Марк Уральский - Бунин и евреи

9 сентября Цетлиной пишет сам Бунин, сообщая о том, что Алданов «подает прошение о пропуске в Марсель», и что он получил письмо «от писателя Гребенщикова (он уже чуть не 20 лет живет в Америке). Пишет, что американцы народ грубый, материальный до крайности, что даже большому писателю там легко умереть с голоду». Таким образом Бунин дает понять, что он не решается на переезд в США 54. Преклонный возраст, страх неизвестности, боязнь сорваться с насиженного любимого места и, как последняя капля, очернительское и по сути своей лживое письмо Гребенщикова – литератора-эмигранта, весьма преуспевавшего в «бездуховной и малокультурной» Америке, – все подталкивало Бунина в пользу выбора «остаться».

11 сентября Вера Бунина пишет Цетлиной:

«Милая и дорогая Марья Самойловна, я все это время душой с Вами и Мих<���аилом> Осип<���овичем>, все думаю и молюсь о Валечке 55. Уповаю, что он останется невредим. Моя надежда вообще крепчает. Очень грустно, что я не увижусь теперь с Вами. После вашего отъезда в Каннах стало пусто. Вчера провела три часа там с Верой Рафаиловной 56. Она осталась у Рашель 57, все обошлось, слава Богу. Очень больна Есфирь Соломоновна 58, но вчера от ее племянника слышали, что ей стало немного лучше. У нас тихо. Стало свежо. Наступили волшебные лунные ночи. Сегодня послала Лене “приглашение”. Надеюсь, что он не ринется в Париж. Сейчас климат наш ему очень полезен, только жили бы все в мире и любви 59, да удалось бы его прилично питать. С рынка пропал картофель, но я привезла за несколько дней перед этим целый мешок, прямо Бог помог. Такси в Грассе найти нельзя, я на последнем <���дыхании? – М. У.> подняла картошку. Получили ли вы мое письмо, адресованное на Terminus 60? У нас опять гостила Любченко 61, которую Вы встретили у нас как-то. Мы все любили ее и все довольны, а ведь это самое главное. Она тоже уезжает в Париж к мужу со следующим поездом после сегодняшнего. Ельяшевичи 62на днях переезжают в Париж на машине. Она очень слаба и боится повторения припадка. К Шурочке 63ни в каком случае не попадут. Сегодня письмо от Фенички 64и Serge’a Михельсона 65. Ал<���ександр> Михайлович 66еще три недели будет в клинике. Значит, операция серьезная. Serge после выздоровления отца хочет приехать в Канны. Заходил к нам. Бахрах в St. Maxinrt Hotel ProV.encol. Жду его к нам. Мы с Яном Вас обнимаем. Г<���алина> Н<���иколаевна> и М<���аргарита> А<���вгустовна> кланяются Вам».

Алданов продолжал звать Буниных в Соединенные Штаты. Он пишет 13 сентября :

«…Очевидно, Вы решили остаться. Не решаюсь Вас уговаривать… Но сообщаю Вам следующее. Я вчера получил письмо от Осоргина. Он сообщает, что получил без всяких хлопот визу в Соединенные > Штаты как писатель (через Американскую федерацию труда, как и я), и может тоже устроить еще для нескольких писателей. Я тотчас написал ему о Вас. Но очень Вам советую и лично написать ему об этом тотчас, не откладывая ни на день».

Следующее письмо Веры Буниной к Цетлиной помечено 16 сентября :

