Альберт Байбурин - Жилище в обрядах и представлениях восточных славян

В русских поверьях петуха старше семи лет не следует держать в доме, так как он снесет яйцо, из которого родится огненный змей. Это яйцо вынашивает колдун у себя за пазухой или закапывает его в навоз. Через шесть недель из этого яйца вылупится змей, который будет носить своему хозяину серебро и золото [339] Афанасьев А. Н. Поэтические воззрения славян на природу. Т. 1. М., 1865, с. 532. .

У западных славян аналогичные поверья были связаны с образом Рарога — Рарашека: «Согласно чешским и словацким поверьям, это щедрый и одновременно мстительный, необыкновенно подвижный дух, принимающий облик птиц, животных, драконов, тесно связанный с огнем очага; тело его искрится, волосы пламенеют, из уст исходит сияние; он вылетает сквозь печную трубу и носится ночью, как огненный клуб, или же превращается в вихревой ветер» [340] Якобсон Р . Роль лингвистических показаний в сравнительной мифологии. — Труды VII МКАЭН, т. V. М., 1970, с. 615–616. . Но самые интересные представления связаны с чудесным появлением этого существа на свет: «Он вылупится, если первое яйцо при кладке беспримесно черной курицы вместо наседки выходит под локтем человек, засев на печину на девять дней и ночей, не молясь и не моясь» [341] Там же, с. 616. .

Структурное подобие приведенных поверий очевидно. Принципиальная схема «порождения» мифологического существа одна и та же для всех вариантов: петух (курица) —> яйцо —> Рарог v домовая змея v огненный змей.

Другими словами, образ домового, происхождение которого связывается с яйцом, включается в более широкий класс персонажей, для которых характерными признаками (в обобщенном виде) являются:

1) связь с домом — двором (ср.: «домовой», «домовая» или «дворовая» змея в белорусских поверьях; отрицательный вариант связи с домом в русском поверье может служить указанием на положительную отмеченность двора — ср. закапывание яйца в навоз; предписание сидеть «на печине» в чешских и словацких поверьях);

2) связь с комплексом представлений о мировом яйце [342] Топоров В. Н . К реконструкции мифа о мировом яйце (на материале русских сказок). — Труды по знаковым системам, 3. Тарту, 1967, с. 92, 96. См. также: Иванов Вяч. Вс., Топоров В. Н . Исследования в области славянских древностей. М., 1974, с. 35. , космологическими представлениями (ср. роль петуха или курицы во всех поверьях; способность превращаться в птиц в чешском и словацком варианте);

3) двойственный характер существа (Рарог — щедрый и одновременно мстительный; появление огненного змея нежелательно, и в то же время он приносит богатство своему хозяину, ср. маркирование левой стороны в белорусских текстах при общем положительном отношении к домовому);

4) связь с идеей богатства (особенно связь с золотом и серебром в русских поверьях);

5) змеиная природа (Рарог может превращаться в дракона; в русских и белорусских поверьях слово «змей» или «змея» входит в состав имени);

6) наконец, особая числовая символика (1–9 в чешском и словацком; 7–6 в русском; 3–7–6 или 5–6 в белорусском текстах).

Как общая схема рождения мифологического существа, так и особенности процедуры «вынашивания» яйца (яйцо сперва зашивается в мешочек, затем кладется под мышку , белор. — к паху ; чешск., словацк. — под локоть ; русск. — за пазуху, в навоз ) отчетливо свидетельствуют об отражении универсального принципа вкладывания одного ритуального символа в другой, описанного В. Н. Топоровым в связи с идеей смерти — долголетия. Для целей нашего анализа особенно показательно, что в образе домового воплощены представления о доле (счастье), богатстве, устойчивости коллектива во времени (домовой — предок), порядке, организации. Именно эти представления характеризуют категорию освоенного, своего, обжитого. Поэтому не случайно в обрядах перехода в новый дом столь существенное место отводилось «переселению» домового, а следовательно, и переносу на новое жилище соответствующих признаков.

Собственно переход ( влазины ) включал некоторые ограничения временного и социального характера.

