Марк Уральский - Горький и евреи. По дневникам, переписке и воспоминаниям современников

<���…>

Я — еврей, какое мне дело до того, что я буду насаждать кому-то какую-то промышленность, в силу своей собственной национальной наготы и некоторых природных свойств, — раз это не совпадает с моими основными национальными целями.

Всякий народ, содействуя чужой промышленности, только видимо кладет свои яйца в чужие гнёзда; один лишь еврей строит гнезда для чужих яиц [347] Данное высказывание Баал-Машховица в исторической ретроспективе звучит как пророчество. Известно, что вклад евреев в создание могучей советской индустрии трудно переоценить. Во многом благодаря еврейскому интеллекту — даже в деле получения разведывательной информации об американской ядерной программе, был успешно осуществлен советский ядерный проект. Идея Горького о том, чтобы евреи выступали в качестве катализатора, активирующего прогрессивное развитие государства Российского, была реализована, но, как и предполагал Баал-Машховиц, это не было поставлено евреям в заслугу. К середине 1960-х гг. стало очевидным, что в условиях перманентного государственного антисемитизма и роста националистических настроений, как в русском обществе, так и союзных республиках, единственной перспективой для советских евреев является эмиграция. Этот процесс постепенно принял столь массовый характер, что началу ХХI столетия численность еврейского населения на территории бывшей Российской империи сократилась с более чем 5 миллионов, до менее чем 350 тысяч человек (в Российской Федерации — 157 тысяч человек: URL: http://www.demoscope.ru/weekly/2016/0693/tema01.php . Согласитесь же, что это не особенно приятно слушать. Хотя мы и первые провозгласили «люби ближнего как самого себя», но больше любить другого, чем самого себя, мы не в силах.

<���…>

От всех мучений Мой народ вышел победителем и на всех поприщах культуры его дух, и неиссякаемо — плодотворен. Показывая свои рубцы от ран, мы превозносимся всем сердцем и мыслями от этих отвратительных живых заплат на ту сторону нашего бытия, где сверкает изощрённая мысль и бьётся утонченное, на всё отзывающиеся сердце.

<���…>

..М. Горький говорит о человечестве, которое объединяется на почве науки, искусства и т. д. Да, человечество объединяется ещё на удуш<���ающи>х газах, на подводных лодках и т. д. Но человечество есть социологическое понятие, а не государственно-национальное. И, разумеется, цели нового Общества с первым понятием имеют мало общего. Слон и крот — млекопитающие — и в их основной борьбе биолог большой разницы не видит. Тем не менее, слон шагает среди индийских пальмовых лесов, а крот прозябает в своей норке.

М. Горький с горечью признаёт «что мы (т. е. русский народ) о себе самих всегда опаздываем заботиться». Да, это правда. Это, может быть, от того, что русские слишком «пространственны» и так мало живут во времени. Чувствую себя господином шестой части земного шара, жить с представлением о таком громадном пространстве, — это ослабляет и представление времени, которое привыкают отмеривать по соответственно большим промежуткам. То, что малым народам даётся в год, тут возникает по истечении десятков лет. «Дело не медведь, в лес не уйдет», — говорит русская пословица. Поэтому, может быть, совсем не звучит иронией, когда чеховский герой откладывает хорошую жизнь в своей стране на 200 лет.

Ах, как хорошо было бы, если бы нами занимались поменьше, — мы сами уже о себе позаботимся, как нация, — и поменьше опаздывали бы заботиться о себе. Тогда, я уверен, что к числу пророков прибавится еще один — чеховский [АГУРСКИЙ — ШКЛОВСКАЯ. С. 235–237].

Свой ответ на открытое письмо к нему Горького Баал-Машховец послал опять-таки в редакцию газеты «Еврейская жизнь», откуда он был перенаправлен Горькому. После ознакомления с ним Горький написал редактору «Еврейской жизни», известному деятелю сионистского движения, еврейскому общественнику и поэту Л. Б. Яффе письмо следующего содержания:

Горький М. — Яффе Л. Б.

22 февраля 1916 г.

Уважаемый Лев Борисович!

Письмо Баал-Машховеца вызывает у меня следующие возражения: люди с «неведомым прошлым» это В. И. Семеновский, В. Мякотин, проф<���ессор> И. И. Толстой, князь Оболенский, проф<���ессор> Овсянико-Куликовский, Арсеньев, В. П. Воронцов и прочее, столь же почтенные лица. Их прошлое, их имена ведомы каждому культурному человеку.

<���…>

Я имею много оснований думать, <���…> что это заявление г. Баал-Машховеца может вызвать совершенно излишнюю полемику на радость антисемитов. <���…>

Я не понимаю такой политики.

Основная цель О<���бщест>ва — борьба против антисемитизма и антисемитов. «Изучение» — псевдоним, необходимый нам на первое время. Фраза «хорошо было бы, если бы нами занимались поменьше» — доставит огромное удовольствие антисемитам и может обидеть людей, не заслуживающих этого.

Я был бы искренне благодарен г. Баал-Машховецу, если бы он не печатал своего письма — не ко времени оно.

Сердечно желаю Вам всего доброго [АГУРСКИЙ — ШКЛОВСКАЯ. С. 239].

Одновременно Горький обратился с просьбой уладить этот вопрос к близкому ему по издательской работе левому еврейскому журналисту Соломону Познеру, который в своем письме к Л. Яффе также сделал упор на «по меньшей мере несправедливом» определение, данном Баал-Машховецом членам ОИЕЖ, которые по его словам,

прежде всего и окружают М. Горького в данном деле, если вообще можно говорить о том, что его кто-то в нём окружает. Сам он с этим не согласен, утверждая, что все в обществе работают рукав об руку, дружную артелью [АГУРСКИЙ — ШКЛОВСКАЯ. С. 240].

В своих ответах Яффе подчеркнул, что редакция «Еврейской жизни», разделяя принцип свободы высказывания личных мнений, не может отказать известному еврейскому автору публично ответить на слова, обращенные лично к нему, но одновременно, явно солидаризуясь с точкой зрения Горькому, тактично предлагает в письме к нему некий компромиссный вариант.

Яффе Л. Б. — Горький М.

Мы не совсем были согласны с некоторыми мыслями статьи господина Б. М. И особенно с её тоном, но автор статьи — писатель и деятель с определённым удельным весом в еврейской общественной жизни, и мы не считаем себя вправе отказать ему в помещении ответа на письмо, обращённое к нему.

Что касается неудачной мысли о «неведомом прошлом», то автор статьи имел, конечно, в виду прошлое большинства руководителей Общества по отношению к еврейскому вопросу. Может, Вы бы нашли возможность дать нам возражения в том виде, в каком они <���изложены> в письме ко мне или в изменённом виде <���как должны они быть представлены — М. У.> на страницах нашего журнала. Вашим последним словом мы положили конец этой полемике.