Александр Бузгалин - СССР. Незавершенный проект

Дело в том, что сама жизнь была буржуазной и она с силой объективной необходимости каждый день и везде воспроизводила буржуазные отношения, а значит, и буржуазную психологию и идеологию. И любая экономическая реформа, направленная на развитие демократии, свободы, стимулирования, эффективности объективно вела к развертыванию и утверждению буржуазных ценностей в обществе. Ведь совсем не случайно консервативно-коммунистические элементы в партии и обществе выступили против реформы на базе привычных им социалистических ценностей равенства и коллективности (общности). Вот тут и сказывались противоречия советской эпохи: с одной стороны, экономическая реформа, прибыль и выгода, материальные стимулы, с другой стороны, гонения диссидентов, сужение идеологического разнообразия, возвращение сталинизма.

Основная причина низкой экономической эффективности советской хозяйственной системы состояла в недостаточном развитии стимулов производства. Это касается как стимулирования живого труда, так и в значительно большей мере стимулирования предприятий и хозяйственных организаций. В условиях жесткого централизованного планирования всегда устанавливались границы в получении прибыли или высокого заработка, которые сдерживали рост интенсивности производства или труда. Несмотря на то, что в партийных документах, речах руководителей, в пропаганде и идеологии постоянно провозглашались лозунги повышения эффективности производства и усиления стимулирования, на деле, в реальности, существовал предел повышения эффективности.

Ведь коллектив производственного предприятия, должен иметь стимулы для эффективной работы. Поэтому часть прибыли должна в виде налога поступать государству, а другая часть прибыли оставаться на предприятии. И вот эта проблема распределения прибыли государственного предприятия, если не составляла «ахиллесовую пяту» всей советской экономической практики, то, во всяком случае, представляла ее центральную и непреодолимую трудность. Государственные предприятия не имели достаточных материальных стимулов для эффективной работы. Со всей очевидностью это выявилось в эпоху «застоя», когда отпали внешние цели (стимулы) экономического развития (война, восстановление народного хозяйства, индустриализация и т. д.) Нужно было создавать внутреннею мотивацию. Косыгинская реформа 1965 года как раз попыталась разрешить эту проблему. Но если предприятие остается государственным, эта проблема в принципе не имеет решения. Тем более, если речь идет о «социалистическом» предприятии. Действительно, в идеальном случае, обложение налогом государственного предприятия в пропорциях, способствующих стремлению к его эффективной работе, должно быть точно таким, как и на частном предприятии. Создавать какой-либо особый налоговый механизм специально для государственных предприятий нереально, да и бессмысленно. Если предприятие обязано работать прибыльно, то никакой принципиальной разницы в механизме налогообложения и налогового стимулирования, что государственного, что частного предприятия быть не должно.

Таким образом, логика развертывания товарного и денежного хозяйства, логика рыночной экономики вела к тому, чтобы в принципе не должно быть государственных предприятий, ориентированных на прибыльную работу и в то же время находящихся на бюджетном финансировании. Все предприятия должны были работать на принципах коммерческого расчета. Практически, те предприятия, которые у нас были на хозрасчете, должны были переводиться на коммерческие начала, по существу становиться арендными. Г. Я. Сокольников начал прокладывать эту теоретическую тропу [172] Ракитский Б. В. Быль о том, как официальная политэкономия СССР выдумала идейного врага – «рыночный социализм» – и как с ним боролась. // Социализм после социализма. Новый интеллектуальный вектор. Под ред. М. И. Воейкова. СПб.: Алетейя, 2011. С. 99–100. , но затем ее затоптали, и весь советский период проблема распределения прибыли предприятия оставалась крепким орешком для хозяйственной практики.

И косыгинская реформа 1965 г., в центре которой также стоял поиск стимулов развития производства, не смогла разгрызть этот орешек. В самом докладе на Пленуме ЦК КПСС в сентябре 1965 г., который и провозгласил эту реформу, А. Н. Косыгин говорил следующее: «Нужно установить порядок, при котором возможности предприятий повышать оплату труда рабочих и служащих определялись бы прежде всего ростом производства, улучшением качества продукции, увеличением прибыли и повышением рентабельности производства. Тарифные ставки и оклады рабочих и служащих и впредь будут повышаться в централизованном порядке» [173] Косыгин А. Н. Об улучшении управления промышленностью, совершенствовании планирования и усилении экономического стимулирования промышленного производства. Доклад на Пленуме ЦК КПСС 27 сентября 1965 года. – М.: Политиздат, 1965, С. 34. . Как-то рука не поднимается написать, что в этой фразе содержится если не глупость, то явная несуразица. Ведь, если оплату труда ставить в зависимость от роста производства, увеличении прибыли и рентабельности конкретного предприятия, то как это согласовать с повышением окладов и ставок «в централизованном порядке»? Одно противоречит другому. И таких противоречий, оговорок, несогласованностей во всей реформе было множество, как и во всей экономической политики советской эпохи.

И реформа 1989 года также содержала в себе внутренние противоречия. Вот пример. В основном теоретическом материале этой реформы «Радикальная экономическая реформа: первоочередные и долговременные меры», который обсуждался на ноябрьской конференции 1989 г., говорилось о многообразии форм общественной собственности, о различных формах социалистической собственности. О частной собственности в этом документе речь не идет. Более того, тут указывается, что «требуется отказ от догмы о несовместимости доходов от собственности с социализмом». Хотя уже это положение очень сомнительно, но буквально в следующем абзаце и эта сомнительная вещь просто перечеркивается. Здесь сказано, что эти доходы от собственности, т. е. проценты по вкладам, дивиденды и т. п. «поддаются эффективному государственному регулированию», что исключит «неприемлемое увеличение доходов, прямо не связанных с трудом» [174] Экономическая реформа: поиск решений. Под ред. Л. И. Абалкина, А. И. Милюкова. – М.: Политиздат, 1990, С. 8. . Как все это совместить – уму непостижимо.

Если реформаторские усилия Г. Я. Сокольникова перечеркнула индустриализация и это понятно то, что перечеркнуло реформу А. Н. Косыгина и реформу 1989 года? Тут мы выходим на вторую сторону причины, которая заключается в идеологической составляющей. Почти не у кого в период «застоя» не было сомнения, что СССР – это социалистическое общество. Конечно, были ученые, идеологи, которые считали и писали о некоторых недостатках социалистического общества в СССР и предлагали различные меры по «дальнейшему совершенствованию», как тогда говорили, развитого социализма. Но мало кто сомневался в социалисгичносги «советского социализма». Многие экономические мероприятия исходили или были направлены в той или иной мере на соответствие социалистическим императивам. В этот период считалось недопустимым частная собственность, погоня за прибыльностью производства, широкое и глубокое развитие рыночных отношений. На словах признавались товарно-денежные, т. е. рыночные отношения, на деле – нет. Весь советский период дилемма рынок или план составляла крупнейшую научную и идеологическую проблему. Все это рождало много путаницы.