Марк Уральский - Марк Алданов. Писатель, общественный деятель и джентльмен русской эмиграции

Весной 1948 г. Алдановы на несколько месяцев вернулись в Нью-Йорк. 20 июня 1948 г. Алданов пишет Набокову:

Полтора года мы не обменивались с Вами письмами. Знаю, что Вы терпеть не можете писать письма, поэтому Вам из Франции не писал <���…>. Знаю, что Вы получили кафедру в Корнелле, искренно поздравляю… [ЧЕРНЫШЕВ А. (V)]

После войны жизнь обоих друзей-писателей катилась по хорошо наезженной колее – от одного литературного успеха к другому. Они оба комфортно ощущали себя в Америке, но, в отличие от Набокова, Алданов все же предпочитал проводить больше времени во Франции, где у него оставались близкие родственники, да и жизнь была дешевле. Обо всем этом в письме от 13 августа 1948 года Алданов рассказывает Набокову вместе с историей конфликта Цетлиной с Буниным и тяжелым материальным положением последнего. Также он пишет и о своих планах на будущее:

Дорогой Владимир Владимирович.

Очень рад был Вашему письму, добрым вестям о Вас. То, что Вы так много (даже при Вашем росте) теперь весите 452 452 Набоков в письме от 23 июля, сообщая о своих делах, жаловался на то, что располнел. , по-моему, исключает возможность какого-либо легочного процесса или процесса в дыхательных путях. А без какой-либо легкой болезни после сорока лет человеку уже, по-видимому, обходиться не суждено.

Был у меня М. Шефтель, рассказывал о Вас – все были приятные сообщения. Я не все читал из того, что Вы печатали в последние два года. Те рассказы, которые я читал, один лучше другого.

Мы с Т<���атьяной> М<���арковной> во вторник уезжаем в Ниццу. Уезжаем на год – если ничего в мире не случится. Если же случится (проще говоря, война), то выбраться назад едва ли будет возможно, хотя мы все для этого сделаем. Тогда поминайте добром. Почему едем? Есть семейные обстоятельства – престарелая мать Т<���атьяны> М<���арковны>. Есть и более простая причина. Вы говорите о моих «успехах». Со всеми этими «успехами» моего заработка в Америке не хватает. Пришлось бы искать места, но в мои годы мне ни кафедры, ни другой работы, вероятно, не дадут – да и я не очень умею преподавать, да еще по-английски. Во Франции же жизнь втрое дешевле; чем здесь, и там моих американских и других литературных заработков вполне хватает – могу даже помогать. Причина уважительная.

Продал Скрибнеру две книги, в том числе том рассказов. Некоторые из них по-русски не напечатаны, так как не все годится для «Н<���ового> Р<���усского> Слова» – того, что не годится, я им и не посылал. Вы, наверное, знаете, что ушел из «Нового журнала». Ушел из-за какого-то оглушительного по комическому бессмыслию письма М. Цетлиной к Бунину. Достаточно Вам сказать, что в этом письме она в слезливо-величественной форме писала, что желает своим уходом от Бунина» (то есть разрывом отношений) смягчить удар, нанесенный Буниным русскому делу!!! Удар заключался в том, что он вышел из парижского Союза писателей: из этого союза (в который я не входил) исключили писателей, взявших советские паспорта, – и он этому сочувствовал, – но не исключили одновременно б<���ывших> друзей немцев, в том числе и сотрудников гитлеровского «Парижского вестника» – односторонняя терпимость или нетерпимость для него, как и для меня, неприемлемы. Впрочем, Вы все это, верно, знаете, да и скучно об этом писать. Вы спросите, причем же тут «Новый журнал». Хотя Карпович по существу относится к письму Цетлиной так же, как я и как, кажется, почти все, Бунин не пожелал остаться с ней в одном деле. В нормальное время было бы несколько естественней, ввиду конфликта, уйти Цетлиной, а не Бунину. Однако она делает по журналу всю черную техническую работу, заменить ее некем, так как платить технической секретарше журнал, по своей бедности, не может. Поэтому ни Бунин, ни я не предлагали Михаилу Михайловичу выбрать между ней и нами. Мы просто ушли, и я убедил Ивана Алексеевича не сообщать об этом в «Н<���овом> Р<���усском> Слове», чтобы не вредить журналу. Мы с ним были (в Грассе) его инициаторами (он в 1940 году тоже собирался переехать в Америку), я был с покойным Цетлиным его основателем и редактором и отдал этому делу несколько лет жизни (не говоря о деньгах). Со всем тем я по разным причинам не огорчаюсь. Желаю журналу добра совершенно искренне.

