Арчи Браун - Типы лидеров. Определить, найти подход, добиться своего

Уйдя в горы Сьерра Маэстра, революционеры постепенно приобрели поддержку среди местного сельского населения. Их главной опорой были не крестьяне, а сельскохозяйственные рабочие, практически не имевшие других источников существования, кроме сезонных заработков на сахарных заводах. В то время их называли «поденщиками-полупролетариями». Со временем в революционное движение вовлеклись и другие социальные группы (в том числе городские рабочие), поскольку Куба, по меркам Латинской Америки, была относительно урбанизированным и грамотным обществом с несколькими влиятельными профсоюзами. Таким образом, это восстание следует считать не чисто крестьянским, а начатым в сельской местности под руководством революционеров — выходцев из среднего класса.

Кастро и его партизаны конфисковывали скот крупных землевладельцев и раздавали его малоимущим и безземельным крестьянам. В самом начале 1957 года группа Фиделя, считавшегося признанным лидером, насчитывала всего восемнадцать человек. Уже тогда Кастро понимал, насколько важны публичность и правильно выстроенные отношения со СМИ, и поэтому согласился дать интервью корреспонденту «The New York Times» Герберту Л. Мэтьюзу. С трудом добравшись до горного лагеря партизан, так чтобы не привлечь внимания солдат Батисты, Мэтьюз встретился с Кастро и побеседовал с ним. Разговор проходил на фоне организованной Раулем бурной деятельности, призванной создать впечатление, что численность партизан намного больше, чем это было в действительности. Например, к Кастро явился запыхавшийся вестовой со срочным донесением из несуществующей в действительности «Второй колонны» [722]. Это интервью сослужило Кастро хорошую службу, и численность его отряда вскоре возросла до примерно трех сотен человек. В своем материале Мэтьюз писал о Фиделе: «Это могучая личность. Нетрудно понять, почему люди в восторге от него и почему он захватывает умы кубинской молодежи по всему острову. Передо мной был образованный, убежденный фанатик, идеалист, наделенный отвагой и выдающимися лидерскими качествами» [723]. В «Times» была опубликована фотография Кастро с ружьем с оптическим прицелом.

Фидель Кастро был единственным, кого в отряде называли «команданте», но он присвоил это звание и Геваре — не только полевому врачу, но и активному участнику вооруженной борьбы. Гевара лично застрелил одного из их разведчиков, получившего от военных Батисты 10 000 долларов за то, чтобы привести отряд в засаду [724]. После многочисленных стычек отряд Кастро к середине 1958 года контролировал значительную часть территории на востоке Кубы и организовал с нее радиовещание. В июле того же года проходившее в столице Венесуэлы Каракасе совещание восьми кубинских оппозиционных партий и антибатистовских групп выпустило «Манифест народно-революционного оппозиционного фронта» и признало Фиделя в качестве своего лидера. Кубинская коммунистическая партия не принимала участия в этом совещании, но вскоре после него ее руководитель Карлос Рафаэль Родригес, с опозданием осознав большой потенциал этого движения, направился на встречу с Кастро в Сьерра-Маэстра. Между ними установились хорошие отношения, и впоследствии Родригес работал в правительстве под руководством Кастро.

К концу 1958 года вооруженный отряд разросся до примерно трех тысяч человек и пользовался значительно более широкой поддержкой. Постепенно разлагающаяся армия оказывала партизанам все меньшее сопротивление. Когда партизаны направились к Гаване, Батиста решил, что в качестве президента его дни сочтены. 1 января 1959 года он с родственниками и несколькими друзьями вылетел в Доминиканскую Республику. За его самолетом последовали еще два, в которых находилось не только его ближайшее окружение, но и почти весь кубинский золотой и валютный запас. С 3 января Кастро шел по острову победным маршем, и 8 января он во главе своей колонны въехал в Гавану под звон церковных колоколов, заводских гудков и судовых сирен. На площади перед президентским дворцом собралась толпа из нескольких сот тысяч человек, к которой с балкона здания обратился Кастро с характерной для себя многочасовой речью. Британскому послу на Кубе Фидель показался «сочетанием Хосе Марти, Робин Гуда, Гарибальди и Иисуса Христа в одном лице» [725]. В то время Кастро и его сторонников считали скорее радикальными демократами, а не марксистами-революционерами, и это было не совсем неверно, хотя Рауль Кастро и Че Гевара при всех их слабых знаниях о Советском Союзе в значительно большей степени симпатизировали коммунистическим идеям, чем Фидель. Встраивание в международное коммунистическое движение (и альянс с Советским Союзом) произошли уже позже.

Кастро знал толк в театральных жестах и умел себя подать.

Кубинская революция — очевидный случай огромного значения роли лидера. Здесь революционеров привела к власти не организационная дисциплина Коммунистической партии, а нечто, тесно связанное с харизматичным лидерством в лице Фиделя Кастро. В отличие от некоторых других коммунистических лидеров, он не создал культ самого себя (за годы, проведенные им на посту руководителя Кубы, в его честь не называли ни улиц, ни зданий или парков), отчасти потому, что масштаб влияния его личности был и без этого огромен. Стиль его руководства приобрел широкую известность как «фиделизм» — некая особая разновидность латиноамериканской традиции «каудильо», народного лидера, которому положено верить и повиноваться, как отцу. Ортодоксальные коммунисты, например сотрудники посольства ГДР на Кубе, в своих докладах руководству не одобряли эмоциональную составляющую его руководства, но именно по этой причине Кастро вызывал теплые, а иногда и сердечные чувства, которых никак не вызывали Вальтер Ульбрихт и Эрих Хонеккер. Конфиденциальный доклад, направленный посольством ГДР берлинскому руководству в 1964 году, осуждал Кастро за «национализм и леворадикализм», «субъективизм в оценках тенденций и их причин», его склонность «руководить массами с чисто эмоциональных позиций» и «давать волю чувствам» в трудных ситуациях [726].

Кастро знал толк в театральных жестах и умел себя подать. Он усилил эффект от своего выступления на Генеральной Ассамблее ООН в 1960 году, выйдя на трибуну в типичной для себя темно-зеленой военной куртке. Кроме того, он поддразнил американскую администрацию и враждебно настроенные СМИ, переехав полным составом своей делегации из дорогого нью-йоркского отеля в гостиницу в трущобах Гарлема, где его восторженно приветствовали черные и латиноамериканцы. В такой необычной для дипломатии на высшем уровне обстановке он принял советского лидера Никиту Хрущева, индийского премьера Джавахарлала Неру и египетского президента Гамаля Абдель Насера, а также лидера черных радикалов Малькольма Икса [727]. Всегда очень учтивому Кастро в то же время удавалось сохранять больше искренности и непосредственности в общении, чем это обычно свойственно лидерам, долгое время находящимся у власти. Помимо прочего, его совершенно не трогали материальные соображения. Как замечает один из его лучших биографов: «И те, кто заявляет о личном знакомстве с ним, и его многочисленные противники сходятся в том, что это один из очень немногих единоличных правителей, кто не использовал свое положение в целях обогащения и не закопал миллионы в Швейцарии» [728].