Джон Барри - Испанка. История самой смертоносной пандемии

Это был прежний Льюис — энергичный и уверенный в себе. Каждую неделю Расселл получал короткую телеграмму: «У Льюиса все в порядке» [998] Письма Расселла Смиту, с 28 января по 23 мая 1929 г. («Пришла еженедельная телеграмма, в ней упоминается, что „у Льюиса все в порядке“»; на каждом письме — указание: «Копия отправлена миссис Льюис»), личный фонд Льюиса. . Такие телеграммы Расселл получал в феврале, марте, апреле и мае. Однако «все в порядке» относилось лишь к его здоровью — о ходе исследования Льюис ничего не говорил, и было непонятно, как продвигается работа.

А 29 июня Расселл отправил Флекснеру письмо — с курьером: «Следующее сообщение из Рио-де-Жанейро, касающееся доктора Пола Льюиса, было прислано мне сегодня с просьбой передать его вам. „Льюис заболел 25 июня. Врачи диагностировали желтую лихорадку. Состояние на 28 июня: температура тела 103,8 {27} 27 Около 39,9 °C. — Прим. ред . , пульс 80…“ [999] Письмо Расселла Флекснеру, 29 июня 1929 г., личный фонд Льюиса. Фонд также направляет это сообщение доктору Теобальду Смиту и миссис Льюис в Милуоки».

Когда Расселл отправил это извещение Флекснеру, Льюис уже был в агонии. У него была сильнейшая рвота, кровавая рвота, как это бывает в тяжелых случаях: вирус поразил слизистую оболочку желудка, вызвав кровоточивость, и рвотные массы окрасились в темный цвет. Вирус проник и в костный мозг, причиняя больному ужасные страдания. Льюису не давала покоя и сильная головная боль, отпускавшая его лишь в бреду. Начались судорожные припадки. Коллеги обложили его льдом и пытались не допустить обезвоживания. Это было единственное, что они могли для него сделать.

На следующий день пришла еще одна телеграмма: «Льюис в критическом состоянии. В субботу наступила анурия» [1000] Телеграмма Джорджа Сопера Расселлу, 29 июня 1929 г., личный фонд Льюиса. .

Почки отказывали, организм перестал выделять мочу. Все токсины, которые здоровый организм выводит с мочой, стали накапливаться в органах и тканях. В тот же день, позже, Расселл получил вторую телеграмму: «Льюис болен четвертый день. Отчетливые признаки поражения почек» [1001] Телеграмма Дэвиса Расселлу, June 28, 1929, личный фонд Льюиса. . Началась желтуха, кожа приобрела тот самый цвет, из-за которого эту лихорадку и называли желтой. Симптом следовал за симптомом; органы один за другим отказывались работать.

Это был воскресный день — 30 июня 1929 г. Весь день Льюис невероятно страдал и бился в бреду. Потом он впал в кому. Только беспамятство принесло ему облегчение. Шел пятый день болезни. Шестой день не наступил.

Незадолго до полуночи доктор Пол Льюис обрел свободу.

В неподписанной телеграмме Расселлу сообщили: «Типичная желтая лихорадка. Заражение, вероятно, произошло в лаборатории. Телеграфируйте, как поступить с телом» [1002] Неподписанная телеграмма Расселлу, 1 июля 1929 г., личный фонд Льюиса. .

Шоуп пришел в дом на Мэйпл-стрит, на краю кампуса Принстонского университета, чтобы сообщить об этом жене Льюиса, вернувшейся из Милуоки, и сыну Хобарту, студенту колледжа, который все это время оставался в Принстоне [1003] Письмо Х. Льюиса Дэвиду Аронсону, предоставленное Робертом Шоупом, 21 августа 1998 г. .

Вдова Льюиса дала простые и ясные указания. Она вернется в Милуоки и хочет, чтобы тело мужа было доставлено туда, где живут люди, которым Льюис был небезразличен. Она также особо подчеркнула, что не желает никакой церемонии прощания в Рокфеллеровском институте — ни в Нью-Йорке, ни в Принстоне.

Никаких церемоний и не было.

Шоуп проводил тело своего учителя в Висконсин. Коммерческий директор Рокфеллеровского института попросил его: «Вы не могли бы по прибытии заказать цветы для поминальной службы по доктору Льюису?» [1004] Письмо Смита Шоупу, 16 июля 1929 г., личный фонд Льюиса.

Он заказал. На карточке, прикрепленной к венку, было написано: «От совета научных директоров Рокфеллеровского института».

Дочь Льюиса, Джанет, написала благодарственное письмо, начав его так: «Уважаемые господа…» [1005] Письмо Дж. Льюис совету научных директоров Рокфеллеровского института, 30 июля 1929 г., личный фонд Льюиса. . Луиза Льюис не могла заставить себя общаться с институтом, тем более писать благодарственные письма. Институт передал ей зарплату мужа, начисленную до июня 1930 г., а также оплатил его сыну Хобарту обучение в колледже. (Так же, как его дед и тетя Мэриан, первая женщина, окончившая медицинский колледж Раша в Чикаго, он стал врачом — правда, клиницистом, а не ученым.)

В следующем сообщении совету научных директоров Рокфеллеровского института — куда теперь входил Юджин Опи, которого Льюис переманил в Институт Фиппса как своего преемника, — Флекснер писал: «Уход одного ученого, о котором я очень сожалею, оставил нерешенной проблему световых феноменов» [1006] Научный отчет (1929), архив Рокфеллеровского университета. .

Льюис первоначально предлагал эту работу Флекснеру. Флекснер имел в виду «повторную вспышку полиомиелита» [1007] Там же. . Льюис доказал, что причиной болезни является фильтрующийся вирус.

Далее Флекснер пункт за пунктом рассмотрел вопросы, касающиеся института. Он указал на «одну неотложную проблему, связанную с неоконченной работой доктора Ногути» [1008] Там же. . Однако он ни одним словом не упомянул Пола Льюиса.

Позднее Флекснер получил протокол вскрытия тела Льюиса и сообщение, что ученым института в Нью-Йорке удалось передать найденный им штамм вируса (они назвали его P. A. L., по инициалам Льюиса) обезьянам, и в настоящее время эксперименты продолжаются. В ответ Флекснер написал: «Благодарю вас за отчет о сравнении штаммов вируса желтой лихорадки — Ривас и P. A. L. Мне бы хотелось поговорить с вами об этом в удобное для вас время. Доктор Коул думает, что вашему виварию нужна белая краска и некоторые улучшения. Он говорил вам об этом?» [1009] Письмо Флекснера Сойеру, 17 марта 1930 г., личный фонд Льюиса.

Льюис работал со смертоносными патогенами всю свою научную карьеру и ни разу не заразился. С тех пор, как умер Ногути, все работавшие с желтой лихорадкой были чрезвычайно осторожны.

В течение пяти месяцев, что Льюис работал в Бразилии, он не сообщал о деталях своих исследований, и в его лабораторном журнале нет почти никаких данных. Он умер от случайного заражения в лаборатории. Каким-то образом он заразился желтой лихорадкой.

Шоуп впоследствии пересказывал своим сыновьям слух, что Льюис, который много курил, как-то ухитрился заразить вирусом сигарету, а потом ее выкурил. Вирус проник в кровь через мелкую трещину на губе. Дэвид Льюис Андерсон вспоминал, что его отец, друг Льюиса по Филадельфии, тоже считал, что Льюиса убила зараженная сигарета [1010] Беседа с Робертом Шоупом, январь 2002 г.; беседа с Дэвидом Аронсоном, 8 апреля 2003 г. .