Марк Уральский - Горький и евреи. По дневникам, переписке и воспоминаниям современников

Не приходится сомневаться, что эта вставка должно была больно уязвить самолюбие опального революционера. По этой причине, видимо, и он, со своей стороны, не удержался от сарказма в своем по форме вполне хвалебной статье-некрологе «Максим Горький», перебросив в аллюзивной форме камешек в огород ушедшего в мир иной писателя:

Незачем говорить, что покойного писателя изображают сейчас в Москве непреклонным революционером и твердокаменным большевиком. Все это бюрократические враки! К большевизму Горький близко подошел около 1905 года, вместе с целым слоем демократических попутчиков. Вместе с ними он отошел от большевиков, не теряя, однако, личных и дружественных связей с ними. Он вступил в партию, видимо, лишь в период советского Термидора. Его вражда к большевикам в период Октябрьской революции и гражданской войны, как и его сближение с термидорианской бюрократией слишком ясно показывают, что Горький никогда не был революционером. Но он был сателлитом революции, связанным с нею непреодолимым законом тяготения и всю свою жизнь вокруг нее вращавшимся. Как все сателлиты, он проходил разные «фазы»: солнце революции освещало иногда его лицо, иногда спину. Но во всех своих фазах Горький оставался верен себе, своей собственной, очень богатой, простой и вместе сложной натуре. Мы провожаем его без нот интимности и без преувеличенных похвал, но с уважением и благодарностью: этот большой писатель и большой человек навсегда вошел в историю народа, прокладывающего новые исторические пути [ТРОЦКИЙ (V). С.74–75].

Напомним, что один из авторитетнейших свидетелей времени — эмигрантский писатель Марк Алданов, утверждал будто бы Горький обо всех коммунистических вождях, кроме Ленина, якобы

отзывался самым ужасающим образом — только разве что не употреблял непечатных слов (он их не любил) [АЛДАНОВ (IV)].

Судя по имеющимся ныне в научном обороте документальным материалам, обсуждавшимся выше, все было не так однозначно. Действительно, после Октябрьского переворота Горький рассорился до вражды с Григорием Зиновьевым, а и ко Льву Троцкому никогда не питал особой симпатии. Можно также согласиться с Алдановым [АЛДАНОВ (IV)], что не любил их Горький как личностей, а не страха ради иудейска. Впрочем, ссор из избы Горький предпочитал не выносить и, выехав на Запад, об обоих Вождях отзывался в положительных тонах, а Троцкого так даже называл — см. выше, гением.

Что касается Льва Каменева, Алексея Рыкова, Николая Бухарина или большевистских руководителей более низкого ранга — Анатолия Луначарского и Леонида Красина, которого Горький считал вторым (после Ленина) человеком в партии «по уму и таланту» [ГОРЬКИЙ. Т. 20. С. 553], то здесь, напротив, имели место и тесные политические связи, и близкие личные отношения, которые «не отличаясь интимностью, носили очень дружественный характер».

Об этом в частности свидетельствует их недавно извлеченная из подвалов спецхрана переписка, а также дошедшие до нас воспоминания современников [132] См. статью и публикацию Л. Спиридоновой «„Я Вас сердечно любил…“ (М. Горький и Л. Каменев)» в [ГОРЬКИЙ-НЕИЗДАННАЯ ПЕРЕПИСКА], там же письма к Зиновьеву и [ВЛАСТЬ И…], [СУРОВЦЕВА]. .

С Рыковым Горький познакомился еще до Революции, в 1910–1911 годах, когда тот, обретаясь большей частью во Франции, приезжал к нему погостить на Капри.

Алексей Иванович Рыков до революции вёл подпольную работу в России, был и с Лениным в эмиграции. После революции он стал министром внутренних дел, но эта работа явно не для него: революции нужна Чека, стенка, «Алмаз». Рыков же человек мирный, толковый и способный технократ. Он становится председателем Высшего Совета Народного Хозяйства, а после смерти Ленина номинальным главой правительства. У него есть слабость: он любит выпить. Население, впрочем, называет водку «рыковкой». Это его обижает. Выпивши в тесном кругу советских вельмож, он говорит, заикаясь как всегда: «Не п-понимаю, почему они называют её р-рыковкой [133] Алексей Рыков после смерти Ленина возглавлял советское правительство, и решение, по отмене сухого закона, под которым он поставил подпись, всколыхнуло общество. В 1924 году М. Булгаков записал в своем дневнике: ?» Ни особенных талантов, ни особенных недостатков у него нет. Здравый смысл есть

В Москве событие — выпустили 30° водку, которую публика с полным основанием назвала «рыковкой». Отличается она от царской водки тем, что на десять градусов она слабее, хуже на вкус и в четыре раза её дороже [БУЛГАКОВ].

несомненно. Он его и погубит, когда Сталин затеет свою кошмарную коллективизацию. Несмотря на свою умеренность и осторожность, Рыков не может согласиться с таким разгромом деревни и сельского хозяйства. Тогда он вступит на путь оппозиции, а при Сталине этот путь ведёт в лубянский подвал; туда он и придёт в 1938 году после всех унизительных комедий, которыми Сталин наслаждается при истреблении своих жертв [БАЖАНОВ. С. 39].

В годы гражданской войны занимался организацией экономики, снабжением Красной армии. Будучи одним из создателей системы «военного коммунизма», он не стал её активным приверженцем. В своих работах военного периода Рыков, как отмечает современный исследователь его государственной деятельности, «предстаёт перед нами скорее практиком, внимательно присматривающимся к окружающей действительности, не впадающим в крайности, готовым к компромиссу…». После смерти Ленина Рыков сменил его на посту председателя Совнаркома. Возглавляя правительство, Рыков, объективно, в силу занимаемой должности, обладал значительной властью, держал в своих руках важнейшие механизмы управления страной. При всём желании Политбюро и Сталин не могли полностью контролировать деятельность СНК, тем более, что по сложившейся в 20-е годы традиции правительственные органы обладали значительной самостоятельностью. Определённую роль играло и то обстоятельство, что Рыков по национальности был русским, выходцем из крестьянской семьи, и в силу этого куда больше подходил на роль лидера крестьянской России, чем Сталин и его закавказские соратники. <���…> Несмотря на политическое поражение, Рыков старался вести себя осмотрительно, но с достоинством. Осуждая свои прошлые ошибки в выступлениях на различных партийных собраниях (например, на XVI съезде партии), он пытался не переступить определённой грани, сохранить политическое лицо. Окружённый многочисленными «комиссарами» Сталина, он старался поддерживать с ними хорошие отношения. Испытывая растущий нажим со стороны аппарата ЦК партии, находившегося под полным контролем Сталина, Рыков не доводил дело до конфликтов, но при каждом удобном случае проявлял характер, отстаивал свои права главы правительства [ХЛЕВНЮК. С. 7].