Светлана Молева - Единородное Слово. Опыт постижения древнейшей русской веры и истории на основе языка

Словом, не остается сомнений, что текст Перуджианского камня повествует о конкретном историческом событии, известном из Ветхого Завета /4 Цар 3:20–22/, когда мирное воздаяние Богу моавитянами «хлебного приношения» было прервано внезапным жестоким вторжением иноверцев.

Каково же предназначение Перуджианского камня? Камень ли это, на котором свершилось кровавое жертвоприношение; или камень рацеи – гробницы со святыми мощами ИЕВОНИЯ СУ РОЖЕ НАЯ ПОПО; или памятная плита – «каменная книга», – на которой наши предки гневно и кратко запечатлели самое главное и самое трагическое по историческим последствиям событие конца X – начала IX века до Рождества Христова? Этого мы, возможно, никогда не узнаем. Но главное – «каменная книга» заговорила, укрепляя в нас вечную правую веру праотцев, возвращая историческую память и любовь к живому единородному слову.

В недрах этого древнего языка, как в реликтовом лесу, часто приходилось ступать, не видя пути; отчаиваться; возвращаться назад; удерживаясь за могучие лозы созвучий, интуитивно находить верное направление. И так – пока сердце не подчинилось его ритму, а ум и душа не прониклись его великой простотой и непередаваемым совершенством.

Псков

1993–2000

Древнему Риму, историю которого русские дети изучают в нежном возрасте и успевают забыть к совершеннолетию, предшествовала могучая культура Этрурии, имеющей самое прямое отношение к нашим славянским предкам.

Под именем этрусков эта ветвь славянства появляется на исторической арене сравнительно поздно, но подтверждением глубочайших корней этого народа служит несомненное сходство его культуры с культурами таких древнейших народов, как шумеры и хетты. Календарь, астрологические представления, гадательная практика и многое другое – «все, что относится к категориям жреческих тайн, а потому строжайше охранялось» от иноплеменных групп [110], указывает на их общие родовые корни.

«Этрусками этрусков называли римляне (латиняне), греки называли этрусков “тирренами” (и тирсенами. – С. М.), а сами этруски, согласно Дионисию Галикарнасскому, называли себя расена , и это при том, что в словаре Стефана Византийского этруски совершенно безоговорочно названы словенским племенем» [111]; самоназвание этрусков росены-расены (rasna) в Италии подтверждено документально [112].

Наука неоспоримо доказала, что государственность и культура Древнего Рима базировались на этрусской основе. Этруски передали римлянам представления о государстве и законодательстве, научили мифологии и письменности, астрономии и металлургическому делу, открыли им искусство врачевания, построили города и проложили каналы; воспитали в латинянах чувство прекрасного, оставив в наследство великолепные дворцы, мозаику, скульптурные памятники, предметы воинского снаряжения, украшения, вазы, зеркала, которые признаны ныне шедеврами мирового искусства. Даже символ Рима – Капитолийская волчица – является наследием этрусков. «Римская же власть позаботилась о том, чтобы стереть все следы этрусков в истории Италии» [113].

«Враждебное отношение делало тенденциозными римские источники по этрусскому вопросу» [114], потому и доныне так много споров и разногласий по вопросу об этнической природе этрусков и о том, когда и откуда пришли они на Апеннинский полуостров.

Античная традиция оставила несколько версий о происхождении этрусков. Гелланик Лесбосский утверждал, что «предками этрусков были пелазги [115], изгнанные эллинами и поселившиеся в северной Италии <���…> Эта теория датирует появление этрусков в Италии концом II тыс. и связывает это событие с “гибелью” крито-микенской культуры <���…>.

Можно предположить, что расселение пелазгов происходило следующим образом. Пришедшие из Малой Азии в Грецию, они начали затем перебираться на Апеннинский полуостров (II тыс. до н. э.). Постепенно часть их расселяется далее и достигает Пиренеев, где они живут с I тыс. до н. э. Оставшаяся же часть соединилась с романскими племенами, и в них, можно сказать, растворилась, передав им свою великую культуру [116]. Если принять эту гипотезу, то становится объяснимым “исчезновение” пелазгов с исторической арены» [117].

Геродот, повествуя о переселении этрусков в Италию из Лидии (на территории совр. Турции), отмечает, что этруски исчезли как народ потому, что они предали забвению свой язык, который ко II в. окончательно вытеснила латынь [118]. Гипотеза Геродота о родине этрусков подкрепляется двумя надписями на стеле недалеко от древней Трои [119]. Даже в эпоху Римской республики, когда этрусский язык еще существовал, малоазийское происхождение этого народа считалось общепризнанным.

Римский писатель Юстин (историк времен Юлия Цезаря) писал: «…ибо так же, как народ тусков (этрусков. – С. М.), живущих на побережье Тосканского моря, пришли из Лидии, так и венеты, известные как обитатели Ядранского моря, были изгнаны из захваченной Антинором Трои» [120].

«В XVIII–XI вв. до н. э., задолго до, а затем сразу же после Троянской воны, большая часть праславянских лелегов, брежан, венедов и др. [121]переселилась из Троады в Этрурию, получив здесь имя этрусков, среди которых впервые появляются русы [122]» [123].

Итак, этруски – не кто иные, как известные нам из поэм Гомера и Виргилия троянцы; историческая связь этрусков с древней Троей становится постоянным местом в работах многих исследователей [124]. О гибели Трои от древних времен и до наших дней написано немало. Присоединим к сказанному несколько соображений.

«Прежде всего, – пишет Тит Ливий, – достаточно хорошо известно, что по взятии Трои ахейцы жестоко расправились с троянцами: лишь с двоими, Энеем и Антинором, не поступили они по законам войны <���…> Антинор с немалым числом энетов (венетов. – С. М.), изгнанных мятежом из Пафлагонии и искавших нового места да и вождя, взамен погибшего под Троей царя Пилемена, прибыл в отдаленный залив Адриатического моря, и по изгнании евганеев, которые жили между морем и Альпами, энеты с троянцами владели этой землей. Место, где они высадились впервые, зовется Троей, потому и округа зовется Троянской, а весь народ называется венеты <���…> Эней, гонимый от дома таким же несчастьем <���…> прибыл в Македонию, откуда <���…> в Сицилию, из Сицилии направил свой путь в Лаврентскую область. Троей именуют и эту область» [125].

О каких «несчастье» и «мятеже», понудивших Энея и Антенора бежать из родных земель, говорит историк? Предания доносят, что Антенор в переговорах между троянцами и ахейцами выступил на стороне последних; что ж до Энея, то под его руководством и был построен знаменитый троянский конь, с помощью которого ахейцы покорили Трою. Но нужно думать, что оба они избежали общей участи троянцев не просто вследствие предательских поступков, но в силу заключения религиозно-военного союза с ахейцами. И вот почему.