Леонард Мосли - Утраченное время [Как начиналась вторая мировая война]

«Существует мнение, что умиротворители (Саймон, Хор и Гораций Вильсон) вновь обрели влияние», — писал Гарольд Никольсон в своем дневнике в начале апреля 1939 года, касаясь политики Чемберлена в отношении Германии. Спустя месяц он добавил: «Бауэр рассказал мне, что слышал следующий диалог между двумя консерваторами в палате общин: «Я полагаю, мы будем иметь возможность избавиться от всей этой отвратительной истории с гарантиями Польше». — «Да, разумеется! Благодарите господа бога, что с нами Невиль!»

После небольшой паузы, понадобившейся умиротворителям, чтобы вынести позор и унижения, связанные с оккупацией Праги, они вновь возобновили свои усилия по умиротворению Германии, которые продолжались па протяжении всей весны и лета 1939 года. Таинственные посланцы из Англии, названные в целях предосторожности «неофициальными» лицами или «просто деловыми людьми», курсировали между Англией и Германией, предлагая последней то крупные займы, то торговые соглашения; эти предложения всегда сопровождались соблазнительной формулой, что за подобными сделками в золоте могли бы последовать политические соглашения. Одним из таких посланцев английских умиротворителей был общий друг Чемберлена и Вильсона некто Генри Драммонд-Вольф, который, представляясь нацистским хозяевам по прибытии в Берлин, поспешил объяснить им, что вторая часть его двойной фамилии чисто арийская.

Все попытки английских умиротворителей легко отводились, ибо немцы добивались более осязаемых доказательств британского сотрудничества с ними, чем простых торговых соглашений. Вместе с тем почти не было сомнений, что, если бы нацисты запросили более крупные взятки, они бы их получили. В начале июля немецкий посол Дирксен телеграфировал из Лондона: «В кабинете, а также узком, но влиятельном кругу политических деятелей проявляется стремление перейти от негативной позиции к более конструктивной политике в отношении Германии... Личность Чемберлена служит определенной гарантией того, что английская политика не будет отдана в руки неразборчивых авантюристов».

К этому времени сторонники Чемберлена снова стали активно добиваться проведения политики умиротворения.

«Как освободиться от обязательств по англо-польскому соглашению? Почему вообще позволили Англии поставить свою подпись под этим соглашением? — Эти слова принадлежали молодому человеку и были произнесены им в состоянии возбуждения, вызванного воздействием спиртного, на приеме во французском посольстве в Берлине в конце мая. — Почему? Почему вы его подписали, если не собирались выполнять?» — вызывающе спрашивал несколько захмелевший молодой человек.

«Мы его не подписывали. Не подписали его и англичане, во всяком случае, пока еще не подписали, — отвечал французский посол Кулондр. — Это гарантия против определенных случайностей».

«Не запутывайте меня словесными комбинациями, — отвечал молодой человек. — Я знаю, что вы замышляете. Вам не удастся одурачить меня. Я читал все документы».

Понимая, что находившиеся поблизости гости, среди которых были и немецкие агенты, навострили уши, посол жестом подозвал одного из своих помощников, и он увел подвыпившего немца в приемную.

Подвыпившим молодым человеком был доктор Карл Бемер. Он являлся начальником департамента иностранной прессы в министерстве пропаганды и, в противоположность своему непосредственному шефу Дитриху, любил бывать в компании корреспондентов и иностранцев на приемах. Обычно после нескольких рюмок беседа с ним приобретала конфиденциальный характер, он начинал говорить о работе своего департамента и замыслах своих шефов. Сначала иностранные корреспонденты в Берлине воспринимали его сообщения с некоторым скептицизмом; они были почти уверены, что немцы использовали Бемера в качестве рупора, чтобы дать ход ошеломляющим, по ложным сообщениям и поставить иностранных журналистов в затруднительное положение. Но жизнь показала, что предсказания Бемера почти всегда были правильными. Он служил первоисточником, пока его самого снабжали информацией *.

В тот вечер в конце мая у Карла Бемера было о чем рассказать Кулондру и французский посол получил достаточное основание послать в Париж очень важное донесение. Правда, от Бемера он не узнал, что Гитлер изложил свои планы перед высшим командованием; но все же мог сообщить на Кэ д’Орсэ, что фюрер совещался с Кейтелем и Браухичем. Бемер сказал ему, что Дитрих получил докладную о совещании, в которой говорилось, что «немецкие дипломатические представители за границей получили указание распространять сообщение, что Франция и Англия не ввяжутся в войну из-за Данцига».

У Кулондра не было никаких сомнений относительно’ хода мыслей Гитлера. «Если Польша проявит решительность, — телеграфировал посол в Париж, — то решение Гитлера будет зависеть от того, подпишут ли англо-советский пакт».

Кулондр настаивал, чтобы французское правительство приняло энергичные меры к успеху в переговорах в Москве о заключении соглашения с Россией и рекомендовало Даладье убедить англичан сделать то же самое. «Гитлер боится войны на два фронта, — говорил Даладье. — По, говоря о двух фронтах, он подразумевает два настоящих фронта. Польша для него не настоящий фронт. Она не

1В конце концов Гитлер отправил его за решетку за пьянство и излишнюю болтливость. — Прим. авт. представляет угрозы для Германии. Единственный противник на Востоке, которого Гитлер боится, — это Россия, и Россию мы должны иметь па нашей стороне, если хотим обеспечить себе безопасность». Полученную от Кулондра информацию он немедленно передал английскому послу в Париже и стал нажимать на пего, чтобы тот воздействовал на свое правительство с целью активизации переговоров в Москве.

Аитоии Идеи попался в ловушку, устроенную Чемберленом и Вильсоном в 1938 году, чтобы вынудить его уйти в отставку; однако его влияние среди общественности и в правительственных кругах за границей все еще было значительным. Гитлер и Муссолини считали его несгибаемым противником своей политики; Сталии также знал Идена и отдавал должное его проницательности. Впервые они встретились в марте 1935 года и неплохо ладили потом.

Хотя теперь Идеи и не был членом правительства, он считал вполне естественным, что его советы, как вести переговоры с русскими, могли быть полезными. В начале мая он позвонил лорду Галифаксу, своему преемнику в Фории Оффисе, и последний пригласил его на ленч. Незадолго до этого Идеи выступил в палате общин с речью, в которой выразил стремление группы противников политики умиротворения добиваться скорейшего заключения соглашения с Россией. Английское правительство дало попять, что одним из препятствий для заключения пакта является то, что Россия настаивает иа совместных гарантиях независимости других стран — Польши и Румынии.