Альберт Байбурин - Жилище в обрядах и представлениях восточных славян

Ср. не дом: «Небом покрыто, полем огорожено». В то же время крыша может метонимически обозначать весь дом: «отчий кров», «жить под одной крышей»; ср.: «Крыв да ухитка, тем изба стоит» [287] Даль В . Толковый словарь…, т. II, с. 528. и т. п. Вообще необходимо указать на отмеченность верха (крыши) в фольклорных описаниях строений. Выражения типа терема златоверхие представляют собой клише. Неупотребительность самого слова «крыша» вполне объяснима. Несмотря на то что корень кръ является общеславянским, слово «крыша» появилось только в русском языке, причем сравнительно поздно. Первые зафиксированные его употребления относятся лишь к концу XVIII в. (Словарь Академии Российской 1792 г., где оно зарегистрировано с пометкой «в простонар.»). В то же время слово «крышка» считалось нормативным и имеет гораздо более длинную историю (во всяком случае является обычным для текстов XVII в.). Но гораздо более употребительными были слова кровъ, кровля ; укр. покрiвля, стрiха, дах (от нем. Dach ‘крыша’, вероятно, через польский язык, так как этот термин характерен для правобережной Украины); белор. дах, стреха ; польск. dach; чешск. strecha; сербск. крôв ; болг. покрив [288] См. более подробно: Иссерлин Е. М . Когда и как появилась «крыша». — В кн.: Очерки истории языка. Л., 1960 (Уч. зап. ЛГУ, сер. филол. наук, вып. 52). .

Лексика названий типов конструкции крыши, ее элементов вызывает особый интерес для изучения представлений о сопоставимости элементов жилища и элементов человеческого тела, зооморфных символов и т. п. Ср., например: лобяк, лбище, залобник — названия фронтона из бревен у великорусов; чело у белорусов; череповой ( подгнетный — верхний венец из более толстых бревен, чем остальные); усы — затесанные концы верхнего бревна сруба; уши — выемки в стропилах, ср. проушины ; белорусская конструкция крыши чубом — один из архаических видов четырехскатной крыши.

Особый интерес вызывает верхняя часть крыши. «На щель, образуемую сходящимися наверху тесинами обоих скатов, насаживалось сверху толстое бревно с угловатым желобом снизу; это — охлупень, шелом. Своей тяжестью он зажимал тесины кровли и удерживал их от сноса ветром. Переднюю, комлевую часть охлупня, прикрывающую с фасада стык тесин и торец князевой слеги, часто обтесывали в виде коня или птицы» [289] Бломквист Е. Э. Крестьянские постройки…, с. 106. . Верхнее ребро князевой слеги (коня) называлось конек или князек . Изображение лошадиной головы на крыше связано, по-видимому, не только с космической («солнечной») символикой коня [290] О коньках см.: Стасов В. В. Коньки на крестьянских крышах. — Изв. Археол. о-ва, 1961, т. III, с. 257–271; Суворов Н. Н. О коньках на крестьянских крышах в некоторых местах Вологодской и Новгородской губерний. — Изв. Археол. о-ва, 1863, т. IV, с. 169–171 (дополнение к статье В. В. Стасова). . Учитывая сказанное в разделе о «строительной жертве», можно сделать предположение о наличии связи между конскими головами, приносившимися в жертву, и «коньками» на крыше. Дом, как бы «выраставший» из закопанной в землю конской головы, увенчивался ее же изображением, что придавало всему жилищу вид коня в плане общего архитектурного решения [291] См. об этом: Чекалов А. К . Народная деревянная скульптура Русского Севера. М., 1974, с. 18 и сл. . Аналогия дом — конь включает, по-видимому, еще один семантический пласт: представления о жизни и смерти [292] Связь коня со смертью особенно хорошо изучена в традиционной этнографии. См.: Анучин Д. Н . Сани, ладья и кони как принадлежности похоронного обряда. — В кн.: Древности. М., 1830 (Труды Моск. археол. о-ва, т. XIV); Худяков М . Культ коня в Прикамье. — В кн.: Сборник статей к 45-летию научной деятельности Н. Я. Марра. М., 1933. . Известно, что конские черепа, выставленные на изгороди, на шестах, имели значение оберега.

И, наконец, конек ( князек ) на крыше можно рассматривать как одну из реализаций общеиндоевропейского мотива коня у мирового дерева, подробно рассмотренного Вяч. Вс. Ивановым [293] Иванов Вяч. Вс . Опыт истолкования… , при том, что дом, как уже неоднократно говорилось, может выступать в роли субститута мирового дерева. Вяч. Вс. Иванов рассматривает коня у мирового дерева как замену человеческой жертвы. Для нас важен и сам факт замены. То, что именно конь рассматривался во многих культурных традициях как наиболее адекватная замена человека, служит еще одним подтверждением нашей интерпретации синонимии «конька» и «князька» [294] Там же, с. 93. Показательно, что «человек и лошадь как жертвы в Индии соотносились с высшими социальными рангами, в частности с царем». .

Кроме того, конструктивным и декоративным элементом крыши являются так называемые курицы ( кокоры ; белор. какошки, какошины ). Они представляли собой крюки, вырубленные обычно из ели с корнем, и служили для удержания теса на скате, для чего врубались в нижние слеги. На «курицы» укладывались желоба ( потоки, водоспуски ) для отвода воды, украшенные разнообразным орнаментом. Любопытно, что в народных представлениях коньки и курицы объединялись в качестве совершенно необходимых (и не только в конструктивном плане) элементов жилища, ср.: «Курица и конь на крыше — в избе тише» [295] Ащепков Е. А. Русское народное зодчество в Восточной Сибири. М., 1953, с. 123. . По поводу самого термина «курица» И. В. Маковецкий пишет: «До сих пор точно не установлено происхождение термина „курица“, так прочно укрепившегося за этим видом конструкции и давно вошедшего в народный и научный оборот. В связи с этим интересно напомнить об одной постройке, зафиксированной нашей экспедицией в дер. Стрельниково Костромской области. В этом селении мы обнаружили одну из древнейших виденных когда-либо нами изб, принадлежавшую слепому старику И. А. Скобелкину. Эта изба существует более двух столетий и была построена на „курицах“, или пнях, как сообщил ее хозяин. По-видимому, использование естественного пня, связанного с землей выступающими на поверхность корнями и напоминающего по форме куриную ногу, могло послужить основанием для возникновения в народных сказках образа „избушки на курьих ножках“. Использование для конструкции кровли елового ствола с корнем или той же „куриной ноги“, у которой обрубились все пальцы, за исключением одного, предназначенного для укрепления потока (желоба на крыше), могло дать архитектурной детали название „курицы“. Этой детали иногда придавалась форма головы петуха или курицы, однако в некоторых домах тех же селений можно встретить изображение головы коня или другого животного» [296] Маковецкий И. В . Памятники народного зодчества Русского Севера. М., 1955, с. 37, примеч. 1. .