Марк Уральский - Марк Алданов. Писатель, общественный деятель и джентльмен русской эмиграции

Однако, когда Гиппиус скончалась 379 379 Гиппиус скончалась в Париже 9 сентября 1945 года в возрасте 76 лет. , он не уклонился от того, чтобы воздать ей последний долг памяти. В.Н. Бунина в дневнике от 9 сентября 1945 года записала, что, узнав о смерти Гиппиус, сразу пошла к ней на квартиру. Причем одна, без Бунина:

Через минуту звонок, и я увидела белое пальто Яна.

Я немного испугалась. Он всегда боялся покойников, никогда не ходил ни на панихиды, ни на отпевания.

Он вошел очень бледный, приблизился к сомье, на котором она лежала, постоял минуту, вышел в столовую, сел в кресло, закрыл лицо левой рукой и заплакал. Когда началась панихида, он вошел в салон… Ян усердно молился, вставая на колени. По окончании подошел к покойнице, поклонился ей земно, приложился к руке. Он был бледен и очень подтянут.

<���…>

Большинство ошибается, думая, что она не добра. Она гораздо была добрее, чем казалось. Иной раз делала злое, так сказать по идее, от ума. Она совсем не была равнодушной. К себе я несколько раз видела ее доброту и сердечность [УСТ-БУН. Т. 3. Сс 179–180].

Описывая послевоенную ситуацию «чистки рядов» и связанное с ней размежевание по линии «кто за кого», нельзя не вспомнить о довоенных эмигрантских настроениях. До нападения Германии на СССР приход в ней к власти нацистов многими видными представителями русского зарубежья (В.В. Шульгин, Д. С. Мережковский, З.Н. Гиппиус, И. А. Ильин, о. Иоанн Шаховский, П.Н. Краснов) воспринимался как ответная реакция на интернациональные идеи Коминтерна. Одобрение вызывала также идея иностранной интервенции, которая положила бы конец большевистскому правлению в России. При этом считалось, что Гитлер не является врагом русского народа, а его цели в борьбе с безбожным коммунистическим режимом вполне совпадают с целями Белого движения, см., например, [ТЮРЕМНАЯ ОДИССЕЯ]. Можно полагать, что какое-то время под влиянием этих взглядов находились И. Шмелев, Г. Иванов и Н. Берберова. Однако публично, – если не считать дискуссий в узком кругу друзей, этой своей позиции они не заявляли и, как стало очевидно в дальнейшем, ничем конкретно себя не скомпрометировали.

Существует мнение, что тема «На чьей мы будем стороне в случае войны Запада с СССР»

…владела сознанием эмиграции с 1933 г. и «к началу второго мирового столкновения она уже совершенно ясно формулировала свое отношение к войне, резко разойдясь на три основные группы».

Представители первой группы, т.н. пораженцы, видели в наступлении Германии на Советский Союз «единственный путь освободиться от большевиков. <���…> Потом уже видно будет, как освободиться от немцев». К ним относятся, в первую очередь, члены <���военно- монархических организаций и казачьих объединений, а также> Народно-Трудового Союза (НТС) < т.е. весь крайне правый фланг – М.У .>. Пораженческая позиция находила отражение на страницах еженедельника «Возрождение».

Вторая группа <���…> ярче всех была представлена А.И. Деникиным, который желал Красной Армии, чтобы, отразив немецкое нашествие, она нанесла поражение германской армии, а затем ликвидировала большевизм. <���…> Он говорил: «Наш долг, кроме противобольшевистской борьбы и пропаганды, проповедовать идею национальной России и защищать интересы России вообще. В крайнем случае молчать, но не славословить. Не наниматься и не продаваться»

Третья группа эмигрантов представляла собой оборонческое движение.

<���…> «оборонцы» устами Милюкова (газета «Последние новости» <���…>), евразийцев и других пореволюционных политических формирований, утверждали, что в случае войны никакой борьбы с советской властью для эмиграции быть не может – эта власть будет защищать родину и никакой двойной задачи желать Красной Армии нельзя. Такую позицию занял образованный в 1935 г. Союз русских оборонцев. Частично такое отношение было и у видного общественно-политического деятеля, эсера и бывшего министра Временного правительства России А.Ф. Керенского. [ТУРЫГИНА. С. 80–81].

Все три указанные линии духовной ориентации, разделявшие русское эмигрантское сообщество, резко проявились в годы Второй мировой войны. При этом под воздействием оголтелой нацистской пропаганды к ним добавилась еще одна линия раздела – национальная. Касалась она только евреев, объявленных нацистами низшей и зловредной для всего человечества «расой», подлежащей уничтожению.

Антисемитская программа немцев и политика еврейского геноцида была с одобрением воспринята в традиционно юдофобских слоях эмиграции «первой волны» (казачество, часть белогвардейского офицерского корпуса, монархисты и т.п.), и категорически отвергнута ее либерально-демократической частью 380 380 Б.И. Николаевский распространил письмо к нему П.А. Берлина от 20 мая 1945 г., в котором тот, в частности, рассуждал о воздействии на русских эмигрантов нацистской литературы: В течение четырех лет изо дня в день читалась только эта литература и если сама по себе она не в состоянии была обратить в свою веру подавляющее большинство русских эмигрантов, то оглупляюще и опошляюще действовала. К чести русской демократической эмиграции лишь немногие единицы подверглись немецкой заразе [БУДНИЦКИЙ (IV). С. 170]. . Однако отдельные мыслители и публицисты: Владимир Ильин, Борис Вышеславцев, Николай Валентинов-Вольский и др., в разной степени – от частных высказываний в узком кругу, до публикаций в профашистской печати, высказывали мнение, что с помощью немцев можно очистить Россию от большевиков, заплатив за это всего лишь «еврейской кровью». Ими допускалось, что для защиты «русских интересов» можно пожертвовать «евреями» – самой проблематичной «расой» Российской империи. То, что сами «русские» в контексте нацистской идеологии никак не относятся к «расе господ» и им Тысячелетнем Рейхе уготована была незавидная участь рабов-вырожденцев, во внимание не принималось:

Остается только гадать, каким образом <���в умах этих «мыслителей» – М.У. > успехи нацистов способствовали защите «русских интересов» 381 381 Согласно исследованиям современных историков: французы, британцы, американцы и канадцы, попавшие в гитлеровские концлагеря во время войны, почти все выжили . Однако отношение к советским воинам, называемым «русскими», было несравнимо более жестоким, из них выжили единицы [СУКОВАТАЯ]. [БУДНИЦКИЙ (IV). С. 144].

Однако в своем абсолютном большинстве русское Зарубежье было решительно настроено против немцев, как завоевателей их родины, и нацизма, как идеологии, в частности. Бóльшая

часть политически активной эмиграции стояла на «оборонческих» позициях, если не позабыв, то на время, спрятать свои разногласия с советской властью. Немало эмигрантов приняло участие в движении Сопротивления [БУДНИЦКИЙ (II)].