Паскаль Казанова - Мировая республика литературы

Важно заметить, что как бы обрывочны ни были описания направлений, открытых «обездоленными» писателями, все эти оригинальные решения обретают полный смысл, лишь если рассматривать их внутри истории всего литературного пространства, которая, в свою очередь, должна быть вписана в мировую хронологию. Так, история взаимоотношений между Беккетом и Джойсом, если сводить ее к проблематике абсолютной оригинальности и самостоятельности и рассматривать вне контекста реальных литературных убеждений и пристрастий, представится нам образцом творческой независимости ученика [610] Или же исследования взаимоотношений ирландских писателей основываются на простом понятии «влияния». См. Marthe Fodasky Blac. Shaw and Joyce: “The Last Word in Stolentelling». Gainesville, University of Florida Press, 1995. . Однако если в зрелом творчестве Беккета (начиная с 50‑х годов) влияние Джойса отсутствует, то оно, тем не менее, остается определяющим для его жизненной позиции и его эстетического выбора: в этом Беккет — последователь Джойса, пусть парадоксальный, никогда не называвшийся таковым.

Мы знаем, что теоретики постколониализма предлагают ввести Ирландию в их глобальную модель и переместить ее, по выражению Эдуарда Саида, в «постколониальный мир». Для этого нового направления в литературоведении (противоположного «чистому литературоведению») литература будет одним из основных оправданий колониализма и культурного давления. Чтобы дистанцироваться от традиционного взгляда на вещи при помощи «Новой критики» и деконструктивистской критики, Эдуард Саид ищет новое определение литературы и литературного факта [611] Edward Said. L’Orientalisme. L’Orient créé par l’Occident (Ориентализм. Восток, созданный западом). Paris, Edition de Seuil, 1980 (C. Malamoud). Culture and Imperialism. New York, Alfred A. Knopf, 1993. , исходя из описаний политического бессознательного, которое будет использовано, например, во французском и английском романе XIX — начала XX века. Саид говорит о «контрапунктном чтении», которое принципиально меняет позицию читателя по отношению к роману (будь то роман Флобера, Джейн Остин, Диккенса, Теккерея или Камю). С тех пор как (благодаря такому прочтению) обнаружено постоянное, но никогда не замечавшееся, присутствие в литературной (а не только политической) истории колониальной Империи и колонизованных пространств, уже нельзя считать, что литература отделена от происходящих в мире политических событий. Присутствие колониализма, поскольку оно подтверждает реальность культурной зависимости, тем самым выявляет отрицавшуюся ранее значимость политики для литературы. Большая заслуга Саида в том, что он перевел прения в международную плоскость, имея в виду, что то, что он назвал «историческим опытом» Империи, верно для всех, как для колонизаторов, так и для колонизованных. Он отказался от лингвистических и национальных разграничений в качестве единственного критерия различия при историко — литературном анализе — этот критерий следовало пересмотреть, учитывая опыт колоний, а позднее — империй.

В сборнике «Национализм, колониализм и литература» Саид рассматривает фигуру В. Б. Йитса, которого называет «одним из величайших художников — националистов в эпоху революционного национализма [612] Е. Said. «Yeats et la décolonisation», в сборнике Terry Egaleton, Frederic Jameson, Edward Said. Nationalisme, colonialisme et littérature. Lille, Presses universitaires de Lille, c. 73 (nep. S. Troadec, G. Emprin, P. Lurbe, J. Genet). . Фредерик Джемсон (автор статьи из того же сборника) стремился показать, что литературный «модернизм», и в том числе формальные опыты в «Улиссе» Джойса, были напрямую связаны с историческим феноменом «империализма»: «Конец [литературного] модернизма, — пишет он, — по — видимому, связан с реструктуризацией мировой империалистической системы в ее классической форме» [613] F. Jameson. Modernisme et impérialisme. Там же, с. 45. . Они первыми связали политическую историю стран, которые долгое время были зависимыми, с возникновением новых национальных литератур. Таким образом, они ввели новый тип сравнительного исследования, стараясь соотнести произведения, появляющиеся в разных странах и разных исторических контекстах, используя свою модель, которую они назвали «империалистической». Саид сопоставляет стихи ирландского поэта Йитса и чилийского поэта Пабло Неруды [614] Е. Said. Цит. текст., с. 87. . И как Саид, так и Джемсон отказываются от того, что Саид в «Культуре и империализме» назвал «уютными автономиями», т. е. от чистых, внеисторических интерпретаций поэзии и литературы вообще. Каждый по — своему, они вырабатывают новый исторический подход, политизированный подход к литературным приемам, даже самым формалистским, как в «Улиссе» Джойса. По тому же принципу Энда Дюффи предложила «национальное» прочтение романа Джойса, характеризуя его как «постколониальный роман», в котором была изображена простая «национальная аллегория», и в котором рассказывалось об идеологической и политической борьбе в Ирландии начала XX века [615] Enda Duffy. The Subaltern Ulysses. Minneapolis, University of Minnesota Press, 1994. .

Но каждый исследователь вкратце, как бы в скобках, говорит о литературной специфике. Для Саида «связь между имперской политикой и культурой удивительно прямая» [616] E. Said. Culture and Imperialism. Цит соч., с. 8. : он сводит литературу к политике, оставляя для имманентного анализа вопрос, который практически никогда не бывает разрешен — вопрос эстетики, литературной формы и уникальности каждого произведения. Поскольку он никогда не принимает во внимание литературное пространство, национальное или интернациональное, на фоне которого можно рассматривать политические, идеологические, национальные и литературные задачи, в его исследованиях литературный факт слишком прямолинейно переносится в область политики и истории. Так, параллель между Йитсом и Нерудой можно проводить, лишь сопоставляя во всех деталях обе литературные вселенные, из которых они вышли, и анализируя их позиции в этих вселенных. Точно так же, некорректно при «политическом» прочтении «Улисса» Джойса основываться лишь на хронологии политических событий в Ирландии. Если то или иное литературное пространство быстро обретает самостоятельность и набирает темп, если у него появляется собственная хронология, до некоторой степени независимая от политических событий, некорректно говорить о полном соответствии между политическими событиями, развивавшимися в Ирландии в 1914–1921 годах, — в период создания «Улисса» — и текстом Джойса. И мы тем более не имеем права, как того хочет Энда Дюффи, видеть «гомологию» между «нарративными стратегиями» и приемами в романе и политическими событиями в Ирландии тех лет. Мы не можем, наконец, согласиться с Декланом Кибердом. Он, правда, выдвигает идею, что «головы раскрепощаются не так быстро, как территории» [617] D. Kiberd. Цит. соч., с. 6. , и что эффекты колониальной зависимости следует отслеживать и в произведениях ирландской литературы, созданных после официального объявления независимости. Но тем не менее его новый и интересный подход к ирландской литературе по- стколониальной эпохи, которую он рассматривает в сопоставлении с африканской и индийской литературой в аналогичной ситуации, выводит все литературные события из событий политических. Он пишет: «Ирландский народ первым освободился от колониальной зависимости в XX в.» [618] Там же, с. 6. ' Текст намеренно искажен. — Прим. перев. , — не обращая внимания на глобальность литературной вселенной и на то место, которое занимает в ней ирландская литература.