/documents/523487/523545/participacio-dretshumans-fitxers-altres_recursos-2forum-article_delgado-pdf.pdf (accessed May 22, 2014). .

Со времен получения независимости республика Чили управляется статутным правом: вторая статья Гражданского кодекса устанавливает, что «обычай не учреждает право, кроме тех случаев, которые согласуются (complies) с законом». С другой стороны, городское планирование, со времен испанской колонизации основывающееся на модели «шахматной доски», было призвано присвоить землю, чтобы далее передавать ее в распоряжение представителей испанской короны, военных, церковных конгрегаций, а также солдат, ставших частными арендаторами. Таким образом, чилийская история не очень хорошо знакома с концепцией совместности. Конституция и Гражданский кодекс лишь раз отсылают к современной идее совместности, и в обоих случаях речь идет о «вещах, которые природа создала общими для всех». Перефразируя суждение Элизабет Блэкмор о том, как США подавляли индейскую общую собственность, можем сказать, что в Чили сама возможность совместности редуцирована до бинарной «простой оппозиции публичного и частного» 372 372 Elizabeth Blackmar, «Appropriating ‘the Commons’: The Tragedy of Property Rights Discourse», in The Politics of Public Space, Setha Low and Neil Smith, eds. (New York: Routledge, 2006), 49–80. .

До настоящего момента возможное существование «третьей сферы» обсуждалось лишь в контексте модели городского развития, предполагающей государственно-частное партнерство, – но здесь, вероятно, речь (вовсе) не велась в категориях общего. Эти обсуждения, связанные с так называемыми POPS, Privately Owned Public Spaces (публичными пространствами в частном владении), равно как и общее представление о публичном и частном пространствах, велись практически с одной лишь позиции – позиции правящих элит, заинтересованных только в формальном обозначении данных понятий.