Альберт Байбурин - Жилище в обрядах и представлениях восточных славян

В приведенных описаниях первых шагов переселения в новый дом обращают на себя внимание несколько моментов. Прежде всего, этот обряд следует отнести к числу мантических ритуалов. Их общий смысл — моделирование временного аспекта жизни людей в новом жилище. В конкретной ситуации переселения их можно интерпретировать и как своего рода проверку того, обладает ли построенный дом качествами, необходимыми для нормальной (с точки зрения данного коллектива) жизни в этом доме. Причем характерно, что проверялись не только практические (прочность, надежность и т. п.), но и знаковые свойства дома, т. е. оценивался его семиотический статус (жилище — не жилище).

В новый дом старались пустить живое существо (петуха, курицу, кошку), которое, скорее всего, выступало в роли ритуального двойника человека, его дублера (ср. поверье о смерти в течение года жильца, вошедшего в дом первым). Показательно, что в их число входят наиболее близкие человеку домашние животные и птица. Если учесть, что необжитый дом представлялся нечистым, то выбор кошки, курицы и особенно петуха и с этой точки зрения не случаен, так как в системе восточнославянских верований им приписывалась очистительная функция.

Можно предположить и мифологические корни этой процедуры, прежде всего мифологический прецедент заселения мира живыми существами в устойчивой последовательности: сначала животные, а потом люди. Белорусский материал, кроме того, дает возможность провести аналогии с семиэтапными схемами творения мира. По свидетельству Д. К. Зеленина, у белорусов животные ночуют в новом доме в течение 6 дней: в 1-й — петух и курица, во 2-й — гусь или кот с кошкой, в 3-й — поросенок, в 4-й — овца, в 5-й — корова, в 6-й — лошадь, а в 7-й — хозяин с огнем и хлебом или тестом в квашне [314] Zelenin D . Russische (Ostslavische) Volkskunde. Berlin — Leipzig, 1927, S. 288. .

Сравнительный анализ материала показывает, что дом заселяется в определенной последовательности, а именно в порядке возрастающей ритуальной ценности: 1) кот (кошка), 2) петух и курица, 3) поросенок, 4) овца, 5) корова, 6) лошадь, 7) человек. Обычно эта схема представлена в редуцированном виде, но приведенные белорусские данные позволяют восстановить ее в максимально развернутом. Причем, как показал Вяч. Вс. Иванов, наиболее ценные в ритуальном отношении четыре элемента последовательности человек — лошадь — корова — овца восходят не только к праславянской, но и к общеиндоевропейской традиции, на что указывают совпадения славянских данных с древнеиндийскими и римскими [315] Иванов Вяч. Вс . О последовательности животных в обрядовых фольклорных текстах. — В кн.: Пробл. славянской этнографии. Л., 1979, с. 151. . Как мы увидим ниже, можно говорить о двух последовательностях в обряде заселения дома: 1) уже указанная последовательность животных; 2) последовательность людей.

Непосредственному переходу людей в новый дом предшествует также ряд операций, связанных с «переселением» домового и перенесением некоторой сущности прежнего жилья («доли»), воплощенной, например, в огне прежнего очага, в некоторых его атрибутах, в домашнем соре, иконах и т. п. В некоторых случаях все это принимает синкретический, нерасчлененный характер и может манифестироваться в одном объекте, наделенном высокой степенью семиотичности. Ср., например: «Переходя в новый дом, хозяин ночью ходит в старый дом, кланяется на все четыре стороны и приглашает домового пожаловать в новый дом. В новом доме в подизбице или же на чердаке ставится и угощение домовому: ломоть хлеба с солью и чашка водки» [316] Балов А. В . Очерки Пошехонья. — ЭО, 1891, № 4, с. 84. .

«С переходом на новое жительство считали также необходимым со старого места взять лукошко навоза и перенести на новый двор» [317] Соловьев К. А . Жилище крестьян…, с. 176. .

«С переходом в новый дом или на квартиру на прежней выметают и выбрасывают сор, чтобы не оставить доли в покинутом доме и затем горсть сора переносят в новый дом и бросают его в передний угол» [318] Сумцов Н. Ф . Культурные переживания, с. 97. .

«Если в новое помещение переселяется вся семья, то глава семьи накладывает горячих углей в горшок и несет его в новую избу» [319] Шейн П. В . Материалы…, т. III, с. 323. .

«В Чембарском уезде (Пенз. губ.) домовых зазывают в мешок и в нем переносят на новое пепелище, а в Любимском уезде (Яросл. губ.) заманивают горшком каши, которую ставят на загнетке» [320] Максимов С. В. Нечистая, неведомая… сила, с. 37. .

«В Казанской губернии при переходе в новый дом „насыпали на лапоть из-под печки“ и приговаривали: „Домовой, домовой, не оставайся тут, а иди с нашей семьей“; „Дедушка, соседушка, иди к нам“, — закликали домового в новый дом в Вологодской губернии» [321] Померанцева Э. В . Мифологические персонажи в русском фольклоре. М., 1975, с. 96. .

«Переселение» домового в лапте зарегистрировано и в Дмитровском крае: «Домового в виде шила и уголька в старину торжественно перевозили в лапте из старого жилища в новое. Иногда процедуру переселения домового совершали так: брали хлеб и соль в солоночке и в 12 часов ночи направлялись к новой стройке. Посолонь обходили вокруг дома, потом становились против вереи и три раза призывали: „Домовой, домовой, пойдем домой“, после чего открывали ворота и с хлебом и солью входили в самый двор. Во дворе опять призывали домового трижды: „Домовой, домовой, пойдем домой“. Затем направлялись к порогу новой избы, на пороге отрубали голову курице и входили в избу, а за обедом курицу съедали» [322] Соловьев К. А . Жилище крестьян…, с. 175. .

«Когда ломали избу, брали икону, хлеб и вызывали домового: „Батюшка домовой, выходи домой“. Считали, что если домового не вызвать, он останется на развалинах и будет пугать по ночам своим криком» [323] Померанцева Э. В . Мифологические персонажи…, с. 97. .

Особый ритуал приглашения домового объясняется представлениями о том, что «без приглашения домовой не покидает вполне старого дома, и потому ему приходится вступать в спор с вновь пришедшим домовым. Неприглашенный домовой жалобно плачет и нередко мстит как прежнему, уже выехавшему, так и новому хозяину дома» [324] Ушаков Д. Н. Материалы по народным верованиям великорусов. — ЭО, 1896, № 2–3, с. 156. .

На этом этапе основное внимание, как это видно из приведенных записей, отводится наделению нового дома социально-экологическим содержанием, что можно интерпретировать и как снятие (насколько это возможно) противопоставления новый — старый прежде всего на социально-экологическом уровне (освоенность — неосвоенность). Как нам кажется, в этом заключается основной смысл не только действий по перенесению огня, сора, навоза и т. п., являющихся символами освоенности, обжитости («доли»), но и образа домового.