«Дорогая Марья Самойловна, спасибо за письмо, всегда радостно получать весточку. Как было бы прекрасно, если бы Вы еще раз сюда возвратились 67. Ян послал Вам письмо сегодня утром, так что о нем я не пишу. По вечерам мы гуляем по нашему волшебному от луны саду, по тихой, безлюдной наполеоновской дороге 68. Радуемся, когда в небе бегут, крутятся облака с запада. Много говорим и о текущих делах, и о литературе. Душевно я спокойна, тревожусь только за Леню, он все еще колеблется, боится расходов. Знаете, что я придумала, если только это Вас никак не стеснит. Я написала письмо С. В. Рахманинову 69, Вы можете прочесть его. Мне думается, что он <���…> достанет для Лени деньги. Не могли бы Вы несколько сотен перед отъездом мне оставить с тем расчетом, что <���…> Вы возьмете столько, сколько Вы оставили <���затем из денег, предназначающихся ему от Рахманинова – М. У>. Пришла мне эта комбинация в голову после письма М<���арка > А<���лександровича> которое мы получили на днях, что оттуда 70денег пересылать нельзя. В случае же, если Вам ничего не удастся получить для Лени, эти франки <���я> передам Ангелиночке тем или иным путем. Мне кажется, Вы ничем не рискуете, а даже будете иметь несколько бумажек в запас. Весь вопрос в том, будут ли у Вас свободные деньги перед отъездом к Шурочке. Если же эта комбинация вам не подходит, то напишите просто одну фразу “мол, что Ангелиночке пока ничего не нужно передавать”. А если это возможно, то Вы передадите мне перед Вашим отъездом <���неразб. – М. У>, или пришлете перевод с припиской “для Ангелиночки”, а если мои надежды оправдаются, то вы от Шурочки напишете и сделаете распоряжение, что мне делать с Вашим переводом. До вашего письма оттуда я ничего не скажу Лене. Меня еще это устроило бы потому, что сейчас его “Золотую Легенду” 71не время издавать, а вдруг экстренно понадобятся все его деньги. Тогда мне будет и трудно и обидно. Кстати, Нат<���алья> Фед<���оровна> Любченко едет к мужу <���в Париж. – М. У. >. Не нужно ли вам что-нибудь передать? Она человек толковый и верный. Сейчас ее очень жаль: у нее больна серьезно мать, которая живет у О. Л. Еремеевой 72. <���У ее матери была температура – М. У.> 400, воспалилась вена, а муж требует <���Наталью Федоровну – 714. У.> к себе. Она уже записалась на поезд. Конечно, хорошо если бы вы повидались лично и от себя рассказали бы обо всем – и о Лене, и о нас, ему <���по видимому, имеется в виду С. В. Рахманинов – 714. У. >. Питание становится все хуже и хуже, но еще жаловаться рано, мясо можно доставать a Volonte 73. Скоро Вам напишу. Лоло хотят к Шурочке тоже <���т. е. в США – 714. У.>, пишут, что она предлагает на полгода бесплатное содержание! О Господи! Да как Вы думаете, не мог бы Долгополов 74прислать мне оставшиеся деньги. Любченко отвезла бы их Фаине Осиповне <���Ельяшевич>. Она уже у себя. Уехали они 10 сент<���ября> “en convoi” 75.

Обнимаю. Целую. Ваша. В. Б».

20 сентября Бунина пишет Цетлиной:

«Дорогая Марья Самойловна, спасибо за письмо.

Не убивайтесь очень о Валечке, верьте, что он уцелеет 76. Я надеюсь, если буду здорова, поехать в церковь – Рождество Пресвятой Богородицы, и помолюсь о нем. Не расстраивайте своего здоровья, Вы ведь всем нужны, особенно своим. Оказывается Л. Г. Добрая 77в Монте Карло, Кантор 78забыл мне “передать от нее поклон”. Ее брат и belle souer 79очень много перенесли во время бегства из Парижа “по пяти километров в час”, приходилось во время налетов прятаться в кусты и нельзя было достать нигде куска хлеба…А у нее было еще воспаление вен на ногах. Л<���юбовь> Г<���ермановна> пишет, что у нее самой ощущение, что она перенесла тяжелую болезнь. Бахрах на этой неделе написал, что приедет в четверг-пятницу, сегодня пятница, уже четвертый час, а его нет, как нет. Он писал, что он должен решить “в какую пропасть бросаться”, и хочет перед этим повидаться со мной. Но, видимо, не очень спешит. У нас декрет – опять закрывать окна, к<���а>к во время войны. Консервы и картофель будут выдавать по карточкам. Получили письмо от сына Струве 80. Он пишет новый большой труд, давно уже им подготовленный – Историю экономических учений, и с увлечением над ним работает. Это при встрече сообщите Мих<���аилу> Ив<���ановичу> Ростовцеву 81. Струве 82событиями был потрясен, даже заболел, Что-то с сердцем. Теперь следит с большим интересом за развитием событий, встает с сыном в 4 ч<���аса> утра ради какой-то газеты. Вот живой человек! Много бы дала, чтобы его теперь послушать. Я вообще очень люблю его слушать, даже когда не согласна с ним. Есть такие люди, к ним принадлежит и Карташов 83, но он даже художник слова – все у него внутреннее. Ян, слава Богу, стал подолгу сидеть за письменным столом. Войдешь, у него невидящие глаза. Но это не художественное произведение, а что-то другое, сужу по некоторым признакам. Марка Алекс<���сандровича> не видим, они, вероятно, у Вас <���в Марселе – 714. У.> теперь. Не было у Вас известий об Ангелиночке, хотя бы через Шурочку? Жизнь наша течет пока тихо, тем мало. Дежурство, чтение, мысли о питании – походы за продуктами в полупустые магазины, краткие завтраки и обеды, письма, постукивание на машинке, вечерние прогулки – вот, собственно и все. Храни Вас и всех ваших Бог. Не теряйте мужества. Мы с Яном вас и Мих<���аила> Ос<���иповича> обнимаем и целуем. Гал<���ина> Ник<���олаевна> и Мар<���гарита> Авг<���устовна> имеют Вам сердечные приветы.