Вы мне два года тому назад писали, что парижская эмиграция напоминает Вам сливочную пасху, которой в понедельник пытаются ножом придать прежний воскресный горделивый вид. Как Вы были правы! Я много раз вспоминал эти Ваши слова. Многое мог бы Вам об этом написать, да не хочется. Не раз и цитировал эти Ваши слова в разговорах и письмах.

Далее Алданов в изящно-иносказательной форме делает комплимент прозе Набокова:

Кстати, по поводу (или не совсем по поводу) этого. Недавно был я здесь у одного старого русского доктора. Он мне сказал, что из моих книг ему больше всего нравится «Камера обскура» 453 453 «Камера обскура» – роман В.В. Набокова-Сирина (1933 г.). . Я тут Вас не назвал: приятно кивал головой – да, эта вещь очень мне удалась,

После этого он сразу же переходит к теме о Бунине, давая таким образом понять своему адресату, что не считает чем-то серьезным его размолвку со старым писателем. В этот год Алданов вместе с А. Седых вел очередную кампанию (и весьма успешную, судя по его письмам Бунину от 17 и 21 декабря [ГРИН. С. 128]) по сбору денежных средств для их общего друга:

Если Вас интересует Бунин (я ведь знаю, что в душе у Вас есть и любовь к нему), то огорчу Вас: его здоровье очень, очень плохо. А денег не осталось от премии ничего. Я здесь для него собирал деньги, собрал без малого 600 долларов. Давали все, от правого Сергеевского до Джуиш лэбор коммити <���Еврейского рабочего комитета> – они Бунина, очевидно, большевиком не считают.

Добавлю, что в своей ближайшей семье Цетлина могла бы без труда найти не таких, как Иван Алексеевич, а настоящих феллоу трэвеллеров 454 454 Oт fellow traveller – попутчик (англ.). Здесь имеет место намек на то, что все дети и зять М. Цетлиной были известны как люди активно настроенные просоветски, а младшая дочь Ангелина и ее муж и вовсе сотрудничала в коммунистической прессе Франции. – но с ними она отношений не рвет, о нет. В конце концов мне-то все равно и меня ничем не удивишь. Но старика эта история, к некоторому моему удивлению, взволновала. Бунин с Цетлиной знаком лет сорок. Читаете ли Вы «Н<���овое> Р<���усское> Слово» и следите ли за вариантом понедельничной сливочной пасхи, сказавшимся в так называемой истории с «власовцами»?

Очень ли будет нескромно, если я Вас спрошу, что Вы теперь пишете? Я философскую книгу, помнится, писал Вам о ней (пишу прямо по-французски), и еще рассказы. К сожалению, они все длинные: по 10–14 тысяч слов каждый, и для американских изданий не годятся. А то мои дела были бы лучше. В Англии «Истоки» выбраны в качестве «книги месяца» Бук cocaйeти, но после двух налогов мне останется очень мало, да и этого из Англии не выцарапаешь. Ниццей я доволен, хотя этот странный город cocтоит из «новых богачей» и коммунистов. Я почти никого там не знаю, «Айнзамкайтур» 455 455 Здесь «часы одиночества» (от нем. Einsamkeits uhr). порою старым людям полезен. Через год, если будем живы, вернусь – опять чтобы получить «риэнтри пермит» 456 456 «риэнтри пермит» – разрешение на повторный въезд (англ.). !