Время перехода определялось и мотивировалось в разных местах по-разному. Это и «ровно в полдень, по солнцу» [343] Сахаров И. П . Сказания русского народа. Т. 2. СПб., 1885, с. 123. , и «как можно ранее перед восходом солнца, и притом не в понедельник и субботу, для того чтобы не часто переходить из дома в дом и не скоро выходить» [344] Дыминский . Суеверные обряды…, с. 8; Максимов С. В. Нечистая, неведомая… сила, с. 31; Zelenin D . Russische… Volkskunde, S. 288. ; «ночью — в те часы, когда на небе высоко стоят Стожары (Плеяды)» [345] Афанасьев A. H . Поэтические воззрения…, т. 2, 1868, с. 116; Шустиков А . Троичина…, с. 123. ; «чтобы хозяин шел ночью и его не было видно» [346] Богатырев П. Г. Верования великорусов Шенкурского уезда. — ЭО, 1918, кн. III, С. 55. ; перед полнолунием, «чтобы всего было полно» [347] Zelenin D . Russische… Volkskunde, S. 288. . «Счастливыми днями для новоселья считались двунадесятые праздники, в особенности Введение во храм Богоматери» [348] Максимов С. В. Нечистая, неведомая… сила, с. 31. , тем самым переход связывался с религиозными прецедентами.

Весьма показательным является порядок перехода. «Когда данное строение готово, первыми вносят в него подходящие предметы или хозяин, или хозяйка. Но если они бездетны, то же делают по их поручению другие лица — семьяне, имеющие детей, и даже сторонние, причем вход беременных предпочтительнее входу праздной женщины, молодых — старикам» [349] Никифоровский Н. Я . Простонародные приметы…, с. 138. . Входят в дом «по старшинству» [350] Там же. . Таким образом, существенным является противопоставление участников по линиям «старшие — младшие», «глава семьи — остальные члены», «семейные — не семейные» («имеющие детей — не имеющие детей») с маркированными первыми членами.

Любопытный обряд зафиксирован в Белоруссии: «При первом вступлении в новоотстроенный дом („пираходины“) через раскрытую дверь туда бросается клубок ниток: держась за нитку, семьяне входят в дом по старшинству. В немногих местностях хозяин входит в дом (по нитке же) один, а когда семьяне возьмутся за нитку, он притягивает их внутрь избы: вместо ниток употребляется пояс или плетеные „оборы“» [351] Там же. .

В этом обряде нашли свое отражение два существенных момента. Один из них связан с порядком перехода, другой — с семантикой нового дома. Как нам кажется, между ними существует определенная связь. То обстоятельство, что в дом входят «по старшинству», согласуется с представлениями о скорой смерти одного из жильцов нового дома, причем умрет прежде всего тот, кто первым входит в новый дом [352] См., напр.: Завойко Г. К . Верования, обряды…, с. 178. . Поэтому нередко в новый дом первыми входят старики, «обрекая себя тем самым на добровольную смерть» [353] Там же. . С другой стороны, само пространство дома получает явно мифологическое осмысление. Перед нами в несколько трансформированном виде предстает путешествие в иной, незнакомый и, следовательно, полный опасностей мир (ср. использование нити в сюжете лабиринта, типологически близком шаманскому путешествию по нити в иной мир с отчетливо выраженным инициационным характером путешествия) [354] Ср. разработку сходной проблемы на австралийском материале: Кабо В. Р . Мотив лабиринта в австралийском искусстве и проблема этногенеза австралийцев. — Культура и быт народов стран Тихого и Индийского океанов. М.; Л., 1966, с. 254–267 (Сб. МАЭ, т. XXIII); The Labirinth. London, 1935. . Хорошо известно, что в ряде традиций, в том числе и в славянской (ср. путешествия героя русских сказок по трем мирам с использованием нити или веревки), нить (цепь, веревка) может соединять небо, землю и преисподнюю, являясь, таким образом, эквивалентом мирового дерева [355] Eliade M. Spiritual Thread, Sūtrātman, Catena aurea. — In: Festgabe für Hermann Lömmel. Wiesbaden, 1960, S. 47–56. . Белорусский обряд интересен тем, что действие разворачивается в горизонтальной плоскости. Горизонтальное движение по нити находит ряд точных соответствий в шумерском ритуале измерения, в малайской шаманской традиции, как и в русских вырожденных текстах типа игры в веревочку [356] См. о них: Топоров В. Н . О двух праславянских терминах из области древнего права в связи с индоевропейскими соответствиями. — В кн.: Структурно-типологические исследования в области грамматики славянских языков. М., 1973, с. 124–133. . Рассматриваемый пример, как нам кажется, является точной реализацией древних фразеологизмов типа ходити по верви, водити по верви , что доставляет еще одно доказательство в пользу выдвинутой и обоснованной В. Н. Топоровым идеи о взаимной связи значений catena и commune, объединенных в праслав. *vьrvь (русск. вервь, веревка ).