Константин Богданов - О крокодилах в России. Очерки из истории заимствований и эк­зотизмов

Ковтун Л. С. Лексикография в Московской Руси XVI — начала XVII в. Л., 1975. С. 6. См. также: Ковтун Л. С. Древние словари как источник русской лексикологии. Л., 1977; Калугин В. В. Теория текста в русской литературе XVI в. // ТОДРЛ. СПб., 1997. T. L. С. 611–616.

Шолом Ф. Я. Зарождения і розвиток наукової філологічної думки в Росії і на Україні в XVI — першій половині XVII ст. // Філологічний збірник. Київ, 1958; Steinkuhler Н . Die Theorie der Rede in Russland zu Beginn des 17. Jahrhunderts. Die Makarij- Rhetorik im europaischen Kontext // Slavische Barockliteratur II. Gedenkenschrift fur D.Tschizewskij. Hrsg. von Renate Lachmann. Munchen (Forum Slavicorum. Bd. 54), 1983. S. 153–177. Предположение Штайнкюлера о зависимости риторики Макария от текста Меланхтона в редакции Лоссия повторил, не упоминая о своем предшественнике, В. Аннушкин: Аннушкин В. И. Первая русская риторика XVII века. М., 1999. С. 4 (замечу в скобках, что автор указан ной работы завидно последователен — как в этой, так и в других своих публикациях — в умалчивании об опыте изучения русскоязычных риторик зарубежными исследователями, прецедентном к его собственным сочинениям (см., напр.: Lachmann R. Einleitung // Die Makarij-Rhetorik («Knigi sut' ritoriki dvoi potonku v voprosekh spisany»). Mit einer einleitenden Untersuchung herausgegeben nach einer Handschrift von 1623 aus der Undol'skij-Sammlung (Leninbibliothek-Moskau) von Renate Lachmann. Koln; Wien: Bohlau, 1980. S. 3–74).

Knape J. Philipp Melanchtons «Rhetorik». Tubingen: Max Niemeyer, 1993 (Rhetorik-Forschungen. Bd. 6). S. 5–21; Berwald O . Philipp Melanchtons Sicht der Rhetorik. Wiesbaden: Harrasowitz, 1994.

Востоков A. X. Описание русских и славянских рукописей Румянцевского музеума. СПб., 1842. С. 238.

Соболевский А. И. Переводная литература Московской Руси XIV–XVII веков. СПб., 1903. С. 120. Ссылка Д. С. Бабкина на характерное для XVII века «проникновение отдельных элементов польского языка в Россию» ( Бабкин Д. С . Русская риторика XVII века // ТОДРЛ, вып. VIII. Л., 1951. С. 342. К тому же мнению присоединяется Аннушкин: Аннушкин В. И . Первая русская «Риторика» XVII века. Текст. Перевод. Исследование. М., 1999. С. 207) не представляется достаточной, так как не объясняет сохранение в русском тексте польского произношения слов и имен, уже имевших традицию русскоязычной передачи. Воспроизведение слова «атениенчики» (вм. афиняне), польского произношения в передаче имен Цицерона (Тилиуш), Ливия (Ливиуш), Овидия (Овидиуш), как кажется, проще объясняется языковыми навыками самого переводчика, «проговаривающегося» в этих случаях привычным для себя — польским — произношением. Укажем также на наблюдения Г. Милейковской, автора обобщающей работы о польских заимствованиях в русском литературном языке XV–XVIII веков. Она подчеркивает, что расхожее убеждение в обязательном посредничестве польского языка при передаче латинизмов в русский язык — тезис, развиваемый, в частности, в работах М. Собик и Ст. Кохмана ( Sobik M.-Е . Polnisch-Russische Beziehungen im Spiegel des russischen Wortschats der XVII und der erste Halfte des XVIII. Jahrhunderts. Munster, 1969; Kochman St . Polsko-rosyjskie stosunki jezykowe od XVI do XVIII w. Wroclaw, 1975), — не подтверждается материалами ( Милейковская Г. Польские заимствования в русском литературном языке XV–XVIII веков. Warszawa, 1984. S. 37–38). Для общего литературного употребления XVII века вообще в большей степени характерны не столько лексические, сколько грамматические полонизмы, проникавшие в русский язык устным путем. Прежде всего это — превосходная степень с НАИ- (чуждая восточнославянской грамматической системе предшествующего времени), продуктивность суффикса -ИЗНА в именах существ., образованных от качественных прилагательных, глаголы с заимствованными основами на -ОВАТЬ, употребление предлога ПРЕЗ, укрепление чуждых русскому языку приставочно-предложных конструкций: ЗА в значении «слишком», ЗА в при чинном и временном значении, кальки в управлении имен прилагательных: виноват этому, благосклонный ему, чуждый меня ( Милейковская Г . Польские заимствования в русском литературном языке. С. 127–128, 146).

Фонкич Б. Л. Греческо-русские культурные связи в XV–XVII вв. (греческие рукописи в России). М., 1977. С. 108–125. Н. Каптерев считал, что греко-латинской школы Арсения в Москве не существовало, хотя Арсений и «мог давать кому-либо частные уроки, заниматься при случае так называемым домашним учительством, что ему, может быть, от патриарха Никона или от государя поручалось иногда поучить то или другое лицо по-гречески или по-латыни» ( Каптерев Н. О греко-латинских школах в Москве в XVII веке до открытия Славяно-Греко-Латинской академии. Речь, произнесенная на публичном акте Московской духовной академии 1 октября 1889 года. М., 1889. С. 20). Мнение Каптерева оспаривали С. Браиловский ( Браиловский С. Н. Один из «пестрых» XVII столетия. СПб., 1902. С. 14–23) и Б. Фонкич, полагавший, впрочем, что школа Арсения «просуществовала недолго и не оставила глубокого следа в истории русской культуры» ( Фонкич Б. Л. Греческо-русские культурные связи в XV–XVII вв. С. 120–121, примеч. 28).

Доп. к АИ. СПб., 1853. Т. 5. С. 446.

ГБЛ. Ф. 256 (Румянцев). № 411. Л. 5. — Цит. по: Елеонская А. С . Русская ораторская проза в литературном процессе XVII века. М., 1990. С. 10.

Древняя Российская вивлиофика. М., 1788. Ч. VI. С. 406.

ГПБ, Q.I.254. Указание на владельца: Бубнов Н. Ю . Старообрядческая книга в России во второй половине XVII в. СПб., 1995. С. 72.

Русская историческая библиотека. 1878. Т. 4. С. 1324–1325. См. также: Вилинский С. Г . Послания старца Артемия (XVI века). Одесса, 1906.

Робинсон А. Н. Борьба идей в русской литературе XVII века. М., 1974. С. 323.

Русский перевод Барония, выполненный Игнатием Лакрецким по заказу митрополита Игнатия, появился только в 1678 году; с некоторой долей вероятности можно предполагать обращение русских переводчиков и к латинскому оригиналу Барония ( Соболевский А. И. Переводная литература Московской Руси XIV–XVII веков. СПб., 1903. С. 83–86).

Кириллов И. А. Правда старой веры. М., 1916. С. 257–262.

Бубнов Н. Ю . Старообрядческая книга в России во второй половине XVII в. СПб., 1995. С. 101–102. В поданной Аввакумом челобитной Алексею Михайловичу (1664) Стефан Вонифатьев почтительно помянут ради «негордого учения»: «не в хитрословии бо силен был, но в простоте сердца» (Памятники истории старообрядчества XVII в. Кн. I. Вып. 1 // РИБ. Т. XXXIX. Л., 1927. С. 724, 733). В Западной Руси проклятия в адрес риторики раздаются задолго до Аввакума в сочинениях Стефана Зизания и, особенно, Ивана Вишенского ( Робинсон А. Н. Борьба идей в русской литературе XVII века. С. 317, 320–326).

См., напр., обвинение никониан в «новинах» и в «латынской пестроте» в «Сборнике» Симеона Моховикова: Смилянская Е. Б . Волшебники. Богохульники. Еретики. Народная религиозность и «духовные преступления» в России XVIII в. М., 2003. С. 318. Другие примеры: Tetzner J . Theophan Prokopovic und die russische Fruhaufklarung // Zeitschrift fur Slavistik. 1958. Bd. 3. S. 351–368; Успенский Б. А . Отношение к грамматике и риторике в Древней Руси (XVI–XVII вв.) // Успенский Б. А . Избранные труды. Т. II. Язык и культура. М., 1994. С. 10–14; Мечковская Н. Б . Грамматики, буквари и риторики в великорусской языковой ситуации второй половины XVII века // Доломоносовский период рус ского литературного языка/Ed. A. Sjoberg, L. Durovic, U. Birgegard. Stockholm, 1992 (Slavic Suecana. Series В Studies). С. 9–35.