Кейн Айлин - Российский хадж. Империя и паломничество в Мекку [litres]

Большую часть информации о потоке паломников из империи царское правительство получало от своих консульств, находившихся на османской территории. К концу 1860-х годов оно знало, что многие паломники из России приходят в русские консульства за границей и просят денег на покрытие дорожных расходов. МИД получал множество рапортов об этой проблеме из посольства в Константинополе.

К концу XIX века для мусульман из российских владений было уже привычным ездить в хадж через Константинополь. В мемуарах о хадже и в османских документах XVII и XVIII веков отражены случаи проезда через Константинополь паломников из России и Центральной Азии, хотя такой путь был более кружным 149 149 Faroqhi S. Pilgrims and Sultans. P. 139–142. Роберт Мак-Чесни признает, что некоторые выходцы из Центральной Азии ездили в Мекку через Константинополь, но спорит с Фароки и другими, утверждающими, что в XVI и XVII веках паломники из Центральной Азии предпочитали этот «северный» маршрут. См.: McChesney R.D. The Central Asian Hajj-Pilgrimage. P. 132–135. . В этом городе они посещали гробницу Абу Айюба аль-Ансари, близкого соратника пророка Мухаммада, любовались величественными каменными мечетями и нередко поселялись на долгий срок для обучения у богословов. Некоторые также приезжали посмотреть на церемонию султанской инвеституры и процессию сурре, которая отправлялась из дворца Долмабахче в гавань Кабаташ и переправлялась на корабле через Босфор в Ускюдар (откуда имперский паломнический караван направлялся в Мекку через Анатолию и Дамаск). Многие приезжие из России и Центральной Азии останавливались в константинопольских текке, странноприимных домах, разбросанных по всему городу. Суфии братства Накшбандия начиная с XVI века выстроили по всей Османской империи сеть таких домов в помощь паломникам из Центральной Азии. Другие паломники останавливались в гостиницах, принадлежавших крымскотатарским эмигрантам 150 150 Algar H. Tariqat and Tariq: Central Asian Naqshbandis on the Roads to the Haramayn // Papas A., Welsford T., Zarcone T. (eds.). Central Asian Pilgrims. P. 76–95. См. также: Can L. Connecting People: A Central Asian Sufi Network in Turn-of-the-Century Istanbul // Modern Asian Studies. 2012. Vol. 46. No. 2. P. 373–401; Smith G.M. The Özbek Tekkes of Istanbul // Der Islam. 1980. Vol. 57. No. 1. P. 130–139; Сибгатуллина А.Т. Контакты тюрок-мусульман Российской и Османской империй на рубеже XIX–XX вв. М.: Исток, 2010. С. 89–99. .

В XIX веке изменился прежде всего масштаб. Когда пароходы стали наиболее популярным средством передвижения, поток паломников из российских владений через Константинополь неожиданно начал ежегодно заливать город. Многие паломники из России были образованными мусульманами, чьи средства и заграничные связи облегчали им путешествие. Написанные ими мемуары о хадже позволяют представить впечатления этой элиты о хадже и о Константинополе того времени. Когда листаешь страницы их мемуаров, наверное, больше всего удивляет отсутствие проблем: там почти не упоминаются темные дельцы и мошенники, которые шныряли в тени константинопольских улиц, охотясь на беззащитных паломников. Упоминаниями этих грабителей полны рапорты о хадже, составленные в русском посольстве того времени. Возможно, причина тому – ретроспективное обеление памяти о поездке. Но, несомненно, здесь сказывается и своеобразный опыт российской мусульманской элиты. Эти люди зачастую были образованны, много путешествовали раньше, располагали большим жизненным опытом, владели множеством языков и, что не менее важно, входили в обширную сеть ученых, эмигрантов и их институтов в османских владениях. Многие прибывали в Константинополь со списком имен в кармане и имели местных знакомых, которые могли сопроводить их по городу и найти им жилье. Это ограждало таких паломников от многих неприятных ситуаций, в которые попадали их неимущие соотечественники; также благодаря этому элитарии редко обращались за помощью в русские консульские учреждения и зачастую избегали внимания и влияния с их стороны 151 151 См., например, три книги мемуаров о хадже – от 1899, 1909 и 1911 годов соответственно: Альмушев Х. Хадж-наме; Саяхатнама, Астрахан губернасы Красный Яр уезы Сайид; Уфимский научный центр [далее – УНЦ (ныне Уфимский федеральный исследовательский центр)] РАН. Отдел рукописей. Ф. 7: Махаммед Хасан Акчура таржемайхале. .

Но огромное большинство паломников из России тех лет не принадлежало к элите. Они были бедны, неграмотны и совершали дальнюю поездку впервые в жизни. Неудивительно, что паломники именно такого типа чаще всего встречались русским посольским и консульским чиновникам в столице Османской империи и, таким образом, укрепляли в них ассоциацию хаджа с бедностью, болезнями и беспорядком. Паломники, приходившие в русское посольство, были родом из мусульманских областей всей Российской империи, большинство – с Кавказа и из Центральной Азии.

Русский посол в Константинополе и его генеральный консул каждый год получали массу прошений от неимущих мусульман-паломников, застрявших в Константинополе. Многие были ограблены и жили на душных, грязных постоялых дворах, где свирепствовали инфекции. Их отчаянное положение создавало неудобства посольству. Толпы паломников собирались у ворот посольства и попрошайничали. Русские консульства в других частях Османской империи также рапортовали о попрошайничестве паломников, в основном кавказских. Наместник в Тифлисе регулярно получал сообщения от русских консулов в Восточной Анатолии (Трабзоне и Карсе, Эрзуруме и Батуми) о паломниках, обращавшихся в консульства за помощью. Большинство этих паломников были ограблены или просто истратили все деньги, и у многих не было ни паспортов, ни других документов, подтверждающих российское подданство. Русские консулы тратили большие деньги, чтобы отправить их домой, – приобретали им билеты на пароходы, нанимали охранников (кавасов) для сопровождения по суше и подкупали карантинных и таможенных чиновников, а русскому наместнику в Тифлисе писали прошения о покрытии расходов 152 152 SSSA. Ф. 5. Оп. 1. Д. 3305. .

Это было не только российской проблемой. Во второй половине XIX века неимущие мусульмане, в основном колониальные подданные, все чаще отправлялись в хадж без достаточных средств. Для покрытия расходов некоторые нанимались слугами к богатым соотечественникам, направлявшимся в Мекку; другие подряжались работать по дороге. Но многие начали также приходить в европейские консульства и просить денег. Эта модель поведения говорит об определенной изобретательности части колониальных мусульман, которые ради получения поддержки в хадже стали ссылаться на свой статус европейских подданных и использовать к своей выгоде доступные им новые дипломатические институты и услуги. Перед европейцами встала дорогостоящая задача репатриации неимущих паломников, застрявших в Хиджазе без денег и шансов вернуться домой, и они применяли разные стратегии для ее решения. В 1897 году по случаю шестидесятой годовщины восшествия на престол королевы Виктории мусульмане из Британской Индии основали в Джидде Юбилейный фонд помощи индийским паломникам – благотворительный фонд для неимущих паломников под кураторством британского вице-консула 153 153 Records of the Hajj. Vol. 4. P. 331. . Также в 1890-х годах между французским МИДом и алжирским колониальным правительством разгорелся спор о том, кто должен нести возрастающие расходы по репатриации паломников – уроженцев Алжира 154 154 Boyer P. L’administration française et la règlementation du pèlerinage à la Mècque (1830–1894) // Revue d’histoire maghrébine. 1977 (July). No. 9. P. 277. . Неспособность османов контролировать Хиджаз и обеспечивать безопасность на паломнических маршрутах открыла возможности для вмешательства европейцев. Мусульмане, оказавшиеся в беде, часто просили консульства о помощи. В 1880 году двадцать восемь мусульман из Сингапура написали из Мекки британскому консулу. Они просили оплатить им дорогу до Джидды и утверждали, что в Мекке у них вымогают деньги 155 155 Records of the Hajj. Vol. 4. P. 185. .