Марк Уральский - Бунин и евреи

В этом же письме он выражает Бунину благодарность в связи с получением от него лестного отзыва о книге «Девятое Термидора»:

«…Не могу сказать Вам, как меня обрадовало и растрогало Ваше письмо. Вот не ожидал! Делаю поправку не на Вашу способность к комплиментам (знаю давно, что ее у Вас нет), а на Ваше расположение ко мне (за которое тоже сердечно Вам благодарен), – и всё-таки очень, очень горд тем, что Вы сказали».

В начале 1924 года Алданов, сложив с себя редакторские обязанности в газете «Дни», навсегда уехал из Берлина в Париж.

Весной 1924 года Алдановы приехали в Париж и вплоть до ноября жили в квартире Буниных, которые, наняв виллу в Грассе, большую часть года стали проводить на юге. Характер их переписки с середины двадцатых годов несколько меняется. По-прежнему много места уделяя литературной среде как таковой, Алданов значительно чаще говорит в письмах о литературных произведениях, как своих, так и чужих. Это был период подъема в творчестве обоих писателей. Многие лучшие вещи Бунина были созданы им именно в эти годы, на юге Франции, да и Алданов в этот период был исключительно продуктивен. Высоко ценя мнение Бунина, Алданов постоянно извещает его о том, над чем работает, и говорит о своих литературных планах, явно радуясь его положительным отзывам. Сам он быстро реагировал на появляющиеся в печати вещи Бунина, но никогда не разбирал их в письмах, ограничиваясь кратким высказыванием мнения.

По письмам можно проследить литературную работу Алданова этого периода.

13 ноября он сообщает:

«…Я все занят “Чёртовым Мостом”, больше читаю, чем пишу».

Но не только о своих вещах говорит Алданов в письмах к Буниным, часты в них и упоминания о появляющихся в печати произведениях Бунина.

30 марта 1925 года:

«…Очаровала меня первая часть “Митиной любви”; второй – я так и не видел. Счастливый же Вы человек, если в 54 года можете так описывать любовь. Но независимо от этого, это одна из лучших Ваших вещей (а “Петлистые уши” – на зло Вам! – все-таки еще лучше). Некоторые страницы совершенно изумительны. Пишите, дорогой Иван Алексеевич, грех Вам не писать, когда Вам Бог (пишу фигурально, так как я – “мерзавец-атеист”) послал такой талант!».

Интересно, что Алданов никогда не поясняет, почему ему нравится или не нравится какое-либо литературное произведение писателей-современников, особенно русских, но литературные взгляды его очень определенны и устойчивы. Иногда в письмах он высказывает свои мнения и об иностранной литературе. Так, например, 4 мая 1925 года он пишет Бунину:

«…Относительно французских авторов не во всем с Вами согласен (Вы, впрочем, имен не называете). Большинство пишет очень плохо, но далеко не все. И любопытно следующее: у нас теперь пишут много хуже, чем прежде, а у них – наоборот. Ведь Золя в свое время – очень недавно – считался гением, а его теперь стыдно читать. Впрочем, я особенно горячо с Вами не спорю. Большая часть (неоспоримо большая) того, что теперь печатается в мире (я читаю и новых англичан и немцев) и пользуется успехом иногда головокружительным, так мало соответствует моему пониманию искусства, что я перестал себе верить, может быть, мое понимание ничего не стоит. Пиранделло – по-моему, совершенно бездарен, а его произвели в гении».

В одном из писем к Вере Николаевне Алданов радуется, что ей нравится Пруст, и добавляет: «…это писатель гениальный, и мне очень приятно, что я, кажется, первый сказал это в русской печати».

Что касается советской литературы, то к ней Алданов, как правило, относится отрицательно, главным образом по причине ее «ангажированности». Об этом он пишет, например, Вере Николаевне 22 июня: «Это самая настоящая “услужающая литература” – выражаясь стилем обозрений печати».

18 июля в письме к Бунину Алданов вновь возвращается к своему роману:

«…Кончаю первый том “Чёртова Моста”, – выйдет в октябре. Второй том, по требованию издательства, придется, вероятно, назвать иначе, так что трилогия превратится в “тетралогию”. Вижу отсюда Вашу улыбку убийцы. Но что поделаешь! В “Ч<���ёртовом> Мосте” будет около 600 стр., в одном томе не издашь. А если поставить на обложке том 1-й, никто в руки не возьмет».

И снова добавляет к сказанному ранее комплименту о рассказе Бунина:

«.. Вторую часть “Митиной любви” прочел тоже с наслаждением. Вещь эта всем очень (не очень, а чрезвычайно) нравится, – но я – не без удовольствия слышал от Ваших горячих почитателей, что в “Митиной любви” сильно влияние Л. Толстого. Не всё же меня этим влиянием попрекать!»

В августе того же года Алданов ездил в Швейцарию, чтобы восстановить в памяти «Чёртов Мост» 18, «которого не видел ровно

20 лет», а через месяц (27 сентября 1925) он извещает Бунина, что кончил «Чёртов Мост», который, надо отметить, был восторженно принят читателями. Чего стоит один только отзыв Ильи Репина об этом его романе:

«“Обожаемый Марк Александрович! Только Льву Николаевичу Толстому я писал ‘обожаемый’, потому что действительно обожал этого божественного человека…” Для Алданова, самого боготворившего Толстого, такое сравнение было наивысшей оценкой его творчества» 19.

3 сентября Ландау-Алданова – Буниной:

«Дорогая Вера Николаевна,

Теперь я Вам уже не так скоро ответила, тут уж не взыщите, времени не было: как только приехала <���из Руана – М. У.>, началась стирка, уборка – знаете наши обычные занятия. Т. е. извините, Вы ведь теперь дама – временная дама. Вы, пожалуй, даже не знаете, что такое плита или тряпка? Люба 20недавно вернулась <���…>. Неудивительно, что она Вам не ответила. Она и мне за месяц не удосужилась даже открытку послать. Она теперь буквально мученица, хотя я ей очень завидую. Но смотрю на нее прямо с ужасом: ни минуты покоя, ребенок 21всю ночь кричит, они его по очереди на руках носят, чтоб укачать – не дай Бог никому. Я еще никого не видала. Люба видела Осоргину 22, кот<���орая> вчера только вернулась. В Париже пусто, хотя уже холодно, тоскливо, мне так не хотелось возвращаться! Как это Вы ухитрились с Иваном Алексеевичем быть в хорошем настроении? С чего это Вы? Мы этим не грешим, наоборот. Если Вам так весело, пишите, может быть, и на нас повлияете. Сердечный привет Ивану Алексеевичу и Вам.

Т. Ландау».

5 сентября Алданов сообщает, что видел французское издание «Митиной любви»:

«…Жду от него для Вас блестящих результатов, даже и в материальном отношении… Одно только: решительно неудачна эта фраза (во всех, кажется, издательских объявлениях и заметках в печати) о том, что Горький назвал Бунина лучшим русским стилистом. Во-первых, Вам по Вашему рангу и взглядам не пристало выходить с какой бы то ни было аттестацией Горького; во-вторых, покупатель подумает, что красота стиля в переводе ускользает и, если это у Бунина главное, то пусть читают его русские».