Александр Бузгалин - СССР. Незавершенный проект

На примере Струве хорошо видно логический ход мысли либерального демократа тех и даже наших времен. Если революция социалистическая, рассуждает такой либерал-демократ (а он почему-то слепо верит большевикам), и практика уравнительного социализма губит производство, то значит, социализм вещь губительная или вообще невозможная. Но если считать, что русская революция была буржуазной, то становиться очевидным, что после нее мог развиться отнюдь не социализм, а такая система хозяйства, где доминировали буржуазные принципы организации производства и труда. Считать иначе, значит попасть в ловушку сталинизированной методологии, где оказались либерал-демократы вместе с принципиальными последователями «марксизма-ленинизма». Просто первым «русский социализм» не нравится, а вторым нравиться. Но ход логических рассуждений у тех и других совершенно одинаков.

Главное в этой проблеме выяснить вопрос: почему же большевики отступили от принципов уравнительности. Струве бросает мимоходом «культурный уровень русского народа», не акцентируя на этом положении внимания, не разворачивая всю цепочку логических взаимосвязей. Он вслед за многими не очень глубокими социалистами остается на поверхности явления, полагая, что культурный уровень означает низкую сознательность народа, что этот народ добровольно и бесплатно не хочет работать на общество. Но если вскрыть всю логическую цепочку в данном случае, то мы получим, что низкий культурный уровень народа есть объективно неизбежное следствие отсталой экономической базы страны, недостаточно развитых производительных сил. Именно это предопределяет и определенный способ производства и способ распределения, а также всю духовную и культурную сферы. В случае России начала XX века – господство буржуазных экономических отношений.

Более глубокую трактовку невозможности развития и господства социалистических производственных отношений сразу же после революции дает другой современник событий М. И. Туган-Барановский. Он рассматривает два фактора социализации: крестьянство и рабочих фабричной промышленности. Крестьянство, составляющее почти 80 % населения страны, думается, вообще бьшо определяющим фактором в дальнейшем развитии российского общества. Могло ли оно сразу перейти к социалистическим отношениям? На этот вопрос положительно отвечали только народники или эсеры. Туган-Барановский, напротив, отвечал, что «идеалом нашего крестьянства является его собственное хозяйство с достаточным рабочим инвентарем и с достаточным земельным обеспечением». И далее: «И не только крестьянин ни малейшим образом не стремится к передаче своих средств производства обществу, но и объективный процесс хозяйственного развития противодействует этой передаче» [155] Туган-Барановский М. И. Русская революция и социализм. // Образ будущего в русской социально-экономической мысли конца XIX – начала XX века. Избранные произведения. М., 1994. С. 177. .

Теперь обратимся к индустриальному сектору общественного производства. Туган-Барановский считает, что социализация фабрик может происходить в двух формах. Или промышленные предприятия станут государственными, или перейдут в некую разновидность групповой формы собственности тех, кто на них работает.

Остановимся на первой форме социализации промышленных предприятий, т. е. передаче их в государственную форму собственности. Будет ли это означать социализм, спрашивает Туган-Барановский? Нет, потому что и фабрики будут управляться «агентами министерства торговли или министерства труда» примерно также, а чаще и хуже, чем они управлялись прежними предпринимателями. Но главное другое. Сам характер труда на эти государственных фабриках ничем не будет отличаться от труда на частных предприятиях, туган-Барановский рассуждает так: «Что же может заменить в социалистическом государстве те стимулы повышения производительности труда, которые столь мощно действуют в капиталистическом обществе? Главным образом, чувство долга и преданности общим интересам. Гражданин социалистического государства должен уметь ставить общие интересы выше своей частной выгоды и работать на общую пользу с такой же энергией и напряжением всех своих сил, с какой в наше время люди работают по эгоистическим мотивам» [156] Туган-Барановский М. И. Русская революция и социализм. // Образ будущего в русской социально-экономической мысли конца XIX – начала XX века. Избранные произведения. М., 1994. С. 177. . Теоретически такое представление о характере социалистического труда верно. Но в советском обществе, которое называли социалистическим, гражданин должен был видеть и получать свою частную выгоду, работая на общую пользу, а не постоянно находится в положении буриданового осла между своей выгодой и общей. Это ложная дихотомия, которая не может лежать в основе развивающегося общественного производства. Именно такое понимание социалистического труда, которое демонстрирует Туган-Барановский, было широко распространенно в то время среди социалистов и оно естественно полностью совпадает с ленинским представлением о социалистическом труде. У Ленина даже есть высказывание 1920 года о том, что «трудовые армии, трудовая повинность – вот практическое осуществление в разных формах социалистического и коммунистического труда». Но по Ленину из той же работы явствует, что это «труд добровольный, труд вне нормы, труд, даваемый без расчета на вознаграждение, без условия о вознаграждении» [157] Ленин В. И. Полн. собр. соч., Т. 40. С. 315. . Однако Туган-Барановский делает вывод, что такой характер труда для тогдашних условий России «весьма сомнителен». Это, конечно, правильный вывод.

В этом и состояла основная дилемма советской практики и идеологии организации труда и производства. Труд называли социалистическим, потому что иначе его назвать было невозможно, но практика организации труда была буржуазной. Существовала сдельная форма заработной платы, премиальные системы, нормы выработки, тарифные разряды и т. п., что характерно для типичного капиталистического предприятия. Но идеологически все это называлось социалистической организацией труда, где на первом месте должны были стоять моральные стимулы. И весь советский период никак не могли решить проблему соотношения между материальными и моральными стимулами. Официальная советская идеология упор делала на моральные стимулы, а жизнь – на материальные. Хотя социалистический труд вообще никаких внешних стимулов не предполагает. Но экономическая жизнь была буржуазной.

И общий вывод, который делает Туган-Барановский из своего анализа возможностей развития социалистических отношений таков: «До социализма современная Россия безусловно не дозрела. Великая русская революция является не только политической, но и социальной. Но это не революция социалистическая… Благодаря русской революции социальный состав русского общества должен измениться в самом своем корне. Исчезнет тот общественный класс, который во всю многовековую историю русского государства играл руководящую роль – класс крупных землевладельцев-помещиков» [158] Ленин В. И. Полн. собр. соч., Т. 40. С. 187. . Таким образом, Туган-Барановский не полагал русскую революцию как непосредственно социалистическую.