Мартин Пачнер - От литеры до литературы [Как письменное слово формирует мир, личности, историю]

Когда я рассматриваю участь и функцию литературы в XX в., авторы, свидетельствующие об ужасах фашизма и тоталитаризма, занимают высокие места среди своих коллег. Безусловно, писатели древних эпох отнюдь не стеснялись, отображая насилие. В Илиаде Гомер и его переписчик в подробностях рассказывали, как копье входит в человеческое тело или раскалывает голову. Но описание системного массового лишения свободы обычных людей оказалось новым вызовом литераторам. Литература была готова принять его, потому что научилась обращаться к судьбам простых людей, а не только царей и героев. В XX в. эти два явления – массовые лишения свободы и литература – встретились, породив новый жанр: литературу свидетельских показаний .

Солженицын знал, о чем писал. Находясь на фронте во время Второй мировой войны, он сделал уничижительное замечание о Сталине в письме к другу, за что его арестовали и приговорили к восьми годам в ГУЛАГе [645] Scammell , Solzhenitsyn: A Biography. P. 142. . После освобождения, ставшего возможным после смерти Сталина, его оставили жить в ссылке в Казахстане, где ему приходилось ютиться в примитивной глинобитной хижине. Тогда же он купил пишущую машинку «Москва-4», чтобы зафиксировать словами свой опыт пребывания в ГУЛАГе [646] Ibid. P. 319. . Это оказалось непростым делом: Солженицын плохо умел печатать. После того как он повторно заключил брак со своей бывшей женой, которая развелась с ним, пока он отбывал наказание, его творчество пошло быстрее – она владела «слепым» методом печати, как лучшие переписчицы самиздата [647] Ibid. P. 370. . Писать о ГУЛАГе было запрещено, и поэтому Солженицын сжигал все черновики и оставлял только один экземпляр рукописи, которую тщательно прятал в сложной системе тайников [648] Ibid. P. 376. .

Пишущая машинка «Москва-4»

Но в 1962 г., когда он встретился с Ахматовой, положение изменилось. Солженицын приехал в Ленинград не для того, чтобы высказать свое восхищение Ахматовой, а вследствие того удивительного факта, что «Один день Ивана Денисовича» приняли к печати в «Новом мире». Журнал занимал тогда в российской литературе ключевое положение на границе между тайным миром самиздата и официальным миром произведений, санкционированных государством. План опубликовать Солженицына в официальном журнале чуть не провалился. Нужно было умиротворить не только редакторов журнала [649] Ibid. P. 433, 436. . Лично Хрущев, охваченный реформистским порывом, убедил ЦК КПСС разрешить публикацию. Усилия оправдались: повесть вышла в журнале тиражом около миллиона экземпляров, а затем последовало отдельное издание тиражом сто тысяч экземпляров [650] История советской политической цензуры. Документы и комментарии. М.: РОССПЭН, 1997. С. 587. . Во время беседы Ахматова и Солженицын не знали этих цифр, но понимали, что публикация будет сенсационной. Текст, вобравший в себя потаенную силу самиздата, должен был взорвать общественное внимание подконтрольной государству гутенберговской энергией.

Перемена обстановки пошла на пользу и Ахматовой. Журнал «Новый мир», опубликовавший «Один день Ивана Денисовича», напечатал некоторые ее стихи, но не «Реквием», который продолжал циркулировать только в самиздате. К началу шестидесятых возникла и другая возможность – публикация за границей. В разных странах, особенно в ФРГ, появлялось все больше издательств, готовых печатать произведения российских авторов. Процесс был трудным и опасным. Рукописи нужно было контрабандой вывозить из России (часто в виде микрофотокопий на пленках), а напечатанные книги контрабандой же ввозить обратно. Опасности подвергались и авторы, поэтому зарубежные публикации, именуемые в просторечии «тамиздат», обычно сопровождались примечанием «издается без согласия автора». Первое типографское издание «Реквиема», жившего в памяти самой Ахматовой и ее ближайших подруг, а затем распространявшегося через подпольную сеть самиздата, вышло в «тамиздате» в 1963 г. [651] Haight A. Anna Akhmatova: A Poetic Pilgrimage ( Хейт А. Указ. соч.). .

У встречи Ахматовой и Солженицына в 1962 г. был еще один важный подтекст: Нобелевская премия по литературе. Оба писателя знали, что публикация «Одного дня» введет Солженицына в поле зрения шведской Академии. Ахматову уже несколько раз выдвигали на соискание премии, но в 1958 г. Нобелевский комитет предпочел ее соотечественника Бориса Пастернака, который был вынужден отказаться от премии. В разгар «оттепели» шведская Академия вполне могла бы еще раз обратиться к советским писателям и поддержать Солженицына и его покровителей. Премия, бесспорно, стала полностью политизированной и служила признанием важной роли литературы в холодной войне.

На первых порах Нобелевская премия, как и все с ней связанное, была куда скромнее. Ее учредил шведский промышленник, фабрикант оружия и изобретатель динамита, надеявшийся таким образом оставить след в науке и искусстве. Шведская Академия, которой был поручен выбор лауреатов, поначалу отметила многих авторов, не выдержавших испытания временем. Но благодаря щедрому финансированию и накапливающемуся опыту академия научилась избегать очевидного фаворитизма и других ловушек – и сумела заслужить для своей награды наивысшего авторитета в мире [652] English J. F . The Economy of Prestige: Prizes, Awards, and the Circulation of Cultural Value. Cambridge, Mass.: Harvard University Press, 2008. . Помогли этому также незначительность в мировых масштабах и периферийное положение Швеции (подобные факторы помогли дойти до идеи всемирной литературы Гёте, не принимавшему непосредственного участия в мировой политике). Но даже на раннем этапе существования премии, охватившем несколько десятков лет, шведская Академия приняла ряд несамоочевидных, однако верных решений – исходя из того, что литература намного шире, чем беллетристика и поэзия. Премии получили многие авторы документальной литературы, включая философов Анри Бергсона и Бертрана Рассела, историки, также составители автобиографий (Уинстон Черчилль) и эссе, что говорило о том, в каких различных областях может проявляться сила литературы. (На протяжении последних пятидесяти лет награждались в основном романы, поэзия и драма, хотя в 2015 г. премия досталась Светлане Алексиевич, документалистке из Беларуси, а в 2016-м – американскому певцу и поэту-песеннику Бобу Дилану).

То, чего подспудно ожидали во время своей встречи Ахматова и Солженицын, все же произошло в 1970 г., когда Нобелевская премия по литературе была присуждена автору «Одного дня…». К 1970 г. Советский Союз решил не вынуждать своих литераторов отказываться от премии, но не разрешил Солженицыну посетить церемонию награждения. Ее вручили Солженицыну только через четыре года, на специально организованной маленькой церемонии. К тому времени его выслали из Советского Союза, он обосновался на Западе и впоследствии несколько десятков лет прожил